– Позволить? – недоверчиво повторила я. – Зайзи, да я готова тебя умолять!
Я смахнула слезы с глаз. Я в жизни столько не плакала, как в том году.
– Я тоже. Пойду. И сдержу. Обещание. Полностью. – Ист постучал посохом по Земле. – Покажи нам. Где с тобой. Молвил. Терет.
Мы соорудили факелы и потушили костер, затем направились обратно к побережью. Я нашла примерное место, и мы разбили лагерь под темной ивой. Впереди простиралось море, неровно отражающее свет восходящей Луны. Несмотря на смертельную усталость, я еще бодрствовала, когда все погрузились в сон. Сев на своем тюфяке, я взглянула на Луну и прошептала:
– Разве вы не можете прекратить эту войну, миледи? Неужели вы так сильно хотите власти, что готовы обречь всех вокруг на страдания?
Разумеется, Луна не ответила. Я и не ждала. Но только такую молитву могла ей предложить.
В голове начал складываться компромисс. Если не получится обрести бессмертие, то, по крайней мере, если Луна наконец смирится со своей ночной властью и перестанет нападать на Солнце, мы с ним будем чаще видеться. Он не сможет ко мне прикоснуться – в таком виде он меня никогда не обнимет, не приласкает, и даже не разделит со мной дыхание. Все, что у нас было, уйдет безвозвратно в прошлое, запечатленное в альбомах, на холсте, отпечатанное в памяти и на коже. Но зато я смогу его увидеть, поговорить с ним. Порассуждать о жизни и поплакать вместе.
Этого никогда не будет достаточно, но это лучше, чем ничего.
Я проснулась от всплеска воды. Открыв глаза, увидела, что Солнце на пике, а недалеко от берега из воды выныривает огромный, облепленный водорослями корабль без парусов, без двух из трех мачт, с покоробившимся от воды деревом, но тем не менее целый. По воде их нес не ветер, а сам Терет.
Затонувший корабль, поднятый на поверхность планеты.
Я вознесла благодарственные молитвы всем богам, которые могли меня услышать, и не переставала до тех пор, пока корабль не приблизился к берегу.
– Я хоть немного похожа на нее? На Серес?
На его губах заиграла легкая улыбка.
– Совсем нет.
Я нахмурилась. Мне нечего было доказывать. Тем не менее, как я ни старалась, не получилось скрыть разочарования: я не могла сравниться с женщиной, которую он некогда любил.
Сайон заметил это и прикоснулся подушечкой большого пальца к моим губам, прогоняя это выраже- ние.
– Повидав мир и Вселенную, понимаешь, насколько тривиальна красота. Как… субъективна.
Мое недовольство не отступало.
– Значит, красота тебя совсем не волнует?
Изгиб на его губах углубился.
– Я этого не говорил. – Повернувшись, он взглянул на звезды. – Я хочу сказать, что два совершенно разных существа могут быть одинаково очаровательными. Если бы не твоя красота, возможно, я и не заметил тебя изначально.
Глава 16
Я еще никогда не плавала на корабле.
Море произвело на меня огромное впечатление.
Сознание не могло охватить его величия. Терет уносил нас все глубже в свое царство, пока наконец, куда бы ни падал взгляд, везде осталась вода. Здесь Матушка-Земля казалась голубым стеклянным шаром с волнами магии на поверхности и невидимыми созданиями внутри. Воздух пах безукоризненной свежестью, а небо уходило в бесконечность. Между мной и горизонтом раскинулось великое множество оттенков синего. На корабле я ощущала присутствие Сайона острее и понимала: он за мной наблюдает. Он уже дважды пытался отговорить меня от поисков бессмертия, и я задумалась, как он воспринял подсказку Терета: недоволен ли, обеспокоен или же, как Зайзи, наконец смирился с тем, что я не сдамся никогда.
Сайон сам назвал любовь величайшей силой. Я была полна решимости добиться своего: чтобы на этот раз ему не пришлось любить и терять, а только любить.
Путешествие выдалось долгим, но полным чудес, и оно вдохновило меня так же, как Элджерон, когда я впервые приехала туда юной невестой. По привычке я достала альбом и попыталась порисовать. Мне мешало раскачивание корабля, тем не менее я понимала, что больше не способна творить, как прежде. Линии получались неуверенными, штриховка – грязной… Я умела рисовать. Помнила учебные занятия и практику. Я знала принципы. Однако пальцы позабыли легкость форм, линий и цвета. Мне потребовались годы, чтобы овладеть этими навыками; потребуются еще годы, чтобы их вернуть. Вот только теперь я была взрослой и оттого нетерпеливой, мне могло не хватить выдержки. Я отложила карандаш и пролистала страницы в поисках изображений мамы, бабушки, Сайона, чтобы ими вдохновиться.
Я старалась не думать об Энере, Кате и тетушке Данике. О том, как они до смерти волнуются за нас. Мама наверняка места себе не находила от страха. Мне придется заглаживать свою вину всю оставшуюся жизнь. А если я добьюсь своей цели, то жизнь моя никогда не кончится.
Мне пришла в голову мысль отправить Тью на ферму с весточкой о нас. Но тогда она нас не найдет, и я останусь без своей верной спутницы. И без доброй подруги.
Рядом со мной села Зайзи и тоже принялась рассматривать мои старые наброски. Когда я мы добрались до конца, она спросила:
– Тебе грустно?
Я закрыла альбом и взглянула на сапфировое море.
– Да. Но я ни о чем не жалею. Я приняла несколько необдуманных решений, но демоны привели меня к Терету.
Море бурлило внизу, и я подумала, не слушает ли нас полубог.
Зайзи кивнула.
– Когда все закончится, сколько гостинцев нам нужно будет принести домой, чтобы нас простили?
Я улыбнулась.
– Множество. Возможно, Ист мог бы вырастить для нас букет размером с ферму.
– Букет? Тут скорее нужны сахарная свек- ла и ячмень, поскольку нас простят разве что со сладостями и алкоголем. Думаешь, Ист согласится?
Я усмехнулась и взглянула через плечо на божка, который стоял, закрыв глаза и прислонившись к единственной мачте. Ему плавание на корабле пришлось не по вкусу.
В ту ночь небеса вновь разверзлись прямо над нашими головами.
Взрывы походили на фейерверк, который запускали над замком в Элджероне в день летнего солнцестояния, только больше и ярче. От грома и волнения закачалось судно. Заткнув пальцами звенящие уши, я с ужасом наблюдала, как небо разрывается на части. Корабль резко повернул, я упала и ударилась локтями. Мгновение спустя в море рядом рухнуло огромное нечто.
Терет не замедлил ход, чтобы разведать обстановку. Корабль несся вперед, рассекая воды, отражавшие взрывы как солнечного, так и лунного сияния. Я наблюдала, я молилась, и я страшилась всю ночь напролет, пока грохот и краски не остались далеко позади. Солнце взошел поздно – у меня не было часов, чтобы убедиться, но я это почувствовала, – тем не менее взошел, и я наконец вздохнула с облегчением и принялась через кольцо расспрашивать его о том, как он себя чувствует.
Кольцо потеплело. Я запечатлела поцелуй на янтарной линии.
Мы с Истом, Зайзи и Тью провели пять дней на корабле, который Терет вытащил из морских глубин, и утром шестого дня он высадил нас на берег страны, совершенно мне незнакомой. К тому же на борт мы поднялись осенью, а сошли летом. Пляж полностью покрывал белый песок, окаймленный причудливой растительностью, которую я не могла назвать, тем не менее жаждала изобразить на бумаге. Вдалеке виднелись фиолетовые горы, но даже с моря было очевидно, что они намного больше – и диковиннее, – чем те, которые выступают над горизонтом у моей фермы.
Ист нервно хмыкнул, сходя с корабля, затем упал на колени, набрал пригоршню песка и пропустил сквозь пальцы.
– Неужели я. Погибну. Так далеко. От дома?
– Никто тут не погибнет, – пробурчала я, спрыгивая с трапа, ноги шлепнулись в морскую воду по щиколотки.
Более не поддерживаемый силами полубога корабль отплыл назад и завалился на бок. У берега гладь воды вновь поднялась и приняла облик человека. К моему удивлению, он мне поклонился.
– Существует лишь один вход к сердцу Матушки-Земли, и расположен он в самой глубокой части каньонов Лосоко к северо-западу отсюда. – Он махнул рукой. – Путь предстоит долгий. Но отнести вас дальше я не могу.
Я переглянулась с Зайзи, прежде чем отве- тить:
– Мы найдем вход. Ист пополнит наши запасы еды. А у Тью чутье на такие вещи.
Краски Тью вспыхнули, передавая неуверенность.
Отряхнув руки, Ист встал, опираясь на свой посох.
– Похоже. Я. Стар. Для таких. Приключений.
– Боюсь, вы поняли это слишком поздно. – Я ему улыбнулась, и, к моему облегчению, он фыркнул. Два божка и двое смертных не могут не привыкнуть друг другу после почти недели на борту пустого судна.
Зайзи передала мне наш рюкзак.
– Твоя очередь.
Я закинула его на спину, кожа, тугая от годовалых ожогов, натянулась. Взглянув в водяное лицо полубога, я спросила:
– Как мне вам потом рассказать, чем все закончилось?
– Я сам пойму. – Его ноги погрузились в воду. – Я благословляю тебя, Айя. Зайзи, Ист, Тью, будьте осторожны. И помогите Ей.
Я кивнула, полубог превратился в морскую пену, и его забрала следующая мягкая волна.
Песчаный пляж вскоре закончился и уступил место лесу из странных деревьев. Все их зеленые, похожие на огромные листья ветви торчали из верхушки ствола. Некоторые были ниже меня, толстые и колючие, в то время как другие тянулись на высоту пятерых мужчин. Еще в лесу мелькали странные животные, к которым Ист проявил особый интерес. Тью указала на яркий цветок и заявила, что из его корней было сделано одно из моих лечебных снадобий. Какофония не походила на привычные мне мелодии – ни природные, ни инструментальные. И по мере того, как утро перешло в день, воздух стал таким влажным и жарким, что у меня возникло искушение остричь себе волосы и снять всю одежду.
Однако по мере продвижения в глубь острова воздух становился свежее, хотя двигались мы довольно медленно, поскольку на пути не попадалось ни дорог, ни троп. Вечером третьего дня Ист внезапно вытянул свой посох, останавливая нас, его заостренные уши дернулись.