— Где ты его нашел?
— Как — где? В павильоне игральных автоматов.
Греф пнул Зариковского ногой в бок и наклонился над ним:
— Если заорешь, сука, я тебя тут же удушу. Ты меня знаешь. — С этими словами он осторожно отодрал скотч со рта Зариковского, и тот задышал глубоко и жадно, будто из-под воды вынырнул, потом спросил:
— Что вам от меня нужно? Я же вам не должен ни копейки! А баксы мне Муратов в конверте у портье отеля оставил. Подарил, и это тоже не долг.
— Заткнись. На вопросы отвечай. Ты видел, как Владимир Дмитриевич и Ирина отошли от пирса?
— Да. Я издали наблюдал.
Кто был на борту яхты?
— Володя, Ирина и шкипер.
— Шкипер был пьян?
— Он постоянно был пьян. Когда сюда плыли, так Володя с Ириной даже ночью у штурвала стояли. Да развяжи ты меня, у меня руки затекли!
— Потерпишь. Куда Владимир Дмитриевич поплыл? — Должен был в Барселону… Но… — Он примолк.
— Что — но?! — заорал Греф и влепил несчастному такую затрещину, что у того голова дернулась на плечо, будто шея переломилась.
Но шея все-таки осталась цела, и Зариковский отважно произнес:
— Дашь десять баксов — все скажу.
— Научился уже здесь, гад, за каждый чих бакшиш получать. Дам десятку. Колись.
— За день до отплытия Володя сказал, что, может быть, по дороге причалит в Александрии, в Египте.
— В Египте?! А что ему там понадобилось?
— На пирамиды хотел посмотреть, может, говорил, на верблюдах покатается.
— Еще что?
— Да не знаю я ничего больше! Развяжи, наконец!
Греф вынул из кармана складной нож и разрезал ленты скотча на руках и ногах Зариковского. Тот собрался было перебраться в кресло, но Греф прикрикнул:
— Сиди на полу! Ты мне блох в кресло напустишь! Даша, у тебя вопросы к этому уроду есть?
— Да. Скажите, Зариковский, Владимир и Ирина часто ссорились?
— Собачились постоянно. Раз по пять на день. Выпить не дашь? — Он тоскливо глянул на Грефа. Тот хрюкнул, достал из тумбочки бутылку виски и нацедил в стакан до половины. Зариковский мгновенно проглотил напиток, не поморщившись.
— Вы правду сказали насчет Египта? — спросила Даша.
— Как на духу. Зачем мне врать? Он ведь яхту на месяц арендовал. Время аренды у него еще оставалось. Ирина про это не знала.
— Зариковский, — заинтересованно спросила Даша, — а как же вы здесь живете?
— Да так, перебиваюсь.
— Что врешь? — зарычал Греф. — Думаешь, я не узнал, что ты и здесь присосался к негритянке с тремя детьми?! Она в ресторане посудомойкой пашет, тебя кормит, да еще денег на игру дает!
— На это я сам зарабатываю! — горделиво заявил Зариковский.
— Где?! Как?! Ты же ничего не умеешь! И ничего не хочешь и не можешь делать полезного.
— Я в карты удачно играю.
— Опять врешь. В карты ты играть не умеешь и на это прожить не можешь. Скажи уж просто — воруешь, хватаешь все, что плохо лежит.
— Это вас не касается.
— Зариковский, — спросила Даша, — а почему вы здесь остались?
Тот отвернулся и ответил нехотя:
— В Москве бы меня убили.
— За что?
— Долгов много было. Разным людям и в казино, и на ипподроме задолжал. Двадцать две тысячи долларов. Где мне их взять? За мной уже охотиться начали, я дома не ночевал.
— А что ж ты у Муратова не выклянчил эти деньги? — насмешливо спросил Греф. — Он бы тебе дал по старой дружбе, коль тебе нож к горлу приставили.
— Совестно было у Володи просить. Он мне и так много давал.
— Тебе — совестно?! — взвыл Греф. — Да ты и смысла этого слова давно не знаешь! Ладно, еще десять баксов за любую дополнительную информацию.
— Да нет у меня никакой информации! — отмахнулся Зариковский, но нахмурил узкий лоб, пытаясь что-либо вспомнить. — Хотя нет, есть. Я Володю в клубе «Барракуда» посетил. К нему там девочка из Германии пристроилась. Он перед ней прямо стелился. Подарков ей накупил. Ирина от него тоже не отставала.
— В каком смысле?
— Пока он был в «Барракуде», да и потом, она гуляла в компании из Питера. В своем номере не ночевала.
Сколько ты с нее содрал за молчание?! Ну?! Она ничего не дала. В лицо мне плюнула.
— Вот это похоже на правду. На дополнительное воз- награждение ты информации не набрал. Больше ничего не скажешь?
— Нечего больше говорить.
Греф вытащил из бумажника десять долларов, сунул их за воротник свитера Зариковского и поморщился:
— Ну и воняет от тебя, вшивого. Катись отсюда.
Когда Зариковский открыл дверь, Греф не смог отказать себе в удовольствии дать ему хорошего пинка. С чем Зариковский и вывалился в коридор. Греф спросил как ни в чем не бывало:
— А ты чего-нибудь накопала?
— Да. У меня видеокассета, которую Володя снял в «Барракуде».
Что на ней?
— Я ее еще не просмотрела.
— Пойдем вниз, в бар. Я с барменом уже подружился, у него есть в подсобке видюшник.
Они спустились в бар, но бармен не сразу понял, чего от него хотят. Потом провел их в захламленную подсобку, запустил аппаратуру и деликатно удалился. Греф поставил кассету.
Изображение пошло мутноватым — съемка велась под водой. Крупная русалка в ластах и акваланге на спине, в трусиках, с голой грудью, кувыркалась в воде, пускала пузыри и, судя по всему, обнимала того, кто снимал. Потом такие же кульбиты в воде изобразил Владимир.
Затем съемка перешла на солнечный берег, и уже можно было четко разглядеть белокурую девушку — она смеялась и махала руками. Затем возле нее появился Владимир и подхватил девушку на руки — снимал их, надо было понимать, третий человек. Затем они пили вино, как раз за тем столиком, где Даша пила кофе.
Картинка сменилась — девушка входила в ресторан. Статная и высокая, в длинном вечернем платье, она выглядела очень эффектно. Девушка была ну о-очень сексуальна, и Даша без труда представила себе, сколь счастлив был брат с ней под одеялом, тем более что жена его Ирина даже не скрывала своего брезгливого отношения? к сексуальным забавам, заявляя, что в этом отвратительном процессе человек уравнивается с животным.
Девушка купила в баре большую бутылку явно дорогого вина и, смеясь, закрыла бутылкой объектив видеокамеры. Изображение исчезло.
Греф вытащил кассету из магнитофона, отдал ее Даше, а она задумчиво проговорила:
— Да, видимо, Ирина так сильно измучила Владимира, что он сломался и завел этот совершенно для него нехарактерный роман.
Греф засмеялся:
— Если Владимир Дмитриевич утопил свою супругу, то при наличии такой девчонки я бы его, пожалуй, оправдал.
— Не говори ерунды, Греф, — поморщилась Даша.
— Извини. Молчу.
— Отправляйся в аэропорт и возьми билеты на завтра.
— А не покайфуем еще пару суток у океана?
— Греф! У меня каждая минута на счету! Через две недели мне экзамены на курсах сдавать! Если завалю, так весь курс придется повторить. А зачем мне деньги вторично платить?! Да я просто не выдержу повтора! Если хочешь, то оставайся.
— Не имею права, — просто ответил Греф.
— Но я тебе разрешаю. Даже приказываю.
— А ты не мой начальник, чтобы приказывать. Ты моя подопечная, и не более того. Лады, я поехал за билетами.
Он вернулся в номер Даши часа через два и сказал раздраженно:
— И здесь бардак! Билетов нет, достал только на плохой рейс. С промежуточной посадкой в Барселоне. Вылетаем завтра в час пополудни.
— Ну так и что?
— Да то, что чуть не десять часов будем до Москвы добираться! Это же спиться по дороге можно!
Глава 7
— В конце мая, перед экзаменами, Даша почти не спала две ночи подряд, словно в студенческой молодости. Однако все четыре экзамена по разным дисциплинам сдала с поразительной легкостью и уже к вечеру получила сертификат, табель своей успеваемости и характеристику. В ней отмечалось, что госпожа Муратова Д. Д. с отличием окончила курсы и может успешно исполнять обязанности менеджера или руководителя предприятия любого масштаба. В устной беседе руководитель курсов предложил ей остаться на преподавательской работе, но Даша заверила его, что она уже трудоустроена. И может даже ему предложить выгодную и хорошую работу.
Она вышла на улицу и вдруг почувствовала такую усталость, что с трудом добралась до автомобиля. Упала в заднее кресло и закрыла глаза, ощущая, что жизнь покидает тело.
— Порядок? — спросил Малашенко озабоченно.
— Полный. Гони домой, а то умру. Выпить дома есть?
— Сколько угодно.
Дома Греф и Малашенко внимательно изучили ее документы, и Малашенко сказал:
— С такой ксивой, Дарья Дмитриевна, вы на фирме набьете морду кому угодно из своих недругов.
— А у меня там уже появились недруги? Кто именно?
— А вот в этом разбирайтесь сами. Такие вещи в нашу юрисдикцию, простите, не входят.
— Ладно. Пойду и просплю двое суток. Передайте на фирму, что на пятницу я назначаю собрание малого совета. На двенадцать часов.
Едва Даша уютно угнездилась в постели, как явился Джем. Привычно положил лобастую башку ей на ноги, а Даша втянула его на диван, уложила рядом поверх одеяла, обняла горячее собачье тело и разом заснула.
Как и грозилась, проспала с незначительными перерывами почти двое суток.
В четверг утром позвонил Дорохов и сказал укоризненно:
— Дорогая моя, ты собираешься получить у нотариуса официальное завещание Володи? Ты ведь без этой бумаги и шага не имеешь права сделать. Мы ведь только знаем, что там написано, а нужен оригинал документа.
— Конечно. А кто нотариус и где он находится?
— Присылай за мной машину, и поедем сейчас же.
Греф привез Дорохова, выпили по чашке кофе и поехали в нотариальную контору.
Старик нотариус принял их очень торжественно — знал, что дело крутится вокруг больших денег и он в своих трудах обделен милостями не будет.
— Кто здесь присутствует? — строго спросил он, будто сам не видел.
Дорохов ответил:
— Я, партнер Владимира Муратова по бизнесу, его сестра и двое телохранителей, люди близкие Владимиру Муратову.