— Разумеется, — она постаралась вложить в это слово всю иронию, на которую только была способна.
— Разумеется, — невозмутимо подтвердил Агенор. — Однако, если уже так удачно обернулось, позаботьтесь, чтобы эта игра была сыграна, как должно.
Она сжала кулаки.
— Я больше не играю на этом поле.
— Правда? Мне казалось, что подписать этот договор — наша общая цель, ради которой все средства хороши.
— Не слишком ли много в моей жизни целей, ради которых хороши все средства? — она не должна была этого говорить, видит космос, но слова вырвались прежде, чем она успела прикусить язык.
— Мы — верные слуги гвадского народа. И для исполнения нашего долга априори хороши любые средства. Но в данном случае от вас не требуется ничего особенного. Право, в некотором смысле одного вашего присутствия уже достаточно.
— Вы всерьёз в это верите? Думаете, после всего он снова попадётся в эту ловушку?
— А он не уже? Он здесь, в нарушение построенного Канцлером плана. Прилетел, как по щелчку пальцев… Знаете, миледи, должен признать: я не хотел бы кого-то так любить. Это больше похоже на проклятие. Мне поистине повезло не быть настолько эмоциональным. Я видел записи вашего последнего боя; он не смог вас убить, даже когда на кону стояло почти всё. Это было впечатляюще, кто бы спорил. Но сейчас, спустя столько лет и событий? Надо признать, что вы поистине роковая женщина.
— Я не хочу играть в эту игру.
— Боюсь, это больше не вопрос вашего выбора. Или вы прервёте переговоры, наплевав на всё, что стоит на кону? Мне так не кажется. Потому… просто продолжайте делать свою работу, миледи. У вас это всегда хорошо получалось.
Голопроектор погас, а она осталась стоять, глядя на хромированнную стену.
Леди Авалон могла многое сказать про принца Агенора. Причём за большую часть того, что она могла бы поведать, главы вражеских разведок без сомнений отдали бы правую руку… Пожалуй, даже свою.
Она могла бы сказать многое, но в одном принцу можно было отдать должное: в отличие от остальных членов его семейства, он действительно работал в первую очередь во благо Гвады, а не самого себя. И безжалостен он был не только по отношению к другим, но и к себе тоже. Она не раз и не два наблюдала, как принц урабатывается до полусмерти, бросает вызов смерти, ходит по краю — ради того, что считает своим долгом. Агенор примерял маски, женщин, образы, убеждения, стороны… Но он был верен двум константам: своей работе и своей стране… Ладно, его пиарщицу, возможно, тоже можно было добавить в этот список, хоть и не на первое место. Забавный факт: Агенор мог сменить маленькую армию любовниц и пару-тройку жён, но неизменной помощнице своей оставался так же неизменно верен.
Леди Авалон всегда уважала в нём преданность своему делу. Глубоко и безоговорочно. Потому что для неё работа вот уже много лет была единственным смыслом жизни.
И, что уж скрывать, единственной причиной за эту жизнь держаться.
Вот и сейчас она могла сколько угодно злиться на Агенора, но он был прав: договор должен быть подписан. так или иначе, благодаря их с Танатосом общему прошлому или вопреки.
А значит, что бы там ни было, она должна работать — и посмотрим, куда эта игра их заведёт. По возможности, конечно, хотелось бы обойтись вовсе без игр, но… Она устало покачала головой.
Она просто должна представить, что не знает Танатоса вовсе. И сделать свою работу.
“Тана, наш статус?”
“Всё готово к пресс-конференции, миледи. Репортёры проверены и аккредитованы, система безопасности работает исправно, независимая пресса тщательно отобрана и подготовлена.”
“Хорошо. Настроения в вирте?”
“Ничего хуже ожидаемого. Мы мониторим открытые источники информации и корректируем самые проблемные моменты.”
“Хорошо. Полагаю, можно начинать. Мы должны сделать всё возможное и невозможное.”
“Вам не нужно мне об этом напоминать.”
“Вот и хорошо.”
Она медленно вдохнула и выдохнула. Как раз вовремя — дверь кабинета с шипением распахнулась, а значит, сопровождающие Танатоса прибыли за инструкциями.
— Убедитесь, что ари готов к пресс-конференции, — бросила леди Авалон, не оборачиваясь. — Уточните, не нужно ли ему что-либо. Мы встречаемся через полчаса по стандартному времени в зале советов, и мне нужно, чтобы к тому моменту вице-канцлер цвёл, как роза.
— Я вполне готов к пресс-коференции, смею заверить, — раздался за спиной насмешливый голос. — Мне ничего не нужно, спасибо. Но я честно не уверен насчёт розы; едва ли мои создатели предполагали, что однажды мне понадобится, цитируя вас, “цвести”.
Она прикрыла глаза и беззвучно выругалась.
Это будет ошеломительно длинный день.
4
Она дала себе ровно четыре вздоха на то, чтобы успокоиться, а после медленно обернулась.
Танатос стоял в дверях, облокотившись плечом о стену, сложил руки на груди и рассматривал её. В его глазах и мимике невозможно было прочесть ровным счётом ничего, но раньше, в ненастоящем онлайн-мире, он именно так переплетал руки, когда был чем-то взволнован.
Там, на их планете, она подошла бы и запустила ладонь в его волосы — этот жест всегда успокаивал его. Здесь, разумеется, она осталась на месте, даже руки за спиной сцепила, чтобы точно не позволить себе лишнего движения.
Но мысленную отметку себе сделала: может ли быть, что он сильно взволнован? Или это тоже часть игры?
— Я, разумеется, несказанно рада видеть вас здесь, ари, — проговорила она, тщательно контролируя экспрессию и подбирая слова. — Но должна признать, что ваше появление тут несколько… неожиданно.
И кому-то она за это снимет голову, возможно даже что в буквальном смысле. Бог новой эры, убивающий людей взглядом, просто так разгуливает по её ведомству — это за гранью, мать его, хоть немного адекватного!
— Извините, если напугал вас, — броня вежливой улыбки, пустой, как старая рекламная вывеска, — вспомнил, что до начала пресс-конференции хотел бы обсудить с вами пару вопросов.
Очаровательно, чтоб его.
— Разумеется, ари. Хотя смею сказать, что ваши самостоятельные прогулки по ведомству могут вызвать некоторую неловкость и привести к непредвиденным неприятным ситуациям. Потому в следующий раз, оказавшись в подобной ситуации, вам следует воспользоваться помощью своего вирт-проводника. Он предназначен для обслуживания дипломатов, и смею заверить, он более чем компетентен.
— Я пытался, но боюсь, что мой вирт-помощник не мог напрямую связаться с вами. Решать же мой вопрос через вашего секретаря было, полагаю, слишком накладно. И довольно долго.
Она проглотила фразу “Этого не может быть”. Уже понятно, что он просто издевается, но вопросы она решила задавать и дальше, так сказать, до последнего — просто из упрямства.
— Понимаю. Но не стоило бы в данном случае обратиться к вашему сопровождающему?
— К сожалению, это невозможно.
— Почему же? Его работа — улаживать такого рода недоразумения.
— Несомненно. Но, боюсь, мой сопровождающий немного мёртв.
Она медленно моргнула и с трудом справилась с желанием себя ущипнуть.
— Немного мёртв, — повторила леди Авалон медленно, переваривая эту новость. — Как… неудобно получилось.
— Не то слово, — хмыкнул Танатос, передёрнув плечами, — неловкая вышла ситуация.
Она таращилась на него, изо всех сил пытаясь как-то утрясти это в своей голове. Наконец она сделала предположение, которое, на её взгляд, было наиболее логичным. В конечном итоге, она читала о чём-то подобном в досье Танатоса, пусть и относилось это к ранним годам на Олимпе.
— Я так понимаю, у вас возникла небольшая проблема с контролем над пси-способностями, ари? — уточнила она максимально вежливо.
Этот удар вообще не планировался как удар — но, как ни странно, он попал прямо в цель.
Леди Авалон буквально почувствовала, как напрягся Танатос. Воздух в кабинете сгустился, и памятные регалии едва заметно завибрировали на полках.
Она мысленно выругалась, прикидывая, какую из тревожных программ в случае чего активировать, но он взял себя в руки почти мгновенно, хотя в изгибе плотно сжатых губ всё ещё отчётливо читалась злость.
— Я не какой-то… невменяемый психопат, миледи, — сказал он сквозь зубы. — Я полностью владею своим даром и не убиваю любого, кто подвернётся, без причины.
— Прошу простить, — она мысленно посоветовала себе прикусить язык и быть на этом поле очень осторожной… Ну, и запомнить слабое место — просто так, на будущее. — Но, в таком случае, у вас была некая… причина убить своего сопровождающего? Он проявил к вам неуважение? Вы почувствовали угрозу?
На самом деле, она ни на секунду в это не верила. Майлза проверили вдоль и поперек, он был отличным агентом и хорошо знал своё дело. Но должен же Танатос хоть формально как-то объяснить убийство служащего, правда? Они оба понимают, что ей нужен этот договор и она не станет давать делу ход — жена Майлза получит оповещение о том, что её муж “проявил мужество и погиб при исполнении долга, защищая посла другой страны”. И хорошую компенсацию сверху — это то, о чём леди Авалон позаботится лично, разумеется. Но подлинные причины смерти Майлза не покинут этих стен, как бы мерзко это ни выглядело со стороны.
Танатос знает это не хуже неё. Не может не понимать. Но, если он собрался тут убивать людей направо и налево, у них есть проблема. Которую желательно обсудить вот-прямо-сейчас. Потому что, во-первых, она не готова терять людей просто так; во-вторых, шила в мешке не утаишь, и слухи поползут.
— Миледи, — его голос буквально вибрировал от ярости, — между нами явно произошло некоторое… недоразумение. Этот человек — Джексон Майлз, если память меня не подводит — действительно мёртв. Но смею заверить вас, я лично не имею к его смерти ни малейшего отношения. Собственно, я пытался спасти его — но, к сожалению, введённые в его организм наниты были слишком вредоносны, и он слишком долго находился под их воздействием. Повторюсь, если вы не поняли: что бы вы ни думали обо мне, я не убиваю людей направо и налево только по причине того, что они проявили ко мне неуважение. И здесь ваша ошибка: вы бы знали это, если бы были