— Я?
Мия направляется в мою сторону, не обращая внимания на их препирательства, и внимательно наблюдает за мной, показывая:
— Ты действительно в порядке?
Я взъерошиваю ее волосы.
— Никогда не был лучше, сестренка.
Ее выражение лица смягчается, и она обнимает меня. Я знаю, что не стоит воспринимать ее привязанность как должное. Я близок с обеими сестрами — Майей, потому что я позволял ей практиковать на мне свои навыки макияжа, когда мы росли. Но Мия… Мия — особенная. Мы оба по-своему справляемся со своими демонами и знаем, что при первой же возможности расправимся с врагами друг друга.
Вот такая она крутая, моя сестра.
— Приближается твой любовничик, — говорит Киллиан с явным презрением.
На секунду я не понимаю, как Брэн мог здесь оказаться и откуда Киллиан знает о нем. Но потом я вспоминаю, что мой цветок лотоса — не любовничик, и мой кузен ни за что на свете не мог бы о нем узнать.
Конечно, Майя отстраняется от меня, и стройный симпатичный парень садится ко мне на колени, хлопая ресницами.
— Скучал по тебе, папочка.
— Фу. Какой же ты мерзкий, — говорит Килл.
— Не могу поверить, что соглашаюсь с Киллом, но да, ты мерзкий, — Майя засовывает палец в рот и издает рвотный звук.
Саймон, не глядя на них, протягивает ладонь.
— Поговорите с моей рукой, сучки8.
— Свали. И не называй мою сестру сучкой, а то я задушу тебя на хрен.
— Люблю, когда ты меня душишь, папочка.
Господи. Это навеивает мне вспоминания. Неужели в моем голосе звучит такое же отчаяние, когда я разговариваю с Брэном?
— Ты, кажется, на год младше его, — говорит Майя. — В какой вселенной он твой папочка?
— Папочка — это состояние души, грубиянка.
— Саймон, встань, пока я тебя не скинул, — говорю я.
— Но я скучал по тебе. Ты не отвечаешь на мои сообщения. Мне так одиноко без тебя, — он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо: — Я не могу дождаться, когда твой чудовищный член будет возносить меня до самых небес, папочка.
Клянусь, раньше это могло на меня подействовать.
Теперь же он просто раздражает и выводит из себя.
В чьих-то глазах ты тоже раздражаешь и действуешь на нервы.
Я начинаю отталкивать его, но останавливаюсь, когда чувствую, как чьи-то глаза проделывают дыры в моем черепе.
У кого хватило наглости так пялиться на меня?
Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом ни с кем иным, как с Брэном.
Он стоит у кассы вместе со своим кузеном Крейтоном и другом Ремингтоном. Последний оживленно беседует. Крейтон, кажется, его не слушает, а вот Брэн…
Все внимание Брэна приковано ко мне.
На меня.
Он наблюдает за мной, открыто, его тело повернуто в мою сторону, когда он сужает глаза. И на секунду мне кажется, что он сейчас подойдет и скинет Саймона или что-то в этом роде.
Что он публично заявит на меня права.
Вместо этого вокруг него одна за другой воздвигаются стены. Глупая фальшивая улыбка кривит его губы, когда он поворачивается к своим друзьям, берет свой напиток и выходит из кофейни, как будто ничего не произошло.
Как будто он даже не видел меня.
Этот гребаный…
Ярость захлестывает меня, и я опрокидываю Саймона, отдирая его пальцы от моей одежды, прежде чем он наконец отпускает меня.
Я благодарен Майе и Мие, которые не дали ему пойти за мной, потому что я не могу отвечать за его безопасность, если он окажется в центре урагана, бушующего внутри меня.
Когда я выхожу на улицу, от Брэна не остается и следа.
Долбаный ублюдок.
Я достаю телефон, чтобы отправить ему сообщение, но останавливаюсь. Что, блять, я скажу? Буду оправдываться?
Какого хрена я должен это делать, если ему явно наплевать?
Иисус, блять, Христос.
Я чувствую, что скатываюсь по спирали в эту черную дыру.
К черту все.
Мне нужно найти Джереми и отправиться на чертову охоту. Либо это, либо я действительно выслежу своего прекрасного принца, который, блять, не является прекрасным.
А я еще не настолько отчаялся.
Глава 18
Николай
В конце концов, я устал.
Насилие может осуждаться кучкой этических элит, но на самом деле это единственный метод, который помогает мне успокоиться.
Но сейчас это не совсем так.
Мне следовало бы остаться в особняке и выпросить у Джереми еще одно задание, чтобы хоть чем-то себя занять, но я сам поехал на своем Харлее в пентхаус.
Едва выйдя из лифта, я почувствовал что-то другое.
Нет, не что-то, а его. Клевер, цитрусовые и гребаную головоломку.
Конечно же, Брэн сидит на диване, широко расставив ноги, положив локти на колени, а пальцы сложены домиком под подбородком.
Черт побери. Он горяч.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не потянуться и не испортить его идеально уложенные волосы, темно-синюю рубашку-поло и брюки цвета хаки.
Мистер Джентльмен, блять, явился на службу.
Однако, увидев меня, он, похоже, не собирается идти на второй раунд. Выражение его лица спокойное и собранное, но я чувствую, как под ним клубятся волны злобного шторма.
Тем не менее я горжусь тем, что он позволил себе войти в дом уже вторую ночь подряд.
— У меня есть кое-что для тебя, — он лезет в штаны и бросает что-то мне в грудь.
Я ловлю это и хмурюсь.
— Пачка презервативов?
— Подумал, что они тебе понадобятся, если не хочешь заразить людей венерическими заболеваниями.
— Какого…?
Он встает с тем же невозмутимым спокойствием.
— Тогда спокойной ночи.
— Подожди…
Как только я касаюсь его запястья, он стремительно разворачивается и прижимает меня к стене, придавив локоть к горлу.
— Не трогай меня, блять, — выкрикивает он, его губы так близко к моим, что он почти целует меня с каждым словом.
Я подавляю стон от того, как чертовски сексуально он выглядит, когда зол. Я горжусь тем, что только я вижу его с этой стороны, — грубым и отличным от образа золотого мальчика, который он показывает на публике.
Для внешнего мира он идеален, но со мной он настоящий.
Так что же я должен сделать? Конечно же, то, что я делаю лучше всего.
Спровоцировать его еще больше.
— Ты на что-то сердишься, мой цветок лотоса? Может, из-за кое-какой сцены, которую ты видел сегодня?
— Кем, черт возьми, ты себя возомнил, чтобы я обращал на тебя свое внимание?
— О, но ты обратил, — мои пальцы впиваются в его затылок. — Именно поэтому ты сейчас теряешь свой драгоценный контроль. Скажи мне, Брэн, ты ревнуешь?
— Ревную? Тебя? Не в этой жизни.
— В таком случае, может, мне позвать Саймона, чтобы он присоединился к нам? Кстати, его так и зовут, Саймон. Он гей и любит секс втроем. А может, ты сядешь и будешь смотреть, как я ему надрачиваю?
Он поднимает кулак и бьет меня по лицу. О, черт. Он действительно вышел из себя, мой прекрасный принц.
Еще.
Дай мне еще.
Я ухмыляюсь ему.
— Я расцениваю это как «нет»?
— Я тебя, блять, убью.
— Обещания, обещания.
— Николай!
— Да, малыш?
— Не начинай. И вообще, с нами покончено, — он отпускает меня с толчком. — Иди к своему Саймону.
— Ну уж, блять, нет, — я хватаю его за запястье, а затем засовываю презервативы обратно ему в руку. — Я чист, ублюдок. Я бы не сделал этого ни с тобой, ни с кем бы то ни было. А вообще, я трахаюсь только с презервативами. Прошлая ночь была единственным исключением.
Он смотрит на меня, его глаза темные и блестят от ярости.
— Саймон тоже был исключением?
— Нет. Кроме того, я ни с кем не был после инициации.
— Ни с кем?
Я качаю головой.
— А что насчет тебя? Стоит ли нам проверить тебя, учитывая ситуацию с Кларой?
— Я проверялся и чист. У меня не было секса уже… шесть месяцев.
Твою мать.
Ебаный в рот.
Я знал, что он вернулся к ней только для того, чтобы поиздеваться надо мной. Я знал, что она ему не нужна. Я знал это.
Я широко ухмыляюсь, поглаживая его по затылку.
— Я уже говорил, что ты такой очаровательный, когда ревнуешь?
— Закрой свой гребаный рот, Николай.
— Как пожелаешь, малыш, — я прижимаюсь губами к его губам, сначала дразня, а потом прикусываю и с рычанием вторгаясь в его рот.
Он прерывисто выдыхает, и я проглатываю его глубоко в горле. Господи. Неважно, сколько раз я его целую. Всегда кажется, что это впервые.
Его вкус взрывается у меня во рту, и я вдыхаю его глубоко в свои чертовы легкие и удерживаю там.
У него вкус чая, цитрусовых и похоти, такой же поганой, как и моя.
Я толкаю его в сторону спальни, и мы, спотыкаясь, входим внутрь, его пальцы дергают меня за волосы, снимая резинку. Я наслаждаюсь каждой искрой боли, каждым толчком и гребаным рывком.
Он может отталкивать меня сколько угодно, но я снова заманю его в ловушку.
Снова буду владеть им.
Как только мы оказываемся внутри, я быстро снимаю с него футболку и провожаю взглядом его гладкие мышцы, испорченные лишь моими отметинами.
— Ты такой горячий, малыш. Я хочу вылизать тебя до блеска.
Он стягивает с меня толстовку, его пальцы касаются моей груди, исследуя мышцы.
— Я, блять, ненавижу тебя.
— М-м-м. Говори со мной грязно, — я покусываю его нижнюю губу и мучительно медленно тяну молнию вниз по его твердому члену.
Я мучаю его, наслаждаясь каждым вздрагиванием и мучительным звуком, который вырывается из него.
Брэн сжимает мой член в штанах, затем разжимает пальцы, просовывает руку внутрь и сжимает в кулаке мой член, поглаживая его.
— Блять, малыш. Твоя рука ощущается так хорошо.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Лучше, чем Саймона?
— Лучше, чем чья-либо другая, — я борюсь с ухмылкой, которая рвется на поверхность, целуя его горло и посасывая его адамово яблоко. Он шипит сквозь зубы и откидывает голову в сторону, чтобы дать мне лучший доступ.