Бог Ярости — страница 55 из 89

Он поглощает меня, но в то же время поддерживает. Я никогда не чувствовал себя настолько сильным духом, как с ним. Даже самые обыденные вещи, которые мы делаем вместе, — обеды, просмотр фильмов, слушать, как он читает скучную утреннюю газету — вызывают на моем лице огромную улыбку.

Брэндон Кинг заживо опустошает меня, и я не могу дождаться, когда полностью окунусь в него.

А пока я довольствуюсь тем, что потакаю своим преследовательским наклонностям. Я жду на углу продуктового магазина. С радостью зашел бы внутрь, но это один из тех маленьких магазинчиков, где я точно буду выделяться, и, хотя я не против, он будет против.

Мой цветок лотоса отлично вписывается в ряды местных жителей. Я мельком вижу, как он кладет в корзину несколько помидоров, улыбаясь чему-то, что говорит хозяйка магазина. Она взрослая женщина, но не настолько. Может быть, ей около тридцати, и мне не нравится все это взаимодействие.

Даме лучше перестать строить ему глазки, если она в настроении прожить еще один день.

Я уже собираюсь подкрасться к ней и напугать до смерти, как вдруг замечаю необычную сцену сбоку.

С тех пор как Брэн превратил меня в профессионального сталкера, я всегда выбираю лучшие места, чтобы наблюдать за ним вблизи и лично, и по этой причине эти места… довольно странные. Я часто натыкаюсь на всевозможные причудливые ситуации, включая парочек, наркоманов и бездомных.

Однако этот случай отличается от других.

Обычно парочки, притаившиеся в углах, занимаются если не сексом, то уж точно интимными ласками. Нынешняя сцена совсем не похожа ни на то, ни на другое.

Более крупный парень прижимает другого к стене, крепко держа его за воротник рубашки, и я слышу:

— Заткнись, мать твою.

В любое другое время я бы проигнорировал это и сменил местоположение, чтобы продолжить преследовать моего Брэна.

Но что-то останавливает меня.

Парень, которого толкнули к стене, мне знаком. Подождите… это?

— Гарет? — спрашиваю я, подходя к ним.

Мой кузен поднимает голову и сжимает в кулаке рубашку другого. Взрослый мужчина — по крайней мере, около тридцати лет — одет в белую рубашку на пуговицах, черные брюки и кожаные туфли. Его темные волосы зачесаны назад, а выражение лица мрачное.

Он смотрит на меня с полным безразличием, как будто я только что помешал его веселью.

Я сжимаю кулак и убеждаюсь, что он это видит. Этот ублюдок будет погребен под землей, прежде чем попытается причинить вред моему кузену.

— Как тебя зовут, ублюдок, и какой твой любимый способ умереть?

— Нико, это не… — Гарет вздрогнул, когда этот мудак крепче вцепился в его рубашку.

— Отойди от него к чертовой матери, — я шагаю к ним. — Сейчас же.

— Ты кто, блять, такой? — спрашивает мужчина, его акцент отчетливо американский, а выражение лица совершенно убийственное.

Я разобью ему лицо за то, что он посмел тронуть мою семью.

— Мой кузен, Николай, — Гарет отталкивает его. — Пожалуйста, уходите, сэр.

— Сэр? — повторяю я. — Какого хрена ты называешь его «сэр»?

— Он мой профессор. Кейден Локвуд, — Гарет стоит рядом со мной, его выражение лица замкнутое, когда он смотрит на мужчину.

Он сужает глаза, а затем оглядывает моего кузена с ног до головы.

— Мы еще не закончили, Карсон. Я жду тебя в своем кабинете завтра утром.

Когда он уходит, с Гарета спадает волна напряжения, после чего он испускает длинный выдох.

Я встаю перед ним.

— Какого хрена твой профессор прижимал тебя в углу переулка?

Он поднимает взгляд, его зеленые глаза широко раскрыты, а светлые волосы прилипли к вискам от пота.

— У нас… возникли небольшие разногласия.

— И он не смог решить их в классе, как все остальные профессора?

— Я… э-э-э… сделал кое-что за пределами юридической школы, и он разозлился.

— Это все равно не дает ему права нападать на тебя. Хочешь, чтобы я, Джер и Килл добавили его в список пропавших без вести?

— Нет, нет. В этом нет необходимости. Я сам разберусь с этой ситуацией.

— Не похоже, что у тебя хорошо получается. Килл и я разукрасим этого ублюдка.

— Нико, нет, — он хватает меня за руку. — Не… говори Киллу. Никому не говори о том, что ты только что видел.

— Почему не…? Блять, — я делаю паузу. — Это тот мужчина, о котором ты мне рассказывал в прошлый раз? Единственный, кто тебя привлекает?

Губы Гарета приоткрываются.

— Н-нет.

— Ты начал заикаться. Ты никогда не заикаешься.

— Просто забудь об этом. С каких пор ты стал таким проницательным?

— С этого момента. Это он, не так ли?

— Нет, — говорит он с большей уверенностью, чем нужно.

— В таком случае, полагаю, я могу обсудить это с Киллом и Джером и выяснить, правда это или ложь.

— Николай!

— Или ты можешь просто сказать мне.

— Отлично! Это он, — мой кузен выглядит скорее облегченным, чем обремененным, когда выплевывает эти слова. Мы с ним во многом похожи.

Я знаю, каково это — состоять в тайных отношениях, о которых никому не позволено знать. Иногда это удушающе, но оно того стоит.

И судя по глазам Гарета, я думаю, он чувствует то же самое, что и я. Не лучший вариант, но никто из нас не хотел бы, чтобы было иначе.

— Профессор, который гораздо старше тебя, да? — я ухмыляюсь. — Ты более авантюрный, чем я думал, кузен. Я на самом деле впечатлен.

— Ничего серьезного, так что никому не говори.

— Ты уверен в этом?

— Да.

Я хватаю его за плечо.

— Хочешь, я продолжу свои уроки об удовлетворении мужских задниц?

— Нет, спасибо, — он отталкивает меня. — Я… пойду прогуляюсь.

Он убегает, прежде чем я успеваю задать ему еще несколько вопросов. Я подумываю пойти за ним, но тут же отказываюсь от этой идеи, когда вижу, как Брэн выходит из магазина с несколькими пакетами.

Забудьте о Гарете. Он справится. А мне, напротив, нужно подзарядиться, задушив своего цветка лотоса.

Я держусь на безопасном расстоянии позади него, пока он проходит мимо небольших магазинов в центре города. Он одет в темные брюки и светло-зеленую рубашку, а его глаза прикрыты элегантными солнцезащитными очками. Не могу дождаться момента, когда смогу разглядеть его позже.

Он заходит в кондитерскую, и я ухмыляюсь, когда он покупает коробку макарун.

Затем Брэн направляется в сторону пентхауса. Несмотря на то, что у него есть машина, он обычно не водит ее и предпочитает ходить пешком, когда есть возможность. Это примерно полчаса ходьбы от города, но я не жалуюсь. Мне нравится наблюдать за ним издалека и видеть, как он останавливается и играет с собаками или проверяет пожилых людей, для которых работает волонтером.

Он такой золотой мальчик. По крайней мере, внешне. На самом деле я горжусь тем, что я единственный, кто знает, насколько он помешан на контроле.

Вместо того чтобы идти по главной улице, Брэн выбирает второстепенный маршрут, и я, нахмурившись, следую за ним. Неужели ему нужно кого-то навестить?

Он останавливается возле переулка и поворачивается так внезапно, что у меня нет времени спрятаться.

Брэн снимает солнцезащитные очки и вешает их на расстегнутую рубашку. Он оглядывает меня, его взгляд задерживается на том месте, где мои бицепсы обтягивает футболка, и я не могу не напрячь их. Мне очень, очень нравится, когда он меня рассматривает.

Таким образом, я могу успокоиться, зная, что я ему нужен. Не до такой степени, конечно, чтобы я был одержим им, но в последнее время я часто ловлю его взгляды на себе.

На днях он наводил порядок в ванной, пока я отмокал в джакузи, а потом я поймал его на том, что он разглядывает меня, а его шорты натянулись от его стояка. Он не согласился присоединиться ко мне в ванной, и что же я сделал? Конечно же, самое логичное. Я нагнул его над стойкой и трахнул, пока он стонал и кричал на весь дом.

Он такой громкий, и мне это нравится.

Мне нравится, что он отпускает себя, когда находится рядом со мной.

Теперь он испускает долгий вздох.

— Тебе нужно бросить привычку преследовать меня.

— Я думал, что действую незаметно.

— Незаметно? Я чувствую, как твои глаза сверлят дыру в моем затылке.

— Точнее, в твоей заднице, малыш.

— Ты даже не собираешься оправдываться?

Я пожимаю плечами.

— А мне это нужно? Я простой человек. Я скучал по тебе, вот и пришел повидаться.

— Мы виделись сегодня утром.

— Ты нужен мне в любое время.

Розовый заливает его щеки, и он прочищает горло.

— Разве у тебя нет пар?

— Как я уже сказал, это неважно. Ты не можешь ожидать, что я буду представлять тебя разгуливающим по дому, пока меня нет, — я беру самые тяжелые на вид пакеты. — Я понесу их. Иди вперед.

— Мы можем идти вместе. В это время дня здесь обычно безлюдно.

— Правда? — я ухмыляюсь, прижимаясь к его боку.

— Ты не обязан, если не хочешь…

— Конечно, я хочу.

Он отходит, сохраняя небольшое расстояние между нами, но я не обращаю на это внимания и предпочитаю наблюдать за его небольшой улыбкой и тем, как его лицо сияет под лучами редкого солнца. Его глаза горят ярко-голубым цветом, а некоторые пряди волос кажутся светлее.

Господи.

Как мужчина может быть таким чертовски красивым? Желание похитить его и оставить при себе бьется у меня под кожей. Я уже перестал думать о том, что это лишь фаза, которая пройдет, или что настанет день, когда я увижу Брэна и не буду испытывать тошноты в груди.

Я в полной заднице.

Брэн прочищает горло.

— Перестань так на меня смотреть.

— Как?

— Так. Что бы это ни было.

— Не думай, что у меня получится, малыш. Я не могу себя контролировать, когда дело касается тебя.

Он сглатывает, и я не могу не следить за тем, как поднимается и опускается его адамово яблоко. Блять. Я сжимаю руку вокруг пакетов, чтобы удержаться от желания притянуть его к себе и поцеловать в его полные губы.

— Значит ли это, что ты можешь контролировать себя, когда дело доходит до всего остального? — спрашивает он, и его слегка хрипловатый голос не помогает в попытке развеять возможность Коли проснуться.