Но, по крайней мере, я впервые осталась одна с тех пор, как очнулась в больнице. Я могу нормально дышать без профессиональных нянек.
После того как я останавливаюсь, чтобы выпить чашку кофе, я отправляю несколько сообщений в групповые чаты, в которых состою. Мгновенно люди начинают меня охаивать, поскольку, судя по всему, я не выходила на связь уже несколько месяцев.
Привет, незнакомка.
ОМГ, она жива.
Мы не видели тебя несколько месяцев, милая!
Какого черта? Я бы ни за что не стала выходить из своего круга общения на несколько месяцев. Это ведь из-за этого ублюдка Илая, да? Что, черт возьми, он сделал за последние два года?
Меня приглашают на три встречи, и я решаю встретиться со своей университетской командой в клубе в Мейфере.
Мой телефон звонит, высвечивая «Железный Человек». Я бросаю его в игнор и, чувствуя себя мелочной, использую его карточку, чтобы купить всем в клубе по порции выпивки. Пусть будет три порции самого лучшего ликера, который у них есть. Кроме того, джентльмены получают дорогие сигары, потому что, почему бы и нет?
Икра? Да, пожалуйста.
Официант называет мне сумму в триста тысяч фунтов. Я даю ему тридцать тысяч чаевых.
Он старается сохранять спокойствие, как все профессионалы в эксклюзивных клубах, но я вижу слезы в его глазах.
— Вы уверены, мисс?
— Мой муж очень щедрый, — я похлопываю его по руке, вкладывая в нее черную карточку.
— Ава!
Я оборачиваюсь, радуясь знакомому лицу. Джемма, та самая, которая назвала мое имя, бежит ко мне, ее блестящие клубнично-светлые волосы сияют в свете фонарей. Она переплетает свою тощую руку с моей и впивается острыми ногтями в мою плоть.
— Ты выглядишь потрясающе.
— Ты тоже. Обожаю блестки, Джем.
— О, спасибо. Я думала, их будет слишком много.
— Ничего не бывает слишком, сестренка, — я машу рукой нашей компании друзей, которые сидят за самым большим столом, потягивают мартини, которое я отчаянно хочу, и вытирают следы кокаина с носа.
Мое любимое бездумное существование.
— Привет, ребята. Скучали по мне? — я позирую, как на съемках, и принимаю объятия и поцелуи.
Когда я сажусь, то понимаю, что что-то не так. Их улыбки, приветствия и… в общем, все кажется странным.
Конечно, я несколько месяцев не выходила на связь, и, честно говоря, они — запасные друзья. Те, которые напиваются до потери сознания. Они не такие искренние и заботливые, как Сеси и мои друзья детства. Поэтому сейчас я предпочитаю их компанию.
Они не знают меня по-настоящему и не мешают мне вести себя так же безрассудно, как рок-звезда девяностых.
Они также не заставляют меня чувствовать себя виноватой за то, что я пытаюсь сбежать из реальности. Джемма, пожалуй, самая здравомыслящая из всех и никогда не перегибает палку, возможно, потому что ее папа — важный член правительственных аналитических центров, и она не может позволить себе никаких скандалов.
В действительности я тоже не могу, но мне отчаянно хочется почувствовать хоть что-то.
Хоть что-нибудь.
Пока я продолжаю верить в то, что я жива, я открыта для нестандартных вариантов.
— Ну как жизнь? — спрашиваю я своим веселым тоном, протягивая руку к бутылке с алкоголем. Джемма хватает ее в последнюю секунду и наполняет бокалы всех, кроме моего.
— Эй, грубиянка, — я смеюсь и выхватываю стакан у Зи, и она вздрагивает, как будто я убила ее ребенка. — Расслабься, я закажу нам еще по одной. Все за мой счет.
Темнокожие пальцы Зи обхватывают стакан и выхватывают его с большей силой, чем нужно. Алкоголь проливается на мою руку и на стол.
— Боже, — я смеюсь, вытирая руку. — С каких это пор ты стала такой жадной?
— Ты не можешь пить с нами, Ава, — говорит она с ноткой… страха? Нет. Паники?
— Почему, черт возьми, нет? Конечно, могу. Кто-то может дать нюхнуть?
Они все качают головами.
— Ладно, это странно. Кстати, ваши носы свидетельствуют против вас.
— Просто… — начинает Джемма, ковыряя ногти.
Мы все — дети из государственных школ и школ-интернатов. И хотя у нас разные национальности, у нас одинаковое шикарное воспитание в белых воротничках и с трастовыми фондами.
Снаружи — неглубокие, внутри — сломленные. Или, в случае некоторых, абсолютно полые.
Я — это некоторые. Некоторые — это я.
— Просто мы слышали, что с тобой недавно произошел несчастный случай, — начинает Джемма. Вечный посредник, угождающий людям с большой буквы Л.
— Я в порядке, — я беру ее стакан, но она плавно убирает его в сторону.
— Джемма сказала, что ты потеряла память, — замечает Радж, будущий политик.
— Всего два года. Это ничего не меняет.
— Мы больше не вращаемся в одних и тех же кругах, — прямо говорит Ахмед, высокий мужчина с оливковой кожей и темными волосами на лице, который, откинувшись на спинку стула, курит кальян.
— Мед! — ругает его Джемма.
— Что? — он выдыхает дым из кальяна через нос. — Никто из нас не хочет иметь дело с ее мужем-психопатом.
— Илай угрожал вам? — мой голос дрожит с каждым словом.
— Не совсем, — начинает Джемма.
— Он угрожал нашим семьям, инвестиционным фондам и будущему, если мы позволим тебе пить или употреблять вместе с нами, — говорит Радж.
— И он позаботился о том, чтобы у него были улики против всех нас, кроме хорошей девочки Джеммы, — Зи щелкает пальцами в сторону нашей подруги.
— Я убью его, — бормочу я себе под нос. — Это из-за него мы не общаемся уже несколько месяцев?
— Нет. Из-за тебя, — с горечью говорит Радж. — Видимо, теперь ты слишком крутая для нас.
— Я… так сказала?
— Недвусмысленно выражаясь.
— Да ладно. Вы же знаете, что я люблю вас, ребята, — я сделала паузу. — Подождите. А где Олли?
За столом повисает пугающая тишина, прежде чем Джемма улыбается.
— Он путешествует по Южной Америке.
Ахмед бормочет что-то себе под нос, но я не могу расслышать из-за хаоса и болтовни вокруг нас.
Я выдыхаю.
— Джем, ты помнишь ту ночь, когда мы ехали к Раджу домой после клуба? Два года назад? Перед выпускным?
— О, да, — она улыбается. — Зи и Сейлор облевали весь его персидский ковер, и он был в ярости.
— Я была там?
— Нет. Думаю, ты поехала домой.
— Что-то еще случилось?
Она нахмурилась.
— Что именно?
Авария.
Но я не озвучиваю это, потому что, похоже, все это было моим воображением. Последнее, что я помню, — это галлюцинация.
Меня охватывает паника. Если я потеряла счет времени тогда, а также во время соревнований в тот день, то когда еще подобное случалось?
Судя по тому, что подтвердила Джем, клуб и вечеринка после него действительно правда, но как насчет того, что случилось между ними? Если никаких происшествий не было, то что же произошло?
Я краду напиток с подноса проходящего мимо официанта, а затем говорю ему, чтобы он передал тому, кто его заказал, бутылку их лучшего ликера за мой счет.
Не успевает стекло коснуться моих губ, как грубая рука накрывает мою и незаметно вынимает бокал из пальцев.
Я чувствую его запах раньше, чем вижу, а когда поднимаю глаза, Илай смотрит на меня с тщательно скрываемой яростью. Его глаза блестят темно-серым светом, а черный костюм придает ему пугающий, зловещий вид.
— Ты ушла из поля моего зрения всего на минуту, а уже сеешь хаос, миссис Кинг.
Я встречаю его взгляд своим собственным.
— Все благодаря твоей удаче, мистер Кинг.
— Ава просто хотела сменить обстановку, — говорит Джемма медовым тоном. Она убирает волосы за ухо и хлопает ресницами. Любому с континента понятно, что она флиртует.
С мужем своей подруги.
Только на бумаге, но они же об этом не знают.
Да, Илай — отъявленный ублюдок, который не стоит моего внимания, не говоря уже о том огне, что горит у меня в груди, но это только потому, что она не уважает меня.
Джемма, хорошая девочка, у которой мораль лучше, чем у религиозных лидеров, не считает аморальным флиртовать с моим мужем у меня на глазах.
Если только она не знает, что все это одно большое притворство? Или он поощрял ее? Они занимались сексом?
Огонь загорается жарче и диче, чем вулкан, уничтоживший Помпеи.
Я мило улыбаюсь ей, а затем Илаю.
— Не надо говорить за меня, Джем. Мы с мужем прекрасно общаемся.
Он ухмыляется в ответ.
— Именно так. Поэтому вы должны ее отпустить, так как у нас сегодня важные дела.
— Правда? Должно быть, это вылетело у меня из головы, дорогой.
— Твоя забывчивость — одна из многих вещей, которые я обожаю в тебе, красавица.
Ублюдок.
— Ты первый, малыш, — воркую я фальшивым тоном. — Я буду идти прямо за тобой.
— Мы пойдем вместе, милая.
— О, ты не можешь дышать без меня, сладкий?
— Я умираю без тебя, — говорит он и предлагает мне руку, а когда я продолжаю смотреть, его немного грубый голос заглушает все остальные звуки. — Я настаиваю.
Я неохотно беру ее, но, когда встаю, отбираю у Джеммы стакан и подношу его к губам.
— Ты не хочешь этого делать, — его скрытый гнев лопается по швам.
— Или что? — я смотрю на него поверх ободка стакана.
Внезапно мне кажется, что мы единственные люди среди хаотичной, безликой толпы.
— Или ты заплатишь за это. Поставь бокал на место. Сейчас же.
Это надменный приказ. Он ожидает, что я упаду на колени перед Его Величеством, как Джемме не терпится сделать с тех пор, как он вошел в дверь, но, очевидно, в последнее время он не встречался с моими мозгами, работающими с перебоями.
Сохраняя зрительный контакт с дьяволом, я позволяю победной улыбке приподнять мои губы, когда одним махом выпиваю напиток.
Мартини.
Его глаза горят жарче, чем ликер, омывающий мое горло.
— Раз уж ты настаиваешь, — я позволяю стакану упасть на пол, разбившись вдребезги.
Ему это не нравится. Ни капельки не нравится. И на какую-то долю секунды я задумываюсь, стоит ли злить его, чтобы увидеть ледяной холод в его глазах. Обещание чего-то зловещего и ужасающего.