— Сегодня вечером она приготовила ужин. Coda alla vaccinara, — упоминает она. — На кухне осталось немного. Тебе стоит попробовать. Это очень вкусно.
— Ммм.
Я вздыхаю, потому что знаю, к чему мама ведет этот разговор.
— Не вздыхай на меня, — бормочет она. — Дарио еще молод, а тебе пора остепениться, иначе я никогда не увижу своих внуков.
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойнее, когда говорю:
— Не надо, мама. Я нашел женщину для Дарио. Конец истории.
— Какая жалость, — вздыхает она.
Я вздергиваю бровь и спрашиваю почти игривым тоном:
— Теперь ты вздыхаешь на меня?
— Око за око, — хихикает она.
Уголок моего рта приподнимается, и я обнимаю ее сбоку.
— Когда все уляжется, нам следует взять отпуск. Куда бы ты хотела поехать?
Она ненадолго задумывается, а потом отвечает:
— В дом на Манхэттене. Только мы вдвоем.
— Это не очень-то похоже на отпуск, — замечаю я.
— Неважно, куда ты меня отвезешь, Дамиано. Я просто хочу провести время с тобой, и чтобы работа нас не отвлекала.
С тех пор как она ослепла, она потеряла интерес к путешествиям по другим странам. У меня в груди что-то колет, и в миллионный раз я жалею, что не могу снова убить своего отца.
— Я пойду спать, — говорю я, помогая маме подняться на ноги.
— Постарайся выспаться.
— У меня встреча в девять.
Она качает головой, не выглядя довольной.
Я веду маму обратно в ее гостиную, где тетя Грета смотрит телевизор. Габриэлла, должно быть, вернулась в свои апартаменты.
Как только мама усаживается в свое любимое кресло, я целую ее в макушку. Кивнув тете Грете, я выхожу из комнаты.
Поднимаясь наверх, у меня звонит телефон, и, увидев имя Дарио, я отвечаю:
— Почему ты так долго не перезванивал мне?
— Я занимался сексом.
Качая головой, я бормочу:
— Завтра в девять утра встречаемся в моем клубе.
— Я буду там.
Повесив трубку, я убираю устройство обратно в карман, снова качая головой.
Сейчас мне уж точно не хотелось слышать, что у Дарио только что был секс.
Надеюсь, это был секс на одну ночь и ничего серьезного, иначе я, блять, застряну с Габриэллой.
Глава 10
Габриэлла
Пока Дамиано дома, я провела весь день в своей спальне, составляя руководство по уходу за кожей.
За завтраком все было напряженно, поэтому я пропустила обед. Когда Марта пришла проведать меня, я сказала ей, что работаю и чтобы она не беспокоилась обо мне.
Понимая, что не могу пропустить ужин, я проверяю свой внешний вид в зеркале. На мне короткое черное коктейльное платье с глубоким вырезом.
— Ты сможешь пережить ужин с Дамиано, — шепчу я, а затем выхожу из своей комнаты.
Я иду по коридору и, повернув за угол, мой взгляд останавливается на Дамиано, который идет из другого крыла. Я замедляю шаг, чтобы он спустился по лестнице раньше меня.
Его взгляд задерживается на мне лишь на долю секунды, и он ничего не говорит.
Я мало общалась с ним, но очевидно, что он немногословен.
Я спускаюсь за ним по лестнице; мой взгляд скользит по его широким плечам, а затем останавливается на его пистолете.
Даже дома, где нас окружает целая армия его людей, он вооружен.
Сделав последний шаг, моя левая нога подкашивается, и, не раздумывая, я вытягиваю руку, чтобы удержаться. Моя ладонь натыкается на пистолет за спиной Дамиано, и мгновенно кровь отливает от моего лица.
Черт.
Дамиано резко разворачивается, и когда я пытаюсь восстановить равновесие, он грубо хватает меня за горло. Я пытаюсь вывернуться, но он швыряет меня на кафель.
Боль пронзает мои бедра и лопатки. Воздух вырывается из моих легких, и в следующую секунду дуло его пистолета прижимается к моему лбу.
Черт. Черт. Черт.
Страх заполняет каждый дюйм моего тела, когда я с трудом выдавливаю слова:
— Это… был… несчастный случай.
Он склоняется надо мной, черты его лица словно высечены из гранита, а глаза — два опасных омута.
Мое сердце бешено колотится в груди, когда я смотрю на него, и я издаю сдавленный звук, пытаясь сделать вдох.
— Это… был… несчастный случай, — выдыхаю я. — Мой каблук… сломался, и я… споткнулась.
Он отодвигается на дюйм и, не ослабляя хватки на моем горле, бросает взгляд на мою сломанную туфлю. Похоже, удовлетворенный моим объяснением, он наконец отпускает меня и выпрямляется во весь рост.
Caro Dio.
Я отчаянно хватаю ртом воздух и быстро поднимаюсь на ноги. Только когда мой взгляд останавливается на Дамиано, который уже уходит от меня, засовывая пистолет обратно за пояс брюк, в моей груди закипает гнев.
Мудак. Он только что швырнул меня на плитку и чуть не задушил к чертовой матери, и даже не удосужился сказать хоть слово?
Я срываю с ноги сломанную туфлю и чуть не швыряю ее ему в спину, но, к счастью, вовремя останавливаюсь.
Хмуро глядя на его удаляющуюся спину, я хлопаю рукой по кнопке на стене, вызывая лифт. Когда двери открываются, я вхожу в небольшое пространство и бросаю взгляд на дурацкую обувь, из-за которой чуть не погибла.
Плечи и бедра все еще болят, и я подношу дрожащую руку к горлу.
Ему не нужно было так остро реагировать.
Dio, будто я пыталась убить его. Я не дура, и у меня точно нет желания умереть.
Направляясь в свою спальню, я быстро переобуваюсь, а затем спешу в столовую.
Я даже не смотрю в сторону Дамиано и одариваю миссис Аккарди вымученной улыбкой, садясь рядом с Карло.
Просто досиди до конца ужина с высоко поднятой головой.
За годы насилия я стала мастерски скрывать свои истинные чувства. Не хочу, чтобы люди видели мою уязвимую сторону, потому что знаю, что они используют ее против меня.
Потянувшись за стаканом воды, я делаю глоток.
Поставив стакан на стол, взгляд миссис Аккарди останавливается на моей шее.
— Откуда взялись синяки?
— Синяки? — спрашивает миссис Фалько, и черты ее лица напрягаются.
Я чувствую, как напрягается воздух за столом, и понимаю, что если посмотрю на Дамиано, то он, скорее всего, бросит на меня предупреждающий взгляд, чтобы я держала язык за зубами.
Мое упрямство, которое на прошлой неделе немного успокоилось, вспыхивает с новой силой, отчего мой гнев усиливается.
Я никогда не скрывала своих синяков и отказываюсь лгать ради кого бы то ни было. Из-за этого у меня много раз возникали неприятности.
В памяти всплывает случай, когда Санто избил меня за то, что я посмела искупаться в жаркий день. Его друзья пришли и увидели меня в купальнике.
В тот день брат вывихнул мне челюсть, и когда наш священник пришел с визитом на дом, я не стала прятаться, как было велено.
Не то чтобы священник что-то предпринял, увидев мое покрытое синяками лицо. Мой маленький акт неповиновения стоил мне двух сломанных ребер и трех дней, проведенных взаперти в комнате без еды.
Даже несмотря на то, что из-за моего острого языка я, возможно, получу взбучку, я не могу сдержать слов, которые так и рвутся с моих губ.
— Я споткнулась и случайно задела пистолет мистера Фалько. Он схватил меня за шею и швырнул на пол.
Миссис Фалько ахает, ее лицо становится ужасно бледным. Она издает такой же сдавленный звук, как и я, когда ее сын чуть не задушил меня до смерти.
Дамиано вскакивает на ноги и, схватив мать за плечи, присаживается на корточки рядом с ее стулом.
Его тон удивительно мягок, когда он говорит:
— Дыши, мама.
Ее дыхание учащается, и становится ясно, что у нее приступ паники.
Черт.
— Простите, — говорю я, чувствуя себя ужасно из-за того, что не смогла промолчать. Я не хотела, чтобы у миссис Фалько начался приступ паники.
— Убирайтесь! — кричит Дамиано. — Все!
Я вскакиваю со стула за долю секунды. Выбегая в коридор, я слышу, как Дамиано с любовью шепчет:
— Все в порядке, мама. Я здесь. Ты в безопасности. Он больше не сможет причинить тебе боль.
Миссис Аккарди кладет руку мне на плечо, бросая на меня обеспокоенный взгляд.
— Ты в порядке?
— Не сейчас, ма, — бормочет Карло. — Габриэлла, тебе лучше пойти в свою комнату.
Кивнув, я поспешно удаляюсь, потому что мысль о том, что я стала причиной панической атаки у матери Дамиано, тяжелым грузом ложится мне на сердце.
Он убьет меня.
Закрыв за собой дверь спальни, я обхватываю себя руками и качаю головой.
Dio. Что я наделала?
Чувствуя себя зверем в клетке, которого вот-вот забьют, я начинаю расхаживать по комнате.
Мне не следовало ничего говорить.
С каждой минутой мне кажется, что стены надвигаются на меня.
Растущее напряжение становится невыносимым, и одно за другим травмирующие воспоминания выползают из тени.
Все те разы, когда мать била меня.
Бесчисленные дни, когда я была заперта в своей комнате.
Бесконечный голод.
День, когда отец выбросил меня с балкона. Он пытался убить меня только один раз, потому что вскоре после этого привел Стефано домой и объявил о нашей помолвке.
Мои руки опускаются по бокам, и я смотрю в пустоту, пока одно воспоминание за другим проносится в моей голове.
К тому времени, как дверь моей спальни распахивается, дыхание срывается с моих губ, а тело сотрясает дрожь.
То, что меня не убивает, делает меня сильнее.
Я жду, что Дамиано вытащит пистолет и пристрелит меня, но вместо этого он шагает ко мне.
Несмотря на то что я до смерти напугана, я не шевелюсь.
Когда его пальцы в очередной раз обхватывают мое горло, и он отталкивает меня назад, прижимая к стене, у меня вырывается писк. Я хватаю его за запястье левой рукой, а правой упираюсь в его слишком твердую грудь.
На какое-то мгновение глаза Дамиано впиваются в мои.
Каким-то образом мне удается заметить, что его хватка на моем горле уже не такая крепкая, как раньше.
Гнев изливается из него сокрушительными волнами, и я с трудом сглатываю, когда становится почти невозможно выдержать его взгляд.