Нацепив свою самую яркую улыбку, я беру трубку.
— Глин! Я как раз думала о тебе. Что ты делаешь в такую рань?
Я делаю паузу, когда понимаю, что она стоит на том, что кажется внутренним двориком, освещенным только садовыми фонарями.
— Где ты? Почему там темно, как ночью?
Она пожевала нижнюю губу.
— Потому что так и есть. Я в Нью-Йорке.
— Что?
Она наклоняется ближе к телефону.
— Потише. Уже поздно, мам.
— Боже мой, тебя похитили? Кивни, если это правда.
— Я могу говорить. — Она хихикает. — И нет, технически это не так.
— Технически?
— Нет , нет. Я просто... прилетела сюда, чтобы познакомиться с родителями Киллиана. Это их дом. — Она прочистила горло. — Киллиан... мой парень. Прости, что я долго не могла тебе сказать.
— Сейчас самое время.
— Ты... ты знала?
— Конечно, знала. Я твоя мать, я все знаю.
Прошло несколько недель с тех пор, как я узнала, что у Глиндона были отношения. С тех пор, как она начала больше улыбаться и на ее щеках появился румянец. Такого у нее никогда не было раньше.
Но я была терпелива, уважала ее границы и ждала, когда она сама расскажет о себе.
— Теперь расскажи мне об этом Киллиане.
Выражение ее лица смягчается, но в нем сквозит грусть.
— Он заставляет меня чувствовать себя живой, мама. Я не знала, что кто-то может заставить меня чувствовать себя живой, как будто... как будто...
— Ты никогда не жила до него? — заканчиваю я за нее.
Она кивает, ее лицо очаровательно застенчиво.
— В то же время, я не уверена, безопасно ли падать так сильно, как сейчас.
— Падать никогда не безопасно, Глин. Ты знаешь, что можешь сломать себе кости или потерять жизнь, но все равно делаешь прыжок, потому что веришь, что он тебя поймает.
— А если он не поймает?
— Тогда я буду той, кто сломает ему кости.
— Мама!
— Ладно, ладно. Если говорить серьезно, было бы хорошо узнать, что он достоин твоего доверия на ранней стадии, чтобы ты могла двигаться дальше.
Она вздыхает.
— Ты права. Лучше выяснить это, чем оставаться в неведении.
— Это верно.
— Спасибо, мама, и не только за это... но и за все. И прости, что я наименее талантливая из твоих детей. — Она поперхнулась последними словами.
— Глиндон...
— Нет, дай мне закончить. Мне потребовалось много мужества, чтобы решиться сказать тебе это, так что просто выслушай меня. Я рано поняла, что я не похожа на Лэна и Брэна, и это раздавило меня, мама. Я не могла говорить с тобой об этом, потому что знала, что ты успокоишь меня. Ты должна, потому что ты моя мать. Я думаю, ты тоже это чувствовала, потому что ты сказала папе, чтобы он построил мне отдельную студию, и заставляла меня снова взять в руки кисть. И я люблю тебя за то, что ты пыталась, но ничего не вышло. Этот комплекс неполноценности довел меня до опасной черты, и я всерьез подумывала о самоубийстве, просто чтобы покончить с этим. Я дважды подходила к обрыву, но я не хотела этого делать, мама, и именно поэтому я могу говорить об этом сейчас. Я больше не хочу быть той версией себя. Я понимаю, что даже если я менее талантлива, чем Лэн и Брэн, я все равно важна для тебя, папы, дедушки, бабушки и всех остальных. И это то, что помогает мне идти вперед каждый день. Так что спасибо тебе, мама, спасибо, что сказала мне, что я другая, что отвела меня на терапию, что ждала, пока я сама приду в себя и поговорю с тобой. Мне это было необходимо.
Слезы собираются в моих глазах, и я быстро вытираю их тыльной стороной ладони. Я не могу позволить ей видеть, как я плачу. Не тогда, когда она наконец-то открылась мне.
Прошли годы.
Я ждала не неделю или две, не месяц или несколько, а целые годы. Я использовала все уловки, чтобы заставить ее открыться мне, но она только еще больше замыкалась в себе.
Мы были лучшими подругами, но она решила, что выросла и не нуждается в моем плече для слез.
Она решила идти в одиночку, бороться со своей болью в одиночку и отрезала меня от себя. Это не потому, что она мне не доверяла, а скорее потому, что она не хотела меня беспокоить.
Моя малышка всегда была ангелом, который отказывался причинять кому-либо дискомфорт. Даже если это причиняло ей боль.
До сих пор.
— Это я должна благодарить тебя, Глин. Спасибо, что доверила мне все это. Как бы я хотела, чтобы ты была здесь, чтобы я могла тебя обнять.
— В следующий раз, хорошо?
— Хорошо. И приведи Киллиана домой, чтобы мы могли с ним познакомиться.
У меня такое чувство, что он — причина ее перемен. Она наконец-то снимает с себя оковы один за другим после встречи с ним, и я хочу поблагодарить его за это.
За то, что вернул мою младшую дочь.
— Сначала подготовь папу морально.
— Не волнуйся за отца, я о нем позабочусь. Он будет строг, но я заставлю его одуматься.
— Потому что он любит тебя?
— Наверное.
— Как папа влюбился в тебя, мама?
— Я не знаю и думаю, что у него тоже нет ответа на этот вопрос. Любовь нельзя найти или объяснить, она просто случается, Глин.
Она выглядит задумчивой, затем кивает и заканчивает разговор, после того как она информирует меня о школьной жизни и заверила меня, что они собираются вернуться к концу выходных.
Моя грудь раздувается от вздоха, и я наконец-то могу улыбнуться после этого кошмара.
Из-за этого голоса я никогда не буду выбирать между своими детьми.
Кроме того, у меня есть муж, который сложен как викинг. Вдвоем мы сможем спасти их троих — без вопросов.
Улыбаясь, я возвращаюсь в нашу кровать и погружаюсь в объятия Леви.
Наши дети уже выросли и идут по жизни разными путями, но этот мужчина всегда будет моим навсегда.
Глава 34
Глиндон
У меня на сердце стало легче после разговора с мамой по душам.
Этого давно следовало ожидать, и я наконец-то получила возможность высказать все, что таилось внутри меня. Мне просто повезло, что у меня такая терпеливая, понимающая мама, как она.
Когда я проснулась полчаса назад с больной киской и задницей и нашла сообщение от нее, я не смогла удержаться и позвонила.
Правда, сначала я надела шорты и футболку. Говорить о Киллиане — это одно дело, но позволить маме увидеть дикие следы, которые он оставил на моем теле — совсем другое.
Слава Богу, я сохранила свою одежду после того, как купила платье, которое порвал этот грубиян.
После звонка у меня пересохло в горле, поэтому я на цыпочках выхожу из комнаты и крадусь вниз по лестнице.
Мои шаги останавливаются на пороге кухни, и я крепче сжимаю телефон, когда понимаю, что там кто-то есть.
Черт.
— О, Глин. Входи. — Рейна говорит мне с улыбкой.
Она одета в великолепный голубой атласный халат, подходящий к цвету ее глаз.
— Тебе что-то нужно?
Я прочищаю горло, чтобы побороть чесотку.
— Только немного меда и лимона, если они у вас есть.
— Как насчет того, чтобы сделать тебе травяной чай с медом? Он успокоит твое горло в мгновение ока.
— Это было бы здорово, спасибо.
Она наливает мне чашку чая, похожего на свой, и кладет в нее немного меда.
Мы садимся напротив друг друга, я делаю первый глоток и вздрагиваю.
— Он горячий, будь осторожна. — Она протягивает мне стакан с водой, и я беру его.
— Спасибо. Ты всегда просыпаешься посреди ночи, чтобы выпить травяной чай?
— Только когда я слишком взволнована, чтобы спать. — Она улыбается. — Это такая редкость, когда и Газ, и Килл посещают нас одновременно.
Ее выражение лица становится отстраненным, и грустная улыбка приподнимает ее губы.
— Никто не говорил мне, что они так быстро вырастут и покинут меня. Я бы хотела, чтобы они снова стали моими маленькими мальчиками.
Я делаю глоток из чашки, и, к счастью, она не такая горячая.
— Мама тоже так говорит о нас.
— Все мамы так говорят.
Мы немного помолчали, пока я обдумывала, как лучше затронуть тему, которая не давала мне покоя с тех пор, как я впервые о ней услышала.
Видимо, сегодня настал день мужества, потому что я пробормотала:
— Могу я тебя кое о чем спросить?
— Конечно.
— Это об инциденте, который произошел, когда Киллиану было семь лет.
Она крепче сжимает чашку.
— Он рассказал тебе об этом?
— Да, и еще он сказал, что с тех пор ты его боишься. Это правда?
Она делает паузу, затем отпивает длинный глоток чая.
— Он так думает?
— Да.
— Это неправда. Я бы никогда не испугалась собственного сына. Я просто... боюсь того, что он может сделать—. Ее взгляд теряется вдали, пока ее палец проводит по ободку ее чашки. — В тот момент я поняла, что он другой, что у него нет границ и никто не может навязать их ему. Скажем так, у меня плохие воспоминания о таких людях. Но это не значит, что я его боюсь.
В моей груди расцветает надежда. Если это все недоразумение, то, возможно, Киллиан сможет забыть об этой части своего детства.
Да, это не исцелит его, поскольку он на самом деле не болен, но это, по крайней мере, поможет ему забыть. В конце концов, это его родители, и как бы он ни хотел притвориться, что это его не трогает, я знаю, что трогает, хотя бы немного.
— Я не знала, что Килл так думает. Я поговорю с ним.
— Пожалуйста, не говори, что я рассказала тебе об этом.
— Не волнуйся. Мы, девочки, должны заступаться друг за друга, помнишь? — Она улыбается и кладет свою руку на мою. — Спасибо тебе, Глин.
— За что?
— За то, что привела моего мальчика домой и вернула свет в его глаза. Он потерял его много лет назад, и я думала, что больше никогда его не увижу.
Я уже собираюсь сказать, что она все выдумывает и что я не могу быть причиной, когда из коридора раздается мужской голос:
— Королева бала? Где ты? Ты же знаешь, что я не могу заснуть без тебя рядом.
— Тссс, держи наш разговор в секрете. — Она прикладывает палец к губам. — Это мой сигнал, чтобы уйти.