Шквал ярости демона сменил тон. Это звучало почти ворчливо, как будто внезапное исчезновение добычи, которая, как он был уверен, была так же хороша, как и в его клыках, было каким-то обманом. Но если это было так, как он чувствовал, ему не пришлось долго смаковать свое разочарование.
- Томанак!
Нацеленная голова промахнулась мимо своей уклонившейся цели. Демон уже разворачивался, выгибая свою извилистую шею, чтобы нанести второй удар сбоку, когда Базел опустил свой пылающий синим меч в ударе двумя руками, движимый всей огромной силой своих плеч и спины и всей мощью своего Ража.
Меч ударил с резким, отчетливым "ХРЯСЬ!" древнего дуба, расколовшегося в тисках зимнего льда. Но этот треск был достаточно громким, чтобы его услышали даже уши, оглушенные пушечным огнем БТ, даже сквозь оглушительный, разъяренный вопль оставшегося демона. Голубой свет вспыхнул, как яркая молния, отразившись от места удара с блеском, который запечатлел склон холма, деревья, каждую травинку с абсолютной, ослепительной четкостью, и сверкающая сталь прошла две трети пути через шею, толщина которой превышала рост большинства мужчин. Брызнул ихор, полетели осколки чешуи, и рев демона оборвался на полуслове с ужасающей внезапностью захлопнутой двери.
Огромное тело рухнуло на землю. Инерция понесла его вперед скользящим размашистым движением, и Уолшарно споткнулся, едва не упав, когда самый кончик одного умирающего крыла взмахнул и врезался ему в плечо. Каким-то образом скакун удержался на ногах, развернувшись лицом к дыре, из которой появился второй демон... как раз в тот момент, когда из нее вырвались третий и четвертый монстры.
Челюсть Хоутона изо всех сил отвисла, когда этот ослепительно синий меч обрушился вниз. Потребовалось двадцать с лишним прямых попаданий из Бушмастера "Крутой мамы", чтобы уложить цель Хоутона, а этот Базел от Венсита уложил одного одним ударом меча?
Но у него было мало времени, чтобы подумать о невозможности того, что он только что видел, потому что из того же отверстия выползали еще больше отвратительных существ. Один из них развернулся, бросаясь на Базела и его коня; другой бросился прямо на БТ... а пятый, извиваясь, вылез из земли позади него, как личинка, с безумными, горящими глазами, уже устремленными на "Крутую маму".
Хоутон чертовски надеялся, что друг Венсита сможет справиться с тем, кто направлялся прочь от БТ, потому что у него, черт возьми, было полно дел с теми двумя, которые направлялись в его сторону.
Единственным хорошим моментом - если что-то в этом можно было назвать "хорошим" - было то, что ему даже не пришлось менять прицел. Ближайший из двух монстров двинулся прямо на него, как будто пытался физически забраться внутрь ствола пушки, и он снова сжал джойстик. Урановые сердечники пронзили ночь, как смертоносные метеоры, и двенадцать из них пробили свой смертоносный путь в чешуйчатую грудь демона, а затем снова вышли через его шипастый панцирь. Монстр завизжал в агонии, когда его ноги внезапно подкосились, и он обрушился на склон холма лавиной смертельно раненой ненависти и ярости. БТ задрожал, когда сила этого многотонного удара передалась через землю, и умирающее существо ударило одной огромной, вооруженной когтями передней ногой.
Когти вонзились в "Крутую маму", яростно царапая ее переднее правое крыло. Она закачалась, как шлюпка в штормовом море, и голова Хоутона в шлеме врезалась в радиоприемник, установленный на переборке позади него, когда правое переднее колесо БТ было полностью оторвано. Оно пролетело сквозь ночь, как брошенная хоккейная шайба, и он услышал неземной визг рвущейся боковой брони - рвущейся, как ткань, - когда когти прошлись по ней.
Машита прокричал что-то пронзительное, невнятное и невероятно непристойное в наушниках шлема Хоутона, и сержант-артиллерист почувствовал неописуемый запах горячего металла и кислоты, когда кровь монстра залила носовую поверхность и переднюю часть башни.
У него не было времени думать о том, какая невероятная сила потребовалась, чтобы раскачать четырнадцатитонный БТ, как игрушку. Четвертый демон уже бросился через дергающееся в судорогах тело своего умирающего товарища, и Хоутон снова нажал на спусковой крючок как раз в тот момент, когда существо опустило одну ногу на броню "Крутой мамы". БТ, казалось, присел в реверансе, проваливаясь вниз на своей поврежденной передней подвеске под этой невероятной нагрузкой, и голова демона метнулась вперед, нацеливаясь прямо в башню.
Дуло девятифутовой пушки пылало, извергая проникающие снаряды прямо в разверстую пасть монстра с частотой двести выстрелов в минуту, и верхняя часть черепа демона буквально развалилась, когда стабилизированные оперением дротики пронзили его мозг. Бьющая голова отвернулась вверх и назад, и рев монстра превратился в отвратительное, свистящее бульканье. Он с грохотом рухнул на землю, упав прямо на своего товарища, и инерция его атакующего тела протаранила передний свес БТ и врезалась в переднюю часть башни с достаточной силой, чтобы отбросить всю машину на половину ее длины назад, несмотря на заблокированные колеса, и больно ударить по рванувшимся вперед головам Хоутона и Машиты.
Базел и Уолшарно слышали оглушительный грохот невероятного оружия их таинственного союзника, а также вопли и рев двух других демонов, но они не осмеливались отвлекать свое внимание от того, кто приближался к ним. Этот отличался от других. У него было еще больше ног, но он был немного меньше и быстрее, без крыльев, но с двумя полными наборами длинных конечностей, похожих на клешни омара. К тому же он был менее осторожен, чем первый, как будто решил, что его лучший шанс заключается в абсолютной скорости и свирепости. В отличие от других, он атаковал почти бесшумно, экономя дыхание, и высоко поднялся на дыбы, держа голову и шею вне досягаемости меча Базела, когда ударил Уолшарно своими длинными, в рост человека, клешнями.
Скакун прыгнул вперед, ныряя под удар внешних клешней, трубя свой собственный вызов, и вторая пара клешней обрушилась на него, подобно острым как нож роговым ножницам. Уолшарно пошатнулся, когда скользящий удар оставил длинную кровоточащую рану на его боку, но Базел изогнулся в талии, описав мечом сверкающую дугу, которая ударила демона снизу в переднюю лапу. Сверкающая сталь глубоко вонзилась, наполовину разорвав клешню, и демон взвыл, нанося удары всеми тремя оставшимися конечностями.
Но Базел и Уолшарно подобрались слишком близко. Они находились в пределах досягаемости внешних клешней и слишком близко к груди монстра, чтобы он мог ясно видеть их, не приближая свою рогатую голову к мечу Базела. Он вслепую ударил по ним, затем пригнулся, готовясь отпрыгнуть назад и уйти от своих крошечных противников и вернуть себе пространство для боя.
Два защитника не собирались позволять ему делать что-либо подобное. Несмотря на глубокую кровоточащую рану, Уолшарно ехал прямо вперед, и Базел наклонился вперед в седле, перегнувшись через вытянутую шею Уолшарно, нанося удар так, как будто его массивный двуручный меч был кавалерийской саблей сотойи. Демон не мог их видеть... и когда он присел, он фактически приблизил свое собственное тело к своим врагам.
Меч Базела вонзился в покрытую чешуей, мускулистую грудь монстра как раз у основания его горла. Чешуя и плоть зашипели, дымясь, когда из проникающей стали вырвалось голубое пламя, пожирая неестественный материал плоти демона, и его крик агонии был оглушительным. Он вывернулся от невыносимой боли, и когда это произошло, он дернулся вбок на лезвии, разрывая рану шире и глубже своей собственной огромной силой.
- Томанак! Томанак! - Базел прогремел свой боевой клич, и свистящая труба Уолшарно подхватила его низкий горловой рев, когда тлеющий ихор фонтаном обрушился на них вонючим веером. Меч градани выдернулся из ужасной раны, когда атакующий скакун устремился вперед, и он обрушил его рубящим ударом, который полностью отсек оставшийся внутренний коготь демона.
Стучащие копыта Уолшарно унесли их прочь от чудовищного врага, когда больше не молчавший демон встал на дыбы, шипя и вопя от боли. Он корчился, размахивая искалеченными передними конечностями, из ран хлестала дымящаяся кровь, и Базел с Уолшарно воспользовались тем, чтобы отвлечь его от агонии. Передние копыта Уолшарно вонзились в тлеющий склон холма, пропахивая глубокие борозды в его разорванном и покрытом шрамами дерне, когда они замедлили его скорость движения вперед, а его задние копыта взметнулись в стремительном ударе по плечу демона. Несмотря на свои размеры, несмотря на свой вес, чудовище упало, завалившись на бок, и Уолшарно, восстановив равновесие, откинулся назад, перенося вес тела на задние конечности, затем развернулся и обрушил оба передних копыта сбоку на шею существа, как раз над разорванной зияющей раной, нанесенной мечом Базела.
XIII
- Джек! Джек!
- Я в порядке, босс! - голос Машиты дрожал, но Хоутон никогда в жизни не слышал более желанного звука.
- Хорошо. - Хоутон осознал, что все еще сжимает джойстик наводчика мертвой хваткой, и заставил свою руку расслабиться. Он снова включил электрические предохранители как на пушке, так и на пулемете, затем убрал руку с джойстика и глубоко вздохнул.
- Насколько все плохо? - спросил он.
- Довольно сложно сказать, учитывая, что пара сотен тонн этих, черт возьми, мертвых тварей сложены по всей броне, - ответил Машита. - Знаю, что передняя правая подвеска испорчена, но не представляю насчет других осей. И я не могу видеть ни хрена - прошу прощения за выражение - из-за этой штуки, лежащей поперек моих зрительных щелей. Не говоря уже о моем люке; мне придется ползти обратно по лазу, чтобы выбраться.
- Почему-то я не удивлен. - Хоутон услышал искру неподдельного юмора в собственном голосе и встряхнулся.
- Я так понимаю, ты тоже пока в порядке, Венсит?
- Действительно, сержант-артиллерист, - сказал Венсит. - И, возможно, ты начинаешь понимать, почему мне нужен был самый могущественный союзник, которого я мог призвать, - сухо добавил он.