ень способный и очень много знавший, но цинично относящийся к России и русским. Также там работал известный специалист Михаил Рувимович Эйдельман. Это главный специалист и главный фальсификатор в области социальных показателей статистики. Если те или иные цифры нельзя было публиковать, он брал эту цифру, уходил, а потом приносил нам коэффициент: «Вот, умножьте на эту циферку и публикуйте!» Как он получал эти коэффициенты, было совершенно секретно, и нам это знать не полагалось. Хотя потом где-то в других местах он мог объяснить, что эти цифры в большинстве случаев он брал с потолка, потому что ему нужно было что-то придумать. Но когда ты так подделываешь цифры, это настоящая фальсификация. Я помню, однажды Лев Маркович Цирлин попросил меня составить по данным статистики какую-то записку. Я её составил чуть ли не на пять страниц. Подумал: ну это же серьёзные люди, нужно считать всё, как есть. Он посмотрел, начал читать, а когда оставалось где-то меньше странички, он поднял указательный палец и сказал: «Больше не надо! Им больше не нужно – они устанут». Вот такое было отношение, вот такая была двойная-тройная правка. Но для меня полезно, что мы обладали этими сведениями, и специально для своих трудов, которыми я занимался подпольно, я, скажем, выписывал настоящую статистику и потом использовал её в книге «История русского народа в ХХ веке» и в других работах. Те годы, которые я работал в ЦСУ СССР, очень помогли мне стать исследователем, ибо, во-первых, я имел возможность общаться с классными специалистами, а, во-вторых, я имел возможность получать сведения. И я собрал очень много данных о положении советской экономики, российской экономики и экономики других стран. Эту секретную статистику я потихонечку выписывал и складывал у себя. Именно тогда я задумал и начал писать книгу, которая потом вылилась в целый ряд других книг. Это моя такая подпольная работа: «Россия во времени и в пространстве». Вот А. И. Солженицын считал себя писателем-подпольщиком, а я в то время был исследователем-подпольщиком. Много было написано, и без этого периода не было бы моей дальнейшей работы.
Одновременно я писал диссертацию, а темой моей диссертации была, ни много ни мало, а изначально даже считалась секретной: «Статистическое изучение занятости в органах государственного управления СССР и США». Я собрал много-много материала. Сначала тема считалась закрытой, поскольку очень серьёзная, и мне дали возможность пообщаться с представителями целого ряда министерств. И тогда я понял, насколько наша система была порочна в те годы. Это первая половина 70-х годов. Всюду присутствовала двойная бухгалтерия. Когда я собирал эти материалы, естественно, я ездил в соответствующие министерства, и было много бесед с разными специалистами. Поскольку они знали, что тема закрытая и сведения никуда не уйдут, они говорили со мной достаточно откровенно, и, пользуясь этим, я также собирал данные. Но кончилось всё это так, как и должно было кончиться. Мой научный руководитель член-корреспондент Академии наук СССР, который заведовал всей этой статистикой, Тимон Васильевич посмотрел всё, что я там изучил, и сказал: «Нет! Эту работу защищать невозможно. Получается, что у нас страшный бюрократический аппарат. Да и зачем защищать секретную работу? Сделаем просто для служебного пользования». И решил, что лучше, если она будет называться только «Статистическое изучение занятости в органах государственного управления США». Кандидатскую диссертацию я защищал в 1976 году, а докторскую – в 1991 году.
Период жатвы начался тогда же, когда наступила «перестройка». Она, конечно, обрушила страну, но для некоторых моих дел, для печати она создала благоприятные условия. С конца 80-х годов одна за другой появляются мои книги. К настоящему времени у меня вышло уже более 60 книг, и многие из них довольно объёмны. Одной из первых моих книг, по сути, первой, было «Воспоминание о народном хозяйстве», где я рассказывал об экономики России с древнейших времён до наших дней. Она вышла приличным по тем временам тиражом. Затем была книга «Русский труд». А потом, как сказал один мой оппонент где-то по «Голосу свободы»: «Платонов показал себя как антисемит, написав книгу «Убийство царской семьи», где всю вину взвалил на совершенно невинных Я. М. Юровского, Ф. И. Голощёкина, Я. М. Свердлова». По-видимому, он считал, что никакого отношения к убийству они не имели. По сути дела, я первым рассказал об убийстве Царской семьи, основываясь на подлинных архивных документах цареубийц. Естественно, не первым вообще. Один из первых был такой деятель, как Эдуард Радзинский, но его исследования убийства царской семьи носили тенденциозный характер. Они стремились увести, показать, что подлинные убийцы были какими-то идейными людьми, воевавшими за свою идею, а не мерзейшими личностями – патологическими убийцами. Тот же Юровский за убийство сидел, Голощёкин был связан с убийствами, П. З. Ермаков – ещё один из цареубийц – вообще отрезал головы своим жертвам, ему нравилось убивать. Я рассказал всё, как есть, используя подлинные документы, которые я нашёл в уральском партийном архиве. В то время они ещё были совершенно секретными, и их держали у директора этого архивам в особом сейфе. То есть был архив, и отдельно был особый сейф, где их и хранили. Но когда началась «перестройка», мне дали их посмотреть. В течение нескольких недель я приходил, чтобы их читать, а на самом деле я их переписывал. Меня сажали в отдельной комнатке, и я их изучал. В итоге я переписал их все, а потом всё это опубликовал. Обида со стороны партийного архива была немыслимая! Потому что они сказали мне, что что-то можно писать, но подлинники нельзя печатать.
В то время уже не осталось дома Ипатьева, поскольку его, так же, как и дом Г. Е. Распутина, в своё время разрушил Борис Николаевич Ельцин. То есть ему была дана установка это сделать. На месте дома, который когда-то своими руками построил Григорий Распутин, сейчас стоит барак.
– Какие события Вашей жизни Вы считаете главными?
– Мои систематические путешествия по России в течение двух десятилетий. Сначала с рюкзачком, потом на машине – это многолетнее изучение России.
Вторым главным событием для меня стала встреча с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном. У меня было не так много встреч, но они мою жизнь совершенно кристаллизовали. Всё, чему я научился, что я собрал, они придали направление. Возникновение Института Русской цивилизации, издание литературы, издание энциклопедии – всё это осуществлялось по идее и с благословения митрополита Иоанна. Я навсегда останусь его учеником в самом лучшем смысле этого слова. Без этой встречи то направление работ, которое я избрал, было бы неосуществимо. В то числе исследование масонского и еврейского вопроса. Мне очень не хотелось заниматься ни исследованием масонства, ни еврейским вопросом, но владыка сказал, что если я могу, я должен это делать. Сначала мне совсем не хотелось, и было даже противно этим заниматься. Когда, по его благословению, я пришёл в особый архив КГБ СССР и поднял документы, я понял, что это моя обязанность, что я должен это сделать. В результате появились мои книги по истории масонства и по еврейскому вопросу.
– Какие дела Вашей жизни Вы считаете главными?
– Если рассматривать меня как исследователя, то, прежде всего, конечно, разработка идеологии Русской цивилизации. Я считаю, что это главное, что я сделал как исследователь. Дело в том, что до конца 80-х годов понятие «Русская цивилизация» вообще не использовалось. Впервые я ввёл его в научный оборот и обосновал в конце 80-х годов, когда вышла моя статья в газете «День», где после разговора со мной А. Проханов дал целую полосу о Русской цивилизации в этой большой газете. Я ходил в «Наш современник» и другие издания, но никто в то время не осмелился поставить этот материал, а Проханов был первым, кто осмелился напечатать статью на эту тему. У Проханова есть харизматическое понимание многих явлений. Все в газете «День» были против, кроме В. Г. Бондаренко. Особенно против выступал Шамиль Султанов: «Что это за Русская цивилизация такая?» Да и А. Дугин был ярым противником этого понятия. Тем не менее, это вышло, и это было первое достаточно громко сказанное обоснование данного понятия. Ну а далее я вёл к тому, чтобы понятие «Русская цивилизация» всё шире и шире входило в нашу жизнь, и это, конечно, не только моя заслуга: пришло время ввести эту идею. И я не умоляю значения других исследователей в этой области, но так получилось, что разработку этого направления начал я, поэтому считаю это одной из главных заслуг в своей жизни.
Помимо этого, была разработка и другого направления, которое я также считаю очень важным, если говорить об исследовании в теоретически-идеологической области. Это исследование экономики Русской цивилизации. Потому что Русская цивилизация – это не только духовное, социальное и политическое явление, но это и экономически она развивается по своей шкале координат. И я сформулировал основные направления развития экономики Русской цивилизации, то есть, по сути дела, русской экономики. Сущность русской экономики – это ориентированность на духовно-нравственный порядок, автаркия, труд как функция труда, а не капитала, капитал как функция труда, совершенно иное, чем на Западе, понимание трудовой демократии – истинной трудовой демократии, воплощённой в общины и артели. И, наконец, совсем иное, чем на Западе, понимание трудовой мотивации – преобладание духовно-нравственных форм мотивации труда над материальными. Я считаю, что сказать об этом очень важно, потому что развитие русской экономики, опирающееся только на постулаты Запада, невозможно, если мы не учтём в наших экономических мероприятиях того, что было создано русской мыслью, и чем жил русской народ в течение столетий, а, возможно, тысячелетий. Эти разработки в области экономики должны быть учтены во всех наших экономических мероприятиях.
Вышло уже три издания моих книг по экономике Русской цивилизации, и есть востребованность. Я помню, меня пригласили выступить и рассказать о русской экономике на «Финам FM». Я тогда подготовился и подробно рассказал обо всех моментах. В частности я сказал, что земля Божья, поэтому она не должна продаваться. В Библии сказано, что Господь запретил продавать землю, объявив, что земля Его. Поэтому земля должна даваться в пользование людям временно. Я рассказал, что существует капитал творческий, и существует капитал паразитический – ссудный. Рассказал и о труде. Была интересна реакция. Там происходил интерактивный опрос: кто за экономику Русской цивилизации, а кто против. И начали звонить самые разные люди. Некоторые начинали ругать меня самым ругательным образом – чуть ли не нецензурными словами. Но в целом большему количеству людей понравилась. И ведущий передачи – комсомольского типа, подобные которому все сидят на таких станциях – был очень удивлён и не знал, куда деваться, но у них на табло всё высвечивалось по результатам звонков. В общем, большая часть слушателей заявила, что им нравятся сами принципы экономики Русской цивилизации. В результате мы договорились, что будет ещё 3–4 встречи со мной, в ходе которых я расскажу дальше по экономике, политике, государству и прочему, со мной очень тепло попрощались, о