- Да, говорил, - согласился мастер Талтар с еще одной улыбкой, но затем он склонил голову набок и проницательно посмотрел на сенешаля. - Я, конечно, знал, что тебе будет трудно продать, милорд. Это одна из причин, по которой я принял твое приглашение на ужин. В конце концов, - его улыбка стала шире, - леди Бронзхелм теперь гораздо легче продать, не так ли?
Глава двадцать шестая
<Вы, двуногие, интересная порода>, - заметила Гейрфресса, уверенно продвигаясь сквозь сосны походкой скакунов, пожирающей расстояние. Ветерок, дувший сквозь деревья, был прохладным, наполненным смолистым, пряным запахом сосновых иголок и просто поцелованным влажным дыханием реки Балтар, а перед ними лежала дорога к Кэйлате и возвращению Лианы к исполнению своих обязанностей. С другой стороны, начало туннеля "Глотка" находилось достаточно далеко позади, чтобы голоса и шум строительных бригад терялись вдали, а звуки птичьего пения и дуновения ветерка в иголках только делали необъятную тишину мира еще более величественной и совершенной.
<Что вы имеете в виду под "интересным"?> - спросила Лиана, радуясь отвлечению от своих внутренних мыслей.
<Я имею в виду то, как каждый из вас думает, что вы - свой собственный изолированный остров>, - объяснила кобыла.
Она плавно сместилась вправо, чтобы обогнуть особенно густую группу деревьев, и Лиана почувствовала тихий, непрекращающийся восторг от того, что к ней вернулось зрение правым глазом. И это было не единственное, что могла ощутить Лиана, и расширение ее собственного мира было бесконечным чудом... которое, как она начинала подозревать, всегда будет бесконечным.
Лиана Хэйнатафресса немалую часть своей жизни провела в седле. Она знала союз, понимание и способность предвидеть, которые возникали между всадником и его лошадью, но никогда она и ее лошадь не сливались так, как это было с Гейрфрессой. Она разделяла ощущение могучих мышц кобылы, игру и растяжение сухожилий, знала, что Гейрфресса, в свою очередь, разделяла ее собственное чувство равновесия и гибкой силы, и малейший сдвиг, самое тонкое движение сливались в симфонию уравновешенной грации и движения. Она наслаждалась более острым, сильным и гораздо более информативным запахом всего, что их окружало, не просто острой терпкостью сосен, но и мха, воды, камня и земли, а также тем, что они постоянно, почти бессознательно, разговаривали с огромной кобылой. Эти вещи не приходили к ней через ее собственные чувства, и все же связь между ней и Гейрфрессой несла их значение, их важность и их постоянно меняющуюся текстуру для нее в виде постоянно струящегося, постоянно меняющегося гобелена, который двигался вместе с Гейрфрессой по ее миру.
- Что ж, - сказала она вслух, глубоко вдыхая и наслаждаясь двойственностью своего собственного, простого смертного обоняния, когда оно смешалось с обонянием Гейрфрессы, пока скакун переносил ее из тени на пятнистый солнечный свет и обратно, - мы тоже не рождены с вашим чувством табуна. Мы не можем говорить друг с другом так, как это можешь ты. Я думаю, это неизбежно, что мы чувствуем себя изолированными друг от друга так, как этого не чувствуешь ты.
<И именно поэтому ты думаешь, что никто не сможет понять, почему тебе так грустно и ты волнуешься из-за того, что оставляешь его позади, не так ли?>
Тон Гейрфрессы внезапно стал намного мягче, и Лиана почувствовала неожиданное жжение в глазах. Кобыла, как она обнаружила, была вполне способна называть Базела по имени, но делала это редко. Лиана еще не была уверена, почему это было так, но она подозревала, что Гейрфресса действительно думала о нем как о своем табунном жеребце на каком-то глубоком внутреннем уровне. Социальная динамика скакунов сильно отличалась от таковой у обычных лошадей. Их табуны, как правило, были больше, значительно больше, чем у одинокого жеребца и его гарема, что, во-первых, было нормой для лошадей. И, с другой стороны, скакуны жили гораздо дольше, и большинство из них спаривались на всю жизнь; табунный жеребец был просто управляющим табуна, их бароном, а не отцом всего их потомства. Члены его табуна думали о нем именно так, без романтического или сексуального подтекста, который окрасил бы их мысли о своих собственных партнерах, и, похоже, именно так Гейрфресса думала о Базеле.
В то же время было и кое-что еще, дополнительная связь между ней и Базелом. Конечно, Гейрфресса никогда не брала себе спутника жизни. Это было необычно (но не неслыханно) среди кобыл-скакунов, хотя скакуны, которые связались с наездниками ветра, никогда не спаривались на всю жизнь, за исключением горстки таких, как, например, Уолшарно, которые потеряли своих спутников жизни до того, как выбрали наездника. Никто, даже скакуны, насколько могла судить Лиана, не знал, были ли они никогда не спаривавшимися на всю жизнь, потому что на каком-то очень-очень глубоком уровне они ждали своего всадника, или они никогда не спаривались на всю жизнь, потому что были связаны с всадником. Однако в случае с Гейрфрессой было это "что-то еще". Было ли это из-за того, как Базел исцелил ее так давно?
И имело ли это значение? Беспокоилась ли Лиана об этом, чтобы не думать о вопросе, который только что задала ей Гейрфресса?
- Я... не хотела, чтобы это прозвучало так, будто я плакала у тебя на плече, - сказала она через мгновение. - Или, может быть, я имею в виду, что не хотела показаться раздражительной и избалованной. Не то чтобы я не знала, что он был защитником Томанака. И я была воспитана как Боумастер, мы должны понимать такие вещи, как ответственность и долг. И мы не должны ныть, когда ответственность или долг требуют чего-то от нас.
<Я не заметила, чтобы кто-то ныл>, - немного едко заметила Гейрфресса.
- Нет? - Лиана усмехнулась. К ее ужасу, смешок прозвучал немного жидко, и она быстро заморгала глазами. - Ну, может быть, это потому, что я боялась, что если начну ныть, то не смогу остановиться!
Гейрфресса фыркнула и тряхнула головой, и Лиана почувствовала мягкое удивленное понимание кобылы, почти как если бы ей на плечи положили успокаивающую руку. Но тогда <это не просто разлука с ним, когда вы оба все еще заняты изучением друг друга>, - отметила скакунья. - <Конечно, не то чтобы вам обоим, похоже, не нравилось учиться!>
Лиана почувствовала, как у нее запылали скулы. Скакуны были еще более убийственно откровенны в некоторых вопросах, чем девы войны, и она ожидала, что ей потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к веселому взгляду Гейрфрессы на ее отношения с Базелом.
<Не понимаю, почему ты вообще об этом беспокоишься>, - спокойно сказала Гейрфресса. <Я имею в виду, это не значит, что он не понимал, как...>
- Мы... поговорим об этом позже, хорошо? - Лиана перебила ее немного поспешно. - Это одна из тех областей, где двуногие и скакуны должны ... потратить немного времени, решая, как и говорить ли об этом вообще.
<Ну, если ты так говоришь>, - невозмутимо согласилась Гейрфресса, но не настолько безмятежно, чтобы Лиана не почувствовала бурлящего веселья кобылы. - <Но это не значит, что он не понимает, как это сделать, не так ли?> - продолжила она, и Лиана рассмеялась и покачала головой.
- Да, он определенно "понимает, как это делается", - признала она, и это было правдой. Она все еще привыкала к мысли, что по стандартам градани-Конокрадов она была крошечным, хрупким созданием, и поначалу Базел явно боялся, что может ненароком сломать ее. Однако, как только она разубедила его в этом, оказалось, что он "понимает, как" даже более основательно, чем она когда-либо позволяла себе надеяться. Что, она была вынуждена признать, действительно было одной из причин, по которой она была так несчастна, постоянно уезжая от него этим прекрасным, прохладным утром.
<Так и должно быть>, - сказала ей Гейрфресса. <Но это только одна причина. И другая причина в том, что ты беспокоишься о нем, а не просто несчастна из-за того, что бросила его.>
- Да, - признала Лиана. - Я беспокоюсь и обо всех остальных, особенно о Трайанале и Брандарке. Но я обнаруживаю, что более эгоистична, чем думала.
<Это еще одна позиция в двуногих. Это не эгоистично - беспокоиться о своей второй половинке, Лиана. И вот кто он такой: твоя вторая половина среди двуногих. Не беспокоиться о том, что может случиться с ним, было бы все равно, что пытаться не беспокоиться о том, что может случиться с твоим правым передним копытом!>
Гейрфресса была права, поняла Лиана, но ей было трудно признать это. Дева войны или нет, она была дочерью, внучкой и правнучкой баронесс. Поколения ее матерей и бабушек отправляли мужей, отцов, сыновей и братьев на войну, повинуясь этому барабанному бою ответственности и долга.
И слишком многие из нас никогда больше не видели, как они возвращаются домой, подумала она. Может быть, это моя настоящая проблема. Он намного больше жизни, тронутый богом защитник, самый смертоносный человек, которого я когда-либо знала... и самый нежный. Он обладает всеми этими качествами и даже больше, даже если он стягивает одеяло посреди ночи, ворчит по утрам, невероятно упрям и невероятно полон решимости поступать "правильно", как бы это ни сводило с ума людей, которые его любят! Но, несмотря на все это, я знаю, что на самом деле он не бессмертен. Я знаю, что он не обязательно вернется домой снова только из-за того, как сильно я его люблю, как сильно мне нужна эта моя "вторая половинка среди двуногих". И правда в том, что это меня пугает. Мысль о том, что я могу потерять его, почувствовать какую-то холодную, пустую дыру там, где он был раньше... Я не уверена, что у меня действительно хватило бы смелости встретиться с этим лицом к лицу. Не то чтобы я когда-нибудь призналась ему в этом; не после того, как он попытался использовать этот самый аргумент, чтобы убедить меня, что я совершаю ужасную ошибку!
Она фыркнула от внезапного собственного веселья и почувствовала поддержку и привязанность Гейрфрессы в глубине своего мозга.
- Я думаю, ты мне подходишь, - сказала она кобыле, еще раз глубоко вдыхая смолистый воздух. - Ты помогаешь мне "взглянуть на вещи в перспективе", как всегда