Пока люди де Фосса занимались своей зловещей работой, Блэкстоун, собрав своих людей вместе, предложил им шанс вернуться к своим господам. Это сулило возможность покинуть службу у англичанина и вернуться в собственные гарнизоны, под защиту их собственных владык. Потребовалась всего пара минут, пока люди переглядывались; одни пожимали плечами; другие вполголоса обменивались мнениями. Наконец вперед выступил Талпен, один из строителей стены.
– Вы добыли нам твердыню здесь и еще Шульон, сэр Томас. У нас есть пища в животах и деньги в кошельках. Я чаю, мы можем сделать эту стену выше и крепче, так что, пожалуй, я останусь и погляжу, можно ли сие содеять.
– Истинно, и без меня ему нипочем не сделать ее прямой и крепкой, – подхватил Перенн.
По группе уцелевших прокатился одобрительный ропот.
– Мы останемся с вами дотоле, доколе вы будете в нас нуждаться, сэр Томас, – заявил Мёлон.
Блэкстоун обернулся к Мэтью Хамптону, стоявшему вместе с теми лучниками, которых не унесли в лазарет.
– Вы просите меня сражаться рядом с французиками, – проворчал Хамптон, волком поглядев на собравшихся. – Мы с ребятами не питаем к ним особой любви. Вот гасконцев мы знаем, они навроде нас, – он оперся на свой боевой лук, – но сия компания нормандцев вроде как к вам привязалась, и нам того довольно.
26
Находясь в монастыре две недели, пока недужные поправлялись, составили план разобрать еще несколько хозяйственных построек, о чем и договорились с настоятелем братом Марком. Монастырь обнесут еще одной крепостной стеной и поставят сменяющийся контингент из четырех человек – богобоязненных и приветствующих молитвы, возносимые монахами. Блэкстоун и его люди будут чтить монастырский устав ордена святого Бенедикта, к каковому они принадлежат, и ни один не будет носить оружия в стенах монастыря, а дабы исполнить сие, к стенам будет пристроена казарма, где эти люди и будут проживать. Питаться они будут с послушниками, а если в дверь постучится беда или кто откажется платить пошлину, тогда монастырский колокол прозвонит набат и люди из Шульона приедут к ним на выручку. Образовался анклав, удерживаемый людьми, которые еще несколько месяцев назад и помыслить не могли не то что о сосуществовании, а даже о сражении плечом к плечу.
Теперь настоятель Марк разослал избранных братьев по местным деревням провозгласить, что душегубец Сакет убит рукой сэра Томаса и набеги им более не грозят. Шульон и монастырь отныне захвачены от имени короля Эдуарда Английского, и ни один гонец или англичанин, служащий таковому, не должен пострадать. В обмен на церковную десятину, каковая прокормит людей Блэкстоуна, они обретают такую же защиту, как и монастырь. Также с приходом весны в Шульоне будет ежемесячно проводиться ярмарка, открытая для торговли и обмена, где будет взыскиваться сбор в размере двух процентов с каждого торговца не из этой округи. Преступления будут караться силами сэра Томаса или его капитанов. Повешение татей будет проводиться в рыночный день в назидание негодяям и для увеселения народа. Забой скота в стенах Шульона возбраняется, а в реку выше по течению от монастыря нельзя сливать помои, мыть туши или использовать по нужде. Это было новое начинание.
Блэкстоун выехал во главе своего отряда к Шульону. Настало время поглядеть, как горожане держат свое слово. Когда он остановился перед воротами, они были закрыты.
– Внутри! – рявкнул Мёлон. – Открыть ворота!
Над стенами показалась дюжина лиц, напоказ выставили копья и мечи, чтобы пришельцы знали, что люди вооружены. Это добрый знак, и эти люди знали, что отныне Томас господин города, монастыря и окрестных деревень и сел. Через считаные мгновения Блэкстоуна признали, внутри послышались крики, ворота открыли, и та же самая делегация, которая предлагала заложников, поспешила поприветствовать человека, избавившего их от Сакета и его головорезов.
Теперь осталось позаботиться, чтобы город остался в его руках.
Быстро пролетала неделя за неделей, и пришли вести, что королю Франции не удалось мобилизовать армию, чтобы сорвать осаду Кале Эдуардом, таким образом укрепив уверенность многих дворян, что Филипп изнурил войска, и Генеральные штаты[31], контролирующие правительственную казну, высказывают свое недовольство монарху все более открыто, твердя, что он теснил англичан недостаточно жестко. В Нормандии подняли каминный налог, но в герцогстве Бургундском нарастают волнения, и мятежники, состоящие на содержании английского короля, выступают против королевского шурина. Все больше дворян, разоренных войной, предлагают свои услуги Эдуарду, еще более осложняя французским сборщикам податей разъезды по стране для получения налогов от пребывающей в стесненных обстоятельствах мелкопоместной знати.
В своем собственном уголке терзаемого королевства Блэкстоун надзирал за строительством нового дормитория и конюшен в монастыре для размещения его стражи. Эти люди ели в трапезной послушников, оставив монахов наедине со своими рукописями и молитвами. Но с момента прихода к власти Томаса была и одна разительная перемена. На два дня в неделю брат Марк отправлял монахов в поля трудиться с остальными, и к концу сезона земледелие и животноводство дали вдвое против прежнего. Площадь пахотных земель возросла; монастырь начал поднимать целину и умножать свои богатства. К исходу первого лета козий сыр и прочие продукты продавали и обменивали на шульонском рынке, подаяние раздавали бедным, и округа начала славиться как безопасное место, дающее прибежище ищущим защиты англичанина.
Учитывая, как мало людей было под командованием Томаса Блэкстоуна, достижения его были тем более примечательны, но по мере того, как стабильность Шульона и окрестностей росла, проситься к нему на службу начали приезжать и другие. По большей части из армии Эдуарда: осада Кале закончилась, и Эдуард завладел своими воротами во Францию. Но Томас брал в компанию немногих, привлекая своих капитанов Гино и Мёлона для оценки достоинств новоприбывших и оставляя на их долю окончательное решение, кому позволить присоединиться к группе людей, вынужденных полагаться друг на друга. Пищевое и денежное довольствие играло важнейшую роль в содержании его солдат, число которых уже превысило семь десятков, считая и пятнадцатерых английских лучников, теперь возглавляемых Мэтью Хамптоном, в большинстве своем из резервного батальона Эдуарда, более в их услугах не нуждавшегося. Во время поправки здоровья в замке д’Аркур после Креси Блэкстоун научился терпению, и теперь при расширении контролируемой территории его дерзость умерялась осторожностью. Затяжных осад, способных истощить его скудное войско, он избегал.
– Скольких бойцов способен поддержать город? – спросил он у капитанов.
– Сотню запросто, – ответил Гино.
– Для них есть новые казармы. Некоторые взяли женщин, плодятся, аки кролики, – присовокупил Мёлон.
Томас разложил карту, врученную ему Жаном д’Аркуром.
– Мне не нужно слишком много людей в любом из удерживаемых нами городов. Полсотни здесь самое большее. Его можно оборонять и меньшими силами. Война закончилась, и теперь придут другие, и найдутся желающие бросить нам вызов. Солдаты без войны подобны стае волков. Я хочу отправиться дальше на юг, собрать, что удастся, и привлечь тамошних на свою сторону.
Он выхаживал по комнате, занятой им для себя в купеческом доме, вмещающей простую койку, стол для карт и тарелку с едой. Пока что им везло. Назойливый вопрос, как исполнить обещание тем, кому он предложил защиту, мучил его что ни миг. Теперь люди ждали от него благоденствия и вознаграждения, а поскольку он отверг денежное содержание нормандских владык, приходилось совершать вылазки далеко за пределы безопасного Шульона. Слава и репутация Блэкстоуна умножались, но сундуки понемногу опорожнялись, в терзаемой расколом стране плодились другие шайки наемников, готовых вырвать сердце у края, лишенного защиты.
– В этом году мы добились многого, но нужно запастись провизией на зиму, – сказал им Томас. – Начинайте отбирать людей, пользующихся уважением, и возложите на них обязанности командиров. Мы должны полагаться на имеющихся людей. – Он постучал пальцем по карте, показывающей несколько деревушек и поместий. – Выберите вот эти поселения, разбросанные в пределах нескольких миль от городов-крепостей. Взяв их, мы воспрепятствуем тем, кто правит городами, употреблять дороги и передвигаться по стране. Захватить и удержать.
В эти первые несколько месяцев его воины совершали набеги за пределы Шульона, игнорируя города-крепости и нацеливаясь на более мелкие укрепленные имения, чью оборону можно было быстро подавить, а затем достаточно усилить, чтобы удерживать силами нескольких человек. В результате его стратегии, сводившейся к выбору поместий и деревень, захват которых не составлял особого труда, передвижения и доступ к провизии небольших гарнизонов мелкопоместного дворянства значительно осложнялись, когда их веси переходили под защиту английского рыцаря. Два из этих городов, помельче Шульона, с древними разваливающимися стенами, почти не дававшими защиты, пали к осени. Их жители не могли одолеть и пяти миль, чтобы не подвергнуться нападению и домогательствам мародеров Блэкстоуна. Этот неспешный, взвешенный план исполнялся с помощью внезапных атак и способности стремительно менять тактику, зачастую застававшую французов врасплох. Несмотря на малочисленность – нередко в ударный отряд входило не более дюжины человек, – они совершали набеги на торговые тракты и купцов, и Томас отправлялся биться вместе со своими солдатами, пока не удавалось взять города и веси дальше к югу. Эту способность наносить удары по врагу в разных местах он уподоблял нанесению множества незначительных ранений более сильному противнику. Рано или поздно кровопускание ослабит его и он преклонит колени. Вторжения Блэкстоуна стали шелковой ниточкой, удерживающей все эти поселения вместе, превратившись в гнойник на теле Франции. То было дерзкое начало кампании, но теперь люди начали уставать, и скоро пробьет час позаботиться о безопасности того, что у них уже есть.