Я развернула вещицу — и даже особо не удивилась, обнаружив, что Алехандро вернул мне карту пути к Небесным вратам, совсем не так давно ставшую причиной бурного знакомства с шаманом Порфирием. Чудеса продолжались.
— Как же ты сумел ее добыть? — недоумевающе спросила я. — Не верю, будто Верховный Навигатор по своей воле расстался со столь значимой вещью…
— Конечно же нет! — злорадно хмыкнул любимый. — Но, честно говоря, для меня самого остаются неразрешимой загадкой странные дела, произошедшие на лодке. Я не очень-то понимаю причину всего случившегося… — И Алехандро коротко поведал мне, что именно приключилось с ним с тех пор, как он проснулся в медицинском отсеке подводного корабля.
Я задумчиво потерла лоб:
— Разделяю твое недоумение! Я уже привыкла считать Навигатора исключительно опасным и осторожным типом, правда не очень везучим. Слишком много случайных и крайне удобных для тебя совпадений прослеживается в твоих приключениях, не находишь?
— Э-э-э, — насмешливо протянул наследник. — Сразу видно, что ты родилась и выросла в те старозаветные времена, когда люди старались найти сугубо логическое, а отнюдь не мистическое объяснение любому событию, не вписывающемуся в привычные грани их рационального существования. А нам спокойнее и удобнее не копаться в совпадениях, а уповать на судьбу!
— Судьба? — с сомнением скривилась я. — Ты призываешь меня верить в судьбу? Да мы так и в священное Писание верить начнем!
— А почему бы и нет? — с видом фаталиста улыбнулся Алехандро. — Мне кажется, оно не так уж и ортодоксально. Ведь многое из предсказанного в нем уже сбылось. Скажешь — опять совпадения?
— Нет! — Я отрицательно покачала головой. — Всего лишь точный расчет Захарии Финдла!
Виконт критически хохотнул, рискуя разбудить Эрбу, сладко посапывающую поблизости.
— А появление ламий он тоже предвидел? Не верю!
Но меня продолжал мучить вполне понятный скептицизм.
— Увидим, как соплеменники нашей подруги впишутся в чудеса, описанные на страницах вашего раритетного манускрипта.
— Хотелось бы мне знать — какое отношение к Писанию имеет Верховный Навигатор? — скорее риторически, чем вопросительно пробормотал Алехандро. — Он почему-то не убил меня сразу, а я же, хоть и намеревался это осуществить, в свою очередь не смог прикончить его. Кто из нас совершил добро, а кто — зло? Что-то в глубине души подсказывает мне, что все мы являемся лишь разными, но взаимосвязанными звеньями в единой непрерывной цепи событий!
Я иронично приподняла бровь:
— Нет такого зла, которое не порождало бы добро!
— Мудро сказано, но это не из Писания!
— Это слова ангела Иезрада из философского романа «Задиг» древнего писателя Вольтера, — пояснила я.
— Ну что ж, значит, придется подождать — какое добро породит оный поступок нашего злодея, бездарно прошляпившего мой побег, — многозначительно подмигнул мне Алехандро. — Посплю-ка я до рассвета! — Он зевнул и сладко потянулся, при этом с болезненным чертыханьем схватившись за свое правое предплечье. — Да что же это такое?
— Дай посмотрю. — Я вытащила из костра горящую ветку и поднесла ее к обнаженному плечу юноши. На его смуглой коже отчетливо проступал тонкий белесый треугольный шрамик.
Мои глаза буквально вылезли из орбит. Я, боясь поверить собственным предчувствиям, бережно ощупала мужское плечо, обнаружив в толще мышц небольшое круглое уплотнение. Все мои сомнения отпали сразу же — ведь вряд ли такие характерные признаки могли относиться к чему-то другому…
— Когда у тебя появилась эта отметина? — Я старалась говорить спокойно, ничем не выдавая охватившего меня волнения.
Виконт недоуменно хлопал глазами:
— Клянусь нашей любовью, раньше ее не было! Шрам появился сразу же после моего пребывания на корабле Верховного Навигатора…
У меня екнуло сердце, но я держала себя в руках, внешне оставаясь по-прежнему безмятежной и невозмутимой. Не слишком ли много чудес для одной ночи?
— Ладно, давай спать, — предложила я. — Не зря же принято считать, что утро вечера мудренее.
Я позволила Алехандро крепко обнять себя и услышала, как через несколько минут его дыхание стало медленным и глубоким. Любимый погрузился в сон. Я же лежала с открытыми глазами, наблюдая за пламенем костра и размышляя. Все мы — я и мой экипаж — имели подобные шрамы, находившиеся точно в этом же месте — на наших правых предплечьях, ибо то были следы, оставшиеся после несложной процедуры вживления под кожу электронного чипа — протоимплантата, дарующего бессмертие и многократно увеличивающего любые способности человеческого организма. Спрашивается, мог ли Верховный Навигатор проделать эту процедуру с Алехандро, даже не спросив его согласия? Но откуда взялся у Навигатора такой имплантат, если опытная партия этих чипов, изготовленных в период нашего обучения в Навигаторской школе, точно совпадала с количеством астронавтов, составлявших экипаж «Ники»? Кем же на самом деле являлся глава Ордена Навигаторов?
— Нет такого зла, которое не порождало бы добро! — бормотала я, засыпая.
— Я знаю это место! — Ламия приставила ладонь ко лбу, прикрывая глаза от слепящих лучей раскаленного до белизны солнца и напряженно вглядываясь в даль. — Мы попали куда нужно. За этими большими пустошами лежит страна, где обитает мой народ. Нам осталось пройти совсем немного — правда, этот отрезок пути может стать самым опасным…
— Да уж, ничего не скажешь — обрадовала, — недовольно хмыкнул Алехандро, потуже затягивая на голове платок, с помощью которого он пытался хоть немного защититься от невыносимого жара, — никогда не предполагал, что попаду в знаменитые Мертвые пустоши. Видимо, нечего было туда других посылать, хотя бы даже только на словах…
— Неужели те самые? — недоверчиво ахнул Риф. — Признаюсь, у меня они всегда ассоциировались с широко употребляемым проклятием типа: да пошел ты в…
Виконт коротко кивнул:
— Я тоже когда-то думал, что эти места не более чем вымысел, — Мертвые пустоши, со всех сторон окружающие долину Имлир — край богов!
— Ого, кажется, у меня нашлись конкуренты! — насмешливо откликнулась я. — А не слишком ли много высших существ для нашего погибающего мира? Сначала с небес свалилась святая Ника, а теперь на горизонте замаячили еще какие-то неведомые боги? Если они боги, то чего же в таком случае мышей не ловят, то есть — людей не спасают, климат не контролируют? Увижу их — сразу же выговор сделаю, чисто как коллегам. Ну хоть бы кондиционер изобрели, а то ведь дышать невозможно при этакой жаре!
Пекло и в самом деле невыносимо. А я-то, наивная, полагала Федрину очень жарким краем. Да по сравнению с Мертвыми пустошами там расположен самый настоящий Северный полюс! Я прерывисто вздохнула. Тяжелый, нестерпимо горячий воздух обжигал легкие. Интерком на запястье показывал воистину неправдоподобную температуру — плюс пятьдесят пять по Цельсию. Вязкое марево, навязчиво обволакивающее, окутывающее наши тела, уже не могло выжать ни капли пота из пересохших, скрипящих мышц. У меня сильно кружилась голова и подводило зрение. Все предметы, встречающиеся на нашем нелегком пути, расплывались и двоились, совершенно сбивая с толку и не позволяя сориентироваться в пространстве. Истекшие сутки, проведенные в дороге, вымотали нас несказанно. Мы надеялись на ночную прохладу, но сумерки, неожиданно и почти мгновенно упавшие на землю, принесли с собой отнюдь не спасительное облегчение от нещадного дневного жара, а невероятный, кошмарный холод. О сне не приходилось и думать. Жутко продрогшие в своих легких одеждах, казавшихся такими обременительными днем, мы, лязгая зубами, плотным кружком собрались вокруг скудного костра, пытаясь согреться с помощью тесных объятий и последних крох тепла, еще оставшегося в наших заледеневших телах. До настоящего момента мы дожили только благодаря самоотверженности Кристины, упрямо тащившей тяжелую сумку, в которой обнаружился скромный запас сухого топлива, баночки с витаминами и несколько бутылочек минеральной воды. Нет, вторых суток такого пути нам точно не пережить, а до спасительной громады леса, слабой дымкой зеленеющего впереди, оставалось еще так далеко. Нас обступали мертвые пески, слегка разбавленные лишь иногда попадающимися редкими островками пожухлой, колючей, как проволока, травы.
— Мне довелось читать про Мертвые пустоши. — Рей с трудом шевелил пересохшими, растрескавшимися от жажды губами. — Мало кому удавалось не погибнуть, попав в это проклятое место. Если и существует в мире ад, часто упоминаемый в древних, христианских книгах, то он явно расположен именно здесь!
— Утешил, ничего не скажешь! — огрызнулся Феникс. — Надеешься, мы отхватим славу первых людей, сумевших перейти через пустоши?
— Хотелось бы в это верить, — смиренно откликнулся орденец.
— Как же, нужна нам эта слава, — сам с собой рассуждал штурман, не забывая монотонно переставлять ноги, по самую щиколотку увязающие в песке, — да мы за ней вообще не гонимся. Мы очень даже согласны ее тихо-смирно в засаде ждать. Мы — люди негордые, вполне потерпим, когда она сама надумает мимо пройти…
— Зато потом как набросимся, набросимся! — насмешливо поддержал балагура Риф.
Феникс обрадованно кивнул.
Я некоторое время прислушивалась к их шутливому разговору, но вскоре махнула рукой, перестав обращать внимание на юмористов. Вроде бы настрой у всех неплохой, скорее всего, мы сумеем продержаться до ночи. А вот сразу же после заката станет намного хуже, ибо оставшегося у нас топлива никак не хватит на шесть часов непрерывного адского холода. Может, стоит подробнее порасспросить ламию — возможно, она подскажет что-то важное, ускользнувшее от моего внимания?
— Эрба, — я тихонько потянула подругу за рукав батистовой рубашки, незаметно увлекая ее чуть в сторону от бредущей по песку цепочки людей, дабы наш разговор не достиг ничьих любопытных ушей. — Что ты знаешь об этих ваших богах?
— Немного, — рассеянно пожала плечами ламия. — Они скрываются в запретной долине, находящейся за пустошами, в самом сердце нашей страны. Дорогу к Имлиру охраняет перевал Льда и Пламени, а в центре долины построен Храм крылатых богов и спрятана ее главная святыня — статуя крылатой девы.