— Куда?
Но Рей решительно схватил виконта за край балахона и потащил за собой, на бегу успевая и проектор выключить, и двери закрыть.
— К лифту нам нельзя, — посетовал Алехандро. — Там мы сразу на Навигатора нарвемся!
— Сам понимаю, — скрипнул зубами Рей. — Давай в другую сторону рванем — к виварию: может, отец туда не пойдет.
— К ламии? — испуганно затормозил виконт.
— К чертям собачьим эту ламию! — панически заорал орденец, теряя свою обычную сдержанность. — Мимо проскочим!
Коридор, в который запаниковавший Рей увлек за собой наследника, разительно отличался от главного. Намного более узкий и хуже освещенный, он неприятно пахнул сладковатым, смрадным запахом гнили прямо в разгоряченные лица беглецов. По всей видимости, именно здесь и содержались самые отвратительные экспонаты обширного питомника, созданного Верховным Навигатором.
Стараясь не думать о тех тварях, которые могут повстречаться им в вонючих закоулках, наследник вслед за орденцем проскользнул через решетчатые двери зверинца — туда, куда не проникал спасительный свет электрических светильников.
— Иди за мной, ступая след в след, — напомнил виконту Рей. — И охрани тебя святая Ника хоть немного уклониться от выбранного мною маршрута!
— Хорошо, — неохотно процедил Алехандро. — Где мы спрячемся?
— В последнем зале — за бассейном с рыбо-змеями.
Его светлость скептично хмыкнул. Он отлично знал этих огромных водоплавающих гадов, далеко не самых миролюбивых созданий из многочисленного выводка местных, весьма кровожадных морских обитателей. Неожиданно справа от них, где-то совсем рядом, раздалось негромкое шуршание.
— Слышишь? Что это? — боязливо оглянулся Рей.
— Слышу! — эхом откликнулся виконт. — Похоже, за нами кто-то следит.
— Не пугай меня, — дрожащим голосом попросил орденец, — мне и так страшно, аж до икоты.
Алехандро только собирался сказать другу что-нибудь успокаивающее, как внезапно чье-то гибкое холодное тело обрушилось им на спины, подминая беглецов под себя. Рука виконта потянулась к кинжалу, укрепленному на поясе, но нападавший, очевидно отлично видевший в темноте или же просто успешно разгадавший его намерения, угрожающе зарычал, а потом ударил Алехандро точно в висок каким-то тяжелым тупым предметом. Юноша испытал мгновенную острую боль, а затем свет перед его глазами, и до этого момента удручающе скудный, померк полностью: наследник потерял сознание…
Глава 4
Я поставила локти на стол и спрятала лицо в подрагивающих от волнения ладонях. Мне было страшно, невыносимо страшно.
— Рыж, — прозвучал сочувствующий голосок у меня за спиной, — ну не переживай ты так раньше времени-то!
— Садись! Вместе подумаем. — Я приглашающе похлопала рукой по сиденью соседнего, пустого кресла. — Не помнишь случайно, кто автор известной фразы: «одна голова хорошо, а две — лучше».
— Знаю. — Крися последовала моему примеру и уселась на мягкие подушки. — Змей-Горыныч!
Я невольно усмехнулась:
— Хм… хорошо, что тебя Феникс не слышит, а то бы он потом нашему Змею с этой избитой шуточкой всю плешь проел.
— Ничего подобного, Змеич сам кому угодно и что угодно проест, отъест и выплюнет, — задорно хихикнула подруга. — Ты мне лучше поясни, капитан, зачем ты тут одна сидишь в темноте и душевным самокопанием занимаешься?
В темноте? А я-то даже и не обратила внимания на выключенные светильники и полумрак, царивший в кают-компании. Я уже привыкла к одиночеству, но сейчас мои размышления разделял огромный шар Земли, занимающий весь обзорный экран, вот только, к несчастью, теперь он уже не выглядел таким голубым и прекрасным, как в день отлета.
— А мне в темноте лучше думается, — попробовала я отмазаться. Кажется, получилось не очень убедительно.
— Э-э-э-э, «капитан-капитан, улыбнитесь: ведь улыбка — это флаг корабля…». — Крися попыталась отвести ладони, которыми я упорно закрывала зареванное лицо. — Рыж, да ты там не плачешь ли, случаем?
— Ты когда-нибудь видела, чтобы я плакала? — наигранно возмутилась я, стараясь, чтобы меня не выдал охрипший голос. Ведь на этот раз подруга оказалась весьма недалека от истины.
— Не видела! — честно призналась Кристина. — Даже тогда, когда все мы завалили зачет на центробежном симуляторе равновесия или попали в огненную бурю на Нимфее-6. Там, по-моему, даже наши героические мальчишки хлюпали носами от усталости и страха. Одна ты стебалась напропалую как ни в чем не бывало и всех подбадривала…
— А теперь я не знаю, что нам делать! — не выдержав, выкрикнула я и бурно разрыдалась.
— Ой, кэп, ну ты чего? — Подруга нежно привлекла меня в свои объятия.
Я уютно угнездила буйную голову на ее мягком плечике и разревелась пуще прежнего. Крися баюкала меня, словно мать ребенка, бережно укачивая и утирая потоки слез.
— Это прямо событие века, — мило посмеивалась она, — вот зрелище-то — хоть билеты продавай! Наша железная, невозмутимая, непоколебимая Ника рыдает взахлеб. Помнишь, про тебя еще в школе анекдоты ходили. А когда ты сама по коридорам ходила, так первокурсники вслед тебе минут по пять таращились, чуть не сворачивая шеи и обалдело раскрыв рты!
— Не помню, — заинтригованно буркнула я, умеривая всхлипывания, чтобы не пропустить ничего интересного из сказанного подругой. — А чего там про меня сочиняли?
— Ну как, — углубилась в воспоминания наша биологиня, — вот хотя бы это. Встречаются два курсанта, и один другому говорит: «Слышал, вчера нашелся дурак, который на штурмовом боте на Рыжую налетел?» Второй испуганно: «Ой, и что случилось?» — «Ну как, бот в металлоломе, пилот — в реанимации». — «Нет, а с Рыжей-то что?» — «А чего ей сделается, она же — памятник!»
Я вытерла слезы и улыбнулась:
— Вот гады-то, а! И совсем я не памятник!
— Да, это уж точно! — Подруга полюбовалась моим распухшим, как картофелина, носом и узкими щелками глаз. — Памятники так не плачут.
Мне стало стыдно за допущенную слабость. Ей-богу, реву как ребенок! А ведь слезами делу не поможешь. Сама учила друзей — не бывает неразрешимых ситуаций, а самое худшее, что можно придумать, — это запаниковать, утратить способность рассуждать логически, анализировать и взвешивать последствия предпринятых действий. Я упрямо сжала кулаки.
— Во-о-от, — одобрительно протянула внимательно наблюдавшая за мной Крися, — узнаю нашу прежнюю железную Нику! Чего-то надумала?
— Надумала, — кивнула я. — Как тебе кажется, ребята примут любое мое решение?
— Конечно! Ты же наш капитан, причем всеми признанный лидер, проверенный в таких нештатных ситуациях, что другим подобное и не приснится. И потом, мы все очень дорожим твоей интуицией и доверяем ей безоговорочно!
— Это хорошо, — немного расслабилась я. — Ты пойди, займись вместе с Диной обычной процедурой проверки здоровья у остальных — ну чтобы там все параметры, какие нужно, в норму пришли. Проколи ребятам укрепляющие препараты и витамины, а еще прививки различные проведите — мало ли какая зараза на Земле успела развестись…
— Будем высаживаться?
— Будем! — подтвердила я голосом, не допускающим возражения. — Иди, а я посижу тут еще в одиночестве, покумекаю о нашем дальнейшем житье-бытье.
Подруга вышла. Я вновь опустила лицо в ладони. Даже проведя полный комплекс анализов и тестов, наши медики не могли знать одного: за время полета моя ментальная сила возросла многократно. Слишком уж много свободного времени, подходящего для тренировок, мне выпало. Нет, я не стала четче слышать мысли членов экипажа, но научилась гораздо продуктивнее аккумулировать и распределять телекинетическую энергию. Удаленное управление звездолетом как нельзя лучше способствовало таким занятиям. И моя хваленая интуиция, которой так привыкли доверять друзья, сейчас даже не подсказывала вкрадчивым шепотом, а почему-то истошно, громко кричала о том, что после приземления эти новые, усовершенствованные способности нам всем еще ой как пригодятся…
Алехандро поморщился. Кто-то абсолютно невидимый в темноте и не очень-то приятно пахнувший давно не мытым телом лежал на нем лицом к лицу, да при этом еще и дышал чуть ли не в рот юноше, обдавая волной горячего, влажного воздуха. Не вынеся давления и смрада, виконт громко чихнул. Чужое тело, по-видимому ошарашенное не меньше Алехандро, ответило недовольным шипением и откатилось влево.
— Спасибо. — Наследник зашарил руками вокруг себя, пытаясь отыскать Рея. — Судя по моим ощущениям, вы — женщина и у вас чрезвычайно красивая, пышная грудь. Но, знаете ли, несмотря на всю приятность ситуации, я очень благодарен вам за то, что вы меня отпустили!
— Почему? — полюбопытствовал голос — странный, хрипловатый, но не лишенный мелодичности.
— Ну помилуйте, сеньора, — развел руками Алехандро, — мне все-таки как-то привычнее находиться над женщиной, а не под ней!
Невидимая собеседница воркующе рассмеялась:
— Ты явно не из Ордена. Слишком благороден и галантен…
— Алехандро, — жалобно позвал Рей, — ты жив?
— Жив! — жизнерадостно отозвался виконт. — И благодарен святой Нике, что мы здесь не одни. Какому-то идиоту пришло в голову заточить в этом гадюшнике очаровательную молодую леди…
Невидимая собеседница рассмеялась еще веселее.
— Чего? — протестующе заорал орденец. — Алехандро, ты с ума сошел! Здесь нет женщин, здесь живет ламия!
— Ну и зачем тебе потребовалось так блажить? — спокойно парировал виконт. — Красоту и обаяние ни одно прозвище не испортит!
— А это вовсе и не прозвище, — насмешливо ответила из темноты девушка, — ламиями называют мой народ.
— Ну и влипли же мы, однако… — Судя по звукам, Рей бродил в поисках чего-то крайне необходимого. — Где-то здесь должен быть факел… Ага!
Что-то негромко чиркнуло, и в руке у юноши вспыхнул небольшой язычок пламени, источником которого служила простая промасленная тряпка, намотанная на обломок деревяшки. Рей медленно поводил факелом из стороны в сторону, освещая окружающее пространство, хрипло взвыл от ужаса и шокированно привалился к стене…