— Совет может внести коррективы в наш основной учредительный устав. И сделать должность президента выборной. Хоть на общем собрании акционеров, хоть только на совете.
— И кого же выберет совет президентом?
— Как — кого?! — фальшиво изумилась Сотоцкая. — Вас, конечно!
— Лихо, Сотоцкая! — с восторгом одобрил Дорохов. — Я бы завизжал от любви к вам, если бы не видел вас вчера в больнице. Ну, вынюхали у врачей, когда я подохну? Какие сроки жизни мне определили?
— Господь с вами, Юрий Васильевич! — ужаснулась Сотоцкая. — Да, я была в больнице по поручению совета. Да, беседовала с вашим врачом. Но вопросов о сроках вашей жизни не задавала! Это было бы просто цинично! Врач сказал, что ваше состояние стабильно, и никаких серьезных опасений не высказал.
— Хотелось бы верить. Только я вас все равно разочарую. Через две недели Дарья Муратова приходит на фирму и приступает к исполнению своих обязанностей.
— Даже так?
— Только так. У нее, вместе с Катей Муратовой, самый большой пай. Контрольный пакет акций. Не дергайся, Лида. Тебе ее не свалить. И я пока еще жив. А у меня второй по величине пай в акциях фирмы.
Сотоцкая помолчала и убежденно проговорила:
— Дарья погубит дело.
— Почему это?
— Фирму создали и тянули к успеху два таких матерых волка, как Владимир Муратов и вы. А что собой представляет Дарья?
— Я же ей и помогу.
— Юрий Васильевич, простите меня за хамство, но необходимо взглянуть правде в глаза. Вы больной человек. Годы неминуемо дают себя знать. Дай бог вам подняться на ноги. Но и в этом случае работать с прежней активностью вы не сможете. Извините еще раз, я говорю жестко только в интересах фирмы.
— Ну что ж, — врастяжку после паузы произнес Дорохов. — Откровенно сказано. И даже, пожалуй, честно. Значит, поддержать Дарью у меня сил не хватит, а сидеть чучелом в кресле президента я вполне смогу? Так?
От неприятного ответа Сотоцкую спасла Мария Афанасьевна, доставившая кофе на подносе.
— Спасибо, Мария Афанасьевна. — Сотоцкая взяла чашку, сделала несколько глотков и сменила тему: — Грустно, что холдинг уже восемь месяцев находится в состоянии стагнации. Люди начинают искать работу на стороне. Наша заведующая по рекламе Муза Кораблева уже открыто набирает заказы на телерекламу какого-то богатого банка.
— Ну и молодец. Пусть попрактикуется.
— Вы непробиваемы, Юрий Васильевич, — невесело сказала Сотоцкая. — Зря я затеяла этот разговор. Теперь вы передадите его Дарье Муратовой, и она зачислит меня во враги. А у меня такое подозрение, что в качестве врага Дарья может быть очень опасной и беспощадной.
— С какой стати такое заключение?
— Вы знаете, как она забирала у меня ключи от главного сейфа. Говорила тихо и деликатно. А глаза были змеиные! Я думала, что она меня ударит.
— Возможный вариант, — кивнул Дорохов. — Вы не учитываете, что она преподавала в провинциальной школе. Возилась с разнузданной шпаной и всякими хулиганами. Вполне вероятно, что нравы там простые и тумаки своим ученикам Даша раздавала направо и налево, не очень стесняясь. Кстати, если вы помните, то год назад и Владимир дал в морду жулику Жихареву. Да так, что сломал ему нос и выбил два зуба.
— Серьезная семейка, — процедила Сотоцкая сквозь зубы.
— А теперь договоримся так, Лидия Павловна, — мерно продолжил Дорохов. — Я ни словом не обмолвлюсь в беседах с Дашей о нашем разговоре. А вы извольте наладить с ней дружеские отношения. Иного выхода, дорогая, у вас просто нет, если вы действительно печетесь о благе холдинга. Даете честное слово, что будете нежны и послушны?
— Да, — сдавленно сказала Сотоцкая, допила в один глоток кофе и поднялась. — Простите, что я вас потревожила. Я пойду. До свиданья, Юрий Васильевич, выздоравливайте.
— Постараюсь. Всего доброго.
Ом проводил внимательным взглядом массивную фигуру Сотоцкой, пока за ней не закрылась дверь. Дорохов знал, что ее слово ничего не значит и держать его она никогда не будет. Самое страшное, если она начнет создавать коалицию противников Даши. Еще хуже, если исхитрится провести тайно и скрытно общее собрание акционеров и перетянет их на свою сторону. Тогда они без труда внесут поправки в учредительный устав и Сотоцкая со своей командой сможет изменить все что угодно. Однако возникал и другой острый вопрос: Сотоцкая ли лидер недовольных появлением Даши? Маловероятно. Если бы она была лидером атаки, то не засветилась бы с такой смелостью в данную минуту. Нет, лидер остается в тени до самого последнего момента. Лидер бьет из-за угла и чужими руками. А сам, даже в случае поражения, остается безвинной овечкой. Чтоб перестроить свои боевые порядки и возобновить атакуй уже в новом качестве.
Даше достался номер на самой верхотуре отеля — двадцать второй этаж. А Грефу — на четвертом. Он со своего балкона видел только черные горы, трубы канализации, спускавшиеся с вершин этих гор, и линию высоковольтной передачи. А Даша могла разглядеть голубой бассейн отеля внизу, горы и даже смутно темнеющие острова архипелага на самом горизонте океана.
Номер излишествами не отличался. Кровать, тумбочка, зеркало круглый столик, два кресла из пластика. Ничего другого и не полагалось владельцу туристической визы. Это обстоятельство вызвало недоумение Даши. В этой же гостинице останавливались Владимир с Ириной. И если уж Владимир еще мог смириться с отсутствием настоящего комфорта, то Ирина ни за что бы такого не потерпела. Неужели по утрам Ирина спускалась на завтрак вниз, в ресторан, к шведскому столу, а не ожидала томно в постели, когда официант прикатит ей сервированный к завтраку столик? Неужели ее устраивала укороченная ванна, в которой можно было только сидеть? Да почему они вообще оказались в этом местечке в одну улицу и два десятка домов, три десятка магазинов и ресторанчиков?
Размышления Даши прервал стук в дверь, она отозвалась, и на пороге появился энергичный молодой человек в модной панаме, шортах и с полотенцем на голых плечах.
— Здравствуйте, Дарья Дмитриевна. Я Токарев Роман, представитель туристической фирмы, в которой вы приобрели путевку. Вы хорошо долетели со своим другом Валентином Грефом?
— Вполне.
— Есть пожелания, нужна в чем-либо, вопросы?
— Мы можем заказать здесь переводчицу?
Роман хитро глянул на нее и сказал осторожно:
— Да. Можете заказать. Но это очень дорого. Русских, владеющих испанским, здесь очень мало. В день они берут сто долларов плюс их надо кормить три раза в день.
— Дороговато, но мы потянем.
— Однако есть вариант, — заговорил он совсем тихо. — Если вы сохраните в тайне наш договор, то переводчиком и гидом у вас поработаю я. Двадцать долларов в сутки. Плюс я на машине. Джип «Тойота» в вашем распоряжении.
— Договорились. Но почему это надо проделывать тайно?
— Все предельно просто. Всем нужна работа. Я, как агент, обслуживаю прибывающих. А переводчик — это другая сфера деятельности, и я не имею права туда соваться. Возить вас по городу имею право. Работать переводчиком — мне копыта переломают. Когда мне предстать пред ваши светлые очи?
— Сегодня мы передохнем. Завтра, скажем, в десять. Устроит?
— Устроило бы вас, а меня все устроит за двадцать баксов. — Он уже взялся за дверную ручку, но вдруг остановился. — В конце прошлого года я встречал господина Муратова, кажется, Владимира. С женой Ириной. Это не ваш родственник?
— Силы небесные! — завопила Даша. — Мы приехали искать здесь его следы! Я его сестра.
— Здесь все знают эту историю. Они погибли в океане.
— И никаких следов не обнаружили?
— Абсолютно.
— Часто здесь пропадают суда таким манером?
— Это океан. А не Можайское водохранилище.
— Ясно. Чем здесь занимался брат?
— Насколько я в курсе дела, он однажды уплывал на юг на рыбалку. Они ездили в пиратскую деревню. Дважды ходили в океанариум. Но потом…
Роман смутился и примолк.
— Ну смелей, что — потом?
— Потом я случайно заглянул к приятелю в клуб «Барракуда» и так же случайно заметил там вашего брата. В паре с очень милой девушкой. Ну я же старый одесский сплетник, люблю подглядывать в замочную скважину. Расспросил персонал и узнал, что Муратов снял здесь на несколько дней комнату. На второй день объявилась эта немка. И ночевала у него. Здесь на такие вещи внимания никто не обращает.
— А Ирина?
— И Ирину видел. В компании группы из Санкт-Петербурга. Я их тоже встречал. Я здесь единственный представитель фирмы, остальные в центре, на пляс Америка.
— С ними был еще Виктор Зариковский.
— Да, мелькала какая-то тень человека. Унылый и скучный он был чересчур. Словно приехал сюда не радоваться жизни, а умирать. Ну и он тоже, видимо, потонул. Ой, подождите! — Он озабоченно почесал себе нос. — А ведь я его потом видел! Ну точно, видел уже после того, как окончились поиски яхты вашего брата! Конечно, видел, вот здесь на Тенерифе, но как-то значения этому не придал!
— Где же именно вы его видели? — нервно спросила Даша.
— Кажется, он помогал кому-то в работах на банановых плантациях. Видимо, нанялся. Вы знаете, здесь ведь ровным счетом ничего, совершенно ничего не производят, кроме знаменитых бананов. Все остальное привозят по большей части из Испании.
— А где эти банановые плантации?
— Везде!
— А еще какие-нибудь занятия для местной рабочей силы есть?
Роман лукаво рассмеялся:
— На севере наша российская мафия наладила торговлю оружием. В Африку ездят продавать, а где добывают стволы, то мне неведомо. Но ведут себя на Канарах наши мафиози очень прилично. Отчего полиция их и не беспокоит. По ночам ходите смело и без охраны. Здесь разбои не в чести, поскольку все понимают, что процветание и даже жизнь здесь зависит от туризма, и только от него. Но осторожней будьте на пляже. Не оставляйте сумочки без присмотра — за ними охотятся негры. Их тут не то чтоб много, но все — мелкие воришки. С пальмы только вчера спрыгнули и делать ничего не умеют, да и принципиально не желают. Вот схватить сумочку, барсетку, от которой хозяин глаза отвел, — это по негритянской части бизнес. Так я завтра в десять с машиной?