Кровь прилила к моему паху, и я пробормотал:
— Пошел ты, ебаный урод. Тебе нужна помощь.
— Тебе нужна помощь, Нико, — мой кузен Киллиан проходит мимо меня по пути внутрь в сопровождении своего брата Гарета и моего лучшего друга Джереми.
У них, должно быть, закончились занятия, и они вернулись вместе, что, наверное, следовало бы сделать и мне.
Но ладно, я забыл.
Джереми останавливается в нескольких сантиметрах от меня. Он на дюйм ниже и определенно самый мускулистый после меня. И на несколько лет старше, но он был моим лучшим другом столько, сколько я себя помню. Хотя, возможно, я и донимал его за это.
Он откидывает свои темные волосы с лица и сужает глаза.
— Нико, пожалуйста, скажи мне, что ты только что не разговаривал с призраками.
— Конечно, нет. У меня был очень неприятный разговор с моим членом.
— Это еще хуже, — Гарет толкает меня в плечо и хихикает.
Мой старший кузен, которому двадцать один год, — принц среди нашей маленькой группы хаоса. Короткие светлые волосы, острая челюсть, зеленые глаза, как у эльфа, и чертовы ямочки. Его проблема в том, что он мудрее, чем можно было бы допустить. Это делает его немного скучным.
Он сильно отличается от своего младшего брата, Килла, моего ровесника, у которого темные волосы, пронзительные голубые глаза и характер серийного убийцы. Мой любимый тип личности. Чем безумнее, тем лучше.
Он придурок, но, по крайней мере, он придурок, который не пытается помешать мне устраивать хаос, а при определенных обстоятельствах одобряет и поощряет это.
— Зачем тебе вообще разговаривать со своим членом? — спрашивает Джереми, выглядя наполовину любопытным, наполовину ошеломленным. Это практически стандартные эмоции, когда дело касается меня.
— Мы немного расходимся во мнениях. Но рано или поздно мы все равно придем к согласию.
— Или ты можешь разобраться со своей импотенцией, о которой мы говорили ранее. Я могу познакомиить тебя с одним из моих профессоров в местной больнице, — размышляет Килл, проходя мимо меня и садясь на диван, ухмыляясь, как ублюдок, которому сломают эту улыбку из рекламы Colgate, когда я выбью его гребаные зубы.
— Если хочешь снова увидеть мой член, просто скажи об этом, — я хватаюсь за пояс штанов, серьезно намереваясь снять их.
Гарет хлопает своей рукой по моей, и на его лице появляется испуганное выражение.
— Не показывай нам свой член, Нико. Серьезно, почему ты чувствуешь необходимость раздеваться всякий раз, когда кто-то упоминает о твоем члене? Мы же двоюродные братья, черт возьми.
— Ну, твой брат постоянно твердит про импотенцию, и я хочу доказать, что у меня ее нет.
— Мы тебе верим, — ворчит Джереми с явным неудовольствием. — Держи эту штуку в штанах. Никто в этой комнате не хочет ее видеть.
— Я тебе не верю, — Килл пожимает плечами, играя с пультом.
— Килл! — рычит Гарет. — Прекрати поощрять его безумие, иначе он будет ходить голым несколько дней подряд.
— Хорошая идея, — я щелкаю на него пальцами. — Ты такой умный, Гарет.
Его лицо вытягивается.
— Пожалуйста, не надо.
Киллиан откидывает голову назад и смеется, а Джереми вздыхает в тысячный раз с тех пор, как оказался здесь, и садится рядом с ним. Его состояние кипящего недовольства может быть связано со мной, но я, черт возьми, не знаю, что я сделал или делаю не так.
— О, точно! — я снова щелкаю пальцами и сажусь напротив Килла и Джера.
Гарет исчезает на заднем плане, и я мельком вижу, как он поднимается по лестнице, вероятно, чтобы избежать моего предстоящего эксгибиционизма.
Но это мысль на другой день.
— Что на этот раз? — спрашивает Килл с видимым весельем. — Ты собираешься рассказать нам сказку о своем члене?
— Заманчиво, но придется повременить с этим. Я тут подумал…
— А ты реально умеешь? Может, нам еще и твою голову стоит проверить, когда ты будешь лечиться от импотенции?
— Ха-ха. Очень смешно, — проворчал я. — А теперь заткнись нахрен. Я хочу задать очень важный вопрос. Тебя когда-нибудь привлекал парень?
Килл скрещивает ноги в лодыжках.
— Ты же знаешь, что я могу переспать с кем угодно, верно? Пол не имеет значения, лишь бы у них была дырка, которую я могу использовать.
Верно. Он действительно развлекался способами, похожими на мои, но это другое. Не думаю, что его искренне привлекают люди в какой-либо форме или виде. Он просто любит власть.
И я тоже, причем настолько, что тот факт, что я уже давно не получал свою порцию — а это тридцать шесть часов, — ставит друзей Коли в печально известную ситуацию с синими шарами.
Килл бесполезен. Тогда двигаемся дальше.
— А ты, Джер?
— Я не нахожу мужчин привлекательными, — он хмурится. — К чему это вообще?
— Да, Нико. Только не говори мне, что у тебя сексуальный кризис после того, как ты был бисексуалом более четырех лет?
Я игнорирую Килла, потому что он слишком извращенный, чтобы предложить мне нужный угол зрения, и сажусь на журнальный столик, наклоняясь к Джереми.
— Почему тебя никогда не привлекали мужчины?
— Потому что я предпочитаю женщин. Что это еще за вопрос?
Мое лицо так близко к его, что любой другой испугался бы и отпрянул назад, но Джереми даже не дышит иначе и не пытается пошевелиться. Он настолько уверен в своей сексуальной ориентации, что его не пугает мое внешне странное поведение.
— У тебя стояк на Джереми? — Килл спрашивает, как ведьма, которую сожгут в аду, пока Сатана будет маниакально смеяться.
— Нет, — отвечаю я. — Он более натурален, чем любой другой натурал.
— Спасибо? — пробормотал Джер.
— Это был не комплимент.
Он снова испускает побежденный вздох.
— Что происходит, Нико?
— Найди мне кого-нибудь для боя. Вот что происходит, — я вскакиваю, взбегаю по лестнице по три ступеньки за раз, несусь по коридору, затем распахиваю дверь в комнату Гарета и впечатываю ее в стену.
Он поднимает глаза от своего стола, отрываясь от выполнения домашнего задания, как занудный ботаник. Господи. Если бы он время от времени не проявлял жестокость, я бы уже от него отрекся.
Ни один мой кузен не становится скучным так, чтобы это сошло ему с рук.
— Боже, спасибо, что до смерти напугал меня. Только не говори мне, что ты начнешь раздеваться…?
Я подхожу к нему, прищурив глаза.
— Не смей, Нико, или, клянусь, я расскажу тете Рай о твоих раздражающих привычках…
— Тебя когда-нибудь привлекали мужчины?
Еле заметно, но глаза Гарета слегка расширяются, и я бы, скорее всего, не заметил этого, если бы остался стоять у двери..
Он роняет ручку на блокнот и шумно выдыхает.
— О чем ты говоришь?
— Ты всегда трахал женщин, но делал ли ты это потому, что считал себя обязанным из-за давления сверстников и того, что общество считает нормальным, или потому, что хотел?
— О чем это ты? — он встает. — Ты что-то слышал?
— Что я должен был услышать?
На долю секунды его лицо вытягивается, и я вхожу в его личное пространство.
— Ну? Что? Скажи мне. Скажи! Что я должен был услышать?
Он отталкивает меня.
— Прекрати заниматься этим дерьмом.
— Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос.
Он проводит рукой по лицу.
— Мне нравятся женщины. Счастлив?
— А как насчет мужчин?
— Я… не знаю. Может быть, — его глаза сверкают, как тропический лес, прежде чем он прочищает горло. — Зачем тебе это знать?
— Я кое-что проверяю. Когда ты обнаружил, что тебе нравятся мужчины?
— Мне не нравятся мужчины. Господи, — он бежит к двери и захлопывает ее, затем прислоняется к ней, скрестив руки и лодыжки. — Я не уверен. Не знаю. Я люблю трахать женщин, но…
— Но что? — я подхожу к нему и смотрю на него сверху вниз, пока не вижу крошечные веснушки на его носу. — Что заставило тебя передумать?
— Я не передумал, и, серьезно, перестань смотреть так напряженно. Это жутко.
— Бла-бла-бла, просто скажи мне, что заставило твою натуральную задницу усомниться. Образно, конечно, — я ухмыляюсь. — Или буквально?
— Пошел ты, мудак, — он закрывает глаза с явным раздражением. — Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, особенно Киллу, я убью тебя.
— Не расскажу, если ты просто признаешься. Что заставило тебя передумать?
— Не уверен, что заставило — или заставило бы, если уж на то пошло. Просто… один человек. Вот и все.
Один человек.
Один. Человек.
Вот и все.
Чертовски интересно.
Я взъерошиваю Гарету волосы и предлагаю пройти курсы по удовлетворению задницы, но не успеваю закончить перечислять вещи, которые ему следует знать, как он уже вышвыривает меня и захлопывает дверь перед моим носом.
Его стоны слышны через дверь, когда я ухмыляюсь и иду по коридору.
По шкале от более прямолинейного Джера до жидкого как смазка Килла и растерянного как дерьмо Гарета, интересно, куда попадает Брэндон Кинг.
Не то чтобы у меня был соблазн выяснить это.
Это было бы безумием.
Это была шутка. Я и есть безумие.
Неделю спустя я притаился у входа в особняк Элиты в пять тридцать утра.
Ну, знаете, где живет Брэндон со своим невыносимым братом Лэндоном и кучей их родственников/друзей.
Поверьте, я никогда и не думал просыпаться в такую рань. Но я точно не могу справиться с образами того, как он оказывается в ловушке подо мной и прижимается задницей к моему члену.
Коля, предательская сучка, которую уже кастрировали бы, не будь я крупным сексуальным существом, до сих пор дергается от этих воспоминаний.
Он продолжал оставаться равнодушным, несмотря на все порношоу, которые я ему устраивал, как вживую, так и в записи.
Он ведет себя как мудак. В буквальном смысле.
Что и привело меня к этой дилетантской миссии преследования. Я мог бы зайти в Instagram Брэна и посмотреть все истории, которые он публикует каждый день в половину шестого, как по будильнику.