И неважно, что мои работы нравятся моей маме-художнице с мировым именем и профессорам. Неважно, сколько наград я получил за свои технически совершенные картины природы.
Лэну никогда не нравилась ни одна из них. Ни одна.
— Это просто случайная работа, — бормочу я, борясь со своими эмоциями, когда делаю шаг к холсту, желая опустить его и спрятать все, что на нем изображено.
По какой-то причине я чувствую себя перед ним полностью обнаженным. Как в ту ночь, когда он обнял меня в последний раз.
Брат берет меня за плечо и поворачивает так, что мы оба смотрим на хаос красного и желтого. Огненный взрыв, который произвели мои пальцы в ответ на хаос, царящий в моем сознании.
— Если это случайность, то делай это постоянно, Брэн. Серьезно, это твоя лучшая работа за долгое время, — он сжимает мое плечо. — Я же говорил тебе, что все наладится, если ты перестанешь сковывать себя.
Я напрягаюсь.
Нет. Я все еще сковываю себя. Я не могу перестать это делать.
Я контролирую себя.
Контроль.
Контроль.
Контроль.
Он разворачивает меня лицом к себе, когда я уже готов сорваться и покатиться по этой мерзкой дороге.
Его глаза сужаются.
— Пожалуйста, скажи мне, что это не потому, что ты вернулся к Кларе.
— При чем тут она…? — иногда я забываю, что мы вместе. Я постоянно придумываю всякие отговорки, чтобы не встречаться ночью или даже днем, и в качестве компенсации посылаю ей дизайнерские сумки и туфли.
— Она выставляет тебя напоказ в своем IG, как шлюха, привлекающая внимание.
— Лэн! Это слишком грубо.
— Ну, она такая. И золотоискательница тоже, — он хмурится. — Хоть убей, но никогда не пойму, какого черта ты продолжаешь возвращаться к этой сучке. Она изменяла тебе, много раз, и она настолько токсична, что наркотики кажутся радугой с единорогами по сравнению с ней.
— Слишком красноречиво из уст короля токсичности.
Он фыркает.
— Классический ход Брэна.
— Что?
— Всегда уходишь от темы, братишка. Бежишь, прячешься и уклоняешься от разговора, когда что-то приближается слишком близко к тебе. Это творит с тобой чертовы чудеса.
Я заставляю себя улыбнуться.
— Если ты закончил, будь добр, убирайся.
— Расстанься с ней, Брэн. Я серьезно. Если эта сучка причинит тебе боль еще раз, я возьму все в свои руки, и мы оба знаем, чем это закончится.
И он выходит из студии.
Я продолжаю смотреть на дверь еще долго после его ухода.
Его слова звучали так, будто ему не все равно, или будто он делает это ради меня, но нет. Лэн всегда воспринимал меня как продолжение себя, поэтому он мстит Кларе не ради меня. Это ради него, чтобы не выглядеть слабым.
Мой взгляд падает на холст, и я стону. Я так рад, что Лэн не увидел определенного силуэта. Но я-то вижу.
Четко.
Посреди вулканического хаоса стоит фигура — высокая, мускулистая и яростная.
Моя рука дрожит, когда я провожу ею по лицу.
Блять.
Что, черт возьми, со мной происходит?
И как я могу это остановить?
Глава 8
Брэндон
Неделю спустя я пошел в местный паб с друзьями.
Только для того, чтобы не слишком зацикливаться и… не наделать того, о чем потом пожалею.
Болтовня разносится вокруг нас, пока мы обмениваемся напитками. Нас усаживают за большой стол в центре, окруженный столиками поменьше.
Несколько пожилых местных жителей сидят за барной стойкой, обсуждая свой урожай, попивая пинту пива.
Небольшая вечеринка в самом разгаре, а Реми, как всегда, выступает в роли клоуна. Он скачет туда-сюда с бокалом в руке, словесно переругиваясь с двумя нашими подругами детства, Авой, которая примерно ровесница Глин, и Сесили, которая на год старше.
Мой кузен Крей тоже здесь, но он, кажется, больше занят своим телефоном. Анника, новая соседка девочек по комнате и младшая сестра Джереми, пытается завязать с ним разговор, но он не удостаивает ее ответом.
Однако он точно слушает, потому что поднимает глаза всякий раз, когда она замолкает.
Я все еще немного раздражен тем, что Аннику с недавних пор добавили в нашу компанию. Она милая, но факт остается фактом: она представляет Язычников, поэтому к каждого места, куда мы ходим, выставлена охрана.
Я бы предпочел, чтобы мне больше не впихивали в глотку Язычников.
Правда, есть одна небольшая проблема. Я вроде как сблизился с Мией Соколовой. Или она просто использует меня, чтобы сблизиться с Лэном, как делают все девушки, кроме Клары.
Мне нравится ее общество, и она хороша в настольных играх, так что, думаю, мы будем встречаться столько, сколько она захочет. У меня дома. Я ни за что на свете не переступлю порог особняка Язычников.
Не после того, как я был там в последний раз.
Не думай об этом.
Перестань думать об этом.
Легко сосредоточиться на людях вокруг меня, но полностью присутствовать при этом все равно сложно. Поэтому я пригубляю третью рюмку, повторяя за Глин, которая сидит напротив меня и тоже чертовски хочет напиться до коматозного состояния.
Она только что очень невнятным голосом предложила поиграть в «Я никогда не». Может быть, мне пора закругляться и отвезти ее обратно в квартиру, которую она делит с девочками?
Только мне тоже нужно выпить. Еще немного, и мы уйдем.
Реми держит воображаемый микрофон.
— Я начну первым.
Сесили откидывает назад свои серебристые волосы и обвиняюще тычет в него пальцем.
— Ты всегда первый.
— Верно, — Ава выпячивает грудь. — Глин предложила эту игру, так что пусть она и начинает.
— Какую игру?
Я чуть не выплюнул полный рот алкоголя. Это не из-за Киллиана, парня моей сестры, который только что произнес это последнее предложение.
Даже близко нет.
Волоски на моей шее встают дыбом, и, хотя я не могу видеть его целиком, я могу различить фигуру Николая, стоящего рядом с Киллианом. Его волосы распущены, густые и гладкие спадают на плечи.
На этот раз он одет в черную футболку и джинсы, низко свисающие на бедрах. Хотя сейчас не совсем лето, куртки на нем нет. Забитые рукава татуировок тянутся из-под футболки к тыльным сторонам рук.
Я не могу перестать смотреть на него.
И чем больше я смотрю, тем быстрее мое горло наполняется другой тошнотой. Той, которая ошеломляет, но не вызывает желания удариться головой о стену.
Она толкает меня на гнусные поступки.
Вниз по неизвестным дорогам.
Перестань смотреть.
Перестань смотреть.
Я заставляю себя сделать глоток напитка и сосредоточиться на сестре, которая смотрит на Киллиана.
— Что ты здесь делаешь?
Он отталкивает кузена перед собой.
— Николаю было скучно, поэтому я взял его на прогулку.
— Пошел нахрен, ублюдок. Я не собака. Кроме того, это ему было настолько скучно, что он начал крушить все дерьмо вокруг, — говорит Николай, а затем обращается к Глин. — Меня вытащили против моей воли, потому что он отказывается признавать, что скучал по тебе.
— Семантика, — говорит Киллиан. — Мы можем к вам присоединиться?
Вся прежняя суматоха стихает, и я слышу в своем мозгу звук конца света.
Тик.
Он выглядит как убийца.
Тик.
Он не смотрит на меня.
Тик.
Он не смотрит на меня.
Нахлынувшая тошнота утихает, и меня охватывает знакомое чувство этого облажавшегося в эпических масштабах Брэндона.
Под ногами вспыхивают черные чернила, и я чувствую, как у меня сводит живот.
— Да, конечно! — отвечает Ава. — Чем больше, тем лучше.
Киллиан приносит стул и садится рядом с моей сестрой, а Николай опускается рядом с ним.
Напротив меня.
Нас разделяет всего лишь стол, но он так и не взглянул на меня с тех пор, как пришел. Ни разу.
Киллиан и Глин шепчутся друг с другом, и я знаю, что должен присматривать за сестрой, но понял, что ей безразлично наше мнение. Скорее всего, она любит Киллиана.
А вот Лэн, очевидно, с этим не согласен, и именно из-за того, что он похитил Киллиана и пытал его, я оказался в особняке Язычников.
Это все из-за него.
Классно. Во всем виноват Лэн. Это творит чертовы чудеса, как он и говорил.
Киллиан наконец перестает пытаться трахнуть мою сестру и спрашивает:
— Так во что мы играем?
— «Я никогда не», — говорю я, не узнавая своего голоса. — И Глин начинает.
Она поднимает рюмку.
— Я никогда не делала ничего противозаконного.
Николай пожимает плечами и опрокидывает рюмку. А я сжимаю пальцами свою. Конечно, он делал что-то незаконное. Само его существование должно быть незаконным.
Он так чертовски раздражает.
Зачем ему понадобилось снова появляться в моем пространстве?
Крейтон тоже выпивает, похоже, прекратив свою одержимость телефоном.
— Что ты сделал… — спрашивает Анника, затем сглатывает и смотрит на Николая. — Николай?
Он смотрит на нее и подмигивает.
— Ты знаешь, о чем я.
Я сужаю глаза, глядя между ними. Они что, вместе? Или были?
Боже правый. Разве она не сестра его лучшего друга и не едва ли доступна?
Но, если судить по всем постам, в которых его отмечают, он часто попадается как с мужчинами, так и с женщинами, висящими у него на руке. И это продолжается уже много лет.
Не то чтобы я специально проверял…
Мои мысли обрываются, когда Ава выпивает шот, привлекая всеобщее внимание.
— Что незаконного ты сделала? — спрашивает Сеси.
— Простите, сучки, нет такого правила, согласно которому я должна объясняться. Надо было заранее это предусмотреть.
Реми поднимает свою рюмку, затем выпивает ее одним махом со словами
— А-а-ах. Наркотики, эти мерзкие маленькие засранцы.
— Почему ты не пьешь? — Глин спрашивает Киллиана.
— Потому что я не признаюсь в том, что делал что-то незаконное. Мои отец и дед — адвокаты, большое спасибо.