Без пяти минут три появились мальчики в белых куртках, сноровисто убрали и вымыли стол, покидали сервировку в свои сумки, спросили, все ли оказалось по вкусу, простились и исчезли.
Даша сказала секретаршам:
— Сейчас явится Артемьев. В течение часа ни с кем меня не соединяйте и никого не пускайте в кабинет.
— Это обычное требование Глеба Сергеевича, — презрительно засмеялась Света. — Он себя высоко ценит. Даже чересчур.
Точно в три часа в кабинет вошел Артемьев. Легко опустился в кресло и проговорил капризным тоном:
— При вас здесь можно курить? Владимир Дмитриевич разрешал.
— Ради бога. Я сама иногда балуюсь.
Артемьев тут же предложил ей сигареты — очень дорогие, их предлагают только в самолетах компании «Пан-Америкэн». Закурили, и Артемьев спросил ревниво:
— Вы изучили мою докладную?
— Не скажу, чтоб изучила, но внимательно прочла.
— Вы уловили громадные перспективы препарата «Афро»?
— Можете считать, что уловила. Артемьев слегка нахмурился:
— Мне не нравится нерешительность в вашем голосе.
— Вы действительно проводили испытания на добровольцах?
— Помилуйте, Дарья Дмитриевна! Я же ученый! Испытания проводились неоднократно и всегда с поразительным успехом. Я могу показать вам заключения и акты экспертизы! Никаких побочных эффектов. В чем вы сомневаетесь?
— Понимаете, в чем дело, Глеб Сергеевич, в конце войны и в тысяча девятьсот сорок шестом году до пятидесятого самым эффективным лекарством от туберкулеза, да и прочих воспалений, считался…
— Пенициллин! — вставил Артемьев.
— Нет. Его тогда производили очень мало. В основном использовали так называемый красный стрептоцид.
— Правильно! — усмехнулся Артемьев. — Один — ноль в вашу пользу. Вы меня обошли на кривом повороте.
— Так вот, а лет через шесть или восемь, когда этим красным стрептоцидом вроде бы спасли сотни тысяч человек, препарат был признан исключительно вредным для здоровья. Побочные явления были столь значительны, что препарат сняли с производства, а запасы его уничтожили.
— Таких историй я могу рассказать вам сотни! — вспыхнул Артемьев. — Я, конечно, рад, что вы с пользой, как вижу, провели свой академический отпуск. Не просвистали его по казино и ресторанам, которые для вас, сибирячки, внове. Но, Дарья Дмитриевна, на что вы хотите лично мне указать, приводя исторические примеры?! Вы полагаете, что по прошествии продолжительного времени «Афро», несмотря на все проверки, может проявить себя отрицательно?
— Да.
Артемьев высокомерно улыбнулся:
— Плохо вы думаете о современных русских ученых. Ну что ж, выдам вам мою научную и производственную тайну.
— Я никому ее не передам, — заверила Даша.
— Так вот. Уже почти год моим «Афро» пользуется группа работниц ткацкой фабрики в Орехово-Зуеве. Это бывшая мануфактура знаменитого купца Саввы Морозова. Знаете?
— Разумеется. Практически все Орехово-Зуево было его вотчиной.
— Да, они там все молились на Савву и жили не в пример прочим, в большом достатке — от руководства до последней ткачихи. Продолжаю тему. Эта группа ткачих регулярно под моим контролем, конечно, принимает «Афро». И девочки, которые раньше имели формы свиноматок, бегают теперь стройненькие, легкие на ногу, и беда только в том, что пришлось покупать новые наряды. Иногда на два размера меньше. Впечатляет?
— Более чем.
— Какие еще сомнения?
— Кто знал о том, что вы разрабатываете этот препарат?
— Круг посвященных был крайне ограничен, и я надеюсь, что вы понимаете причины подобных действий?
— Понимаю.
— В первую очередь, конечно, в дело был посвящен ваш брат Владимир Дмитриевич Муратов. Ну пара моих лаборантов, люди проверенные не одним годом совместной работы и абсолютно надежные. С минувшего четверга о препарате знает директор завода Демидов. Пожалуй, и все.
— Сотоцкая Лидия Павловна?
— С какой стати?! Она очаровательная, настоящая женщина, поверьте мне, редкостный работник, но ничего про «Афро» не знает.
— А начальник службы безопасности Сергеев? — усмехнулась Даша. — Ведь говорят, что он знает все.
— Правильно. Он крутился вокруг да около. Но что он в научных вопросах понимает? Он в уголовщине силен, а обвести его вокруг пальца в научных вопросах раз плюнуть.
— Как отнесся к «Афро» Демидов?
— Я пытался обсудить с ним эту проблему, но время для разговора выбрал неудачное. В субботу рано утром.
— Короче, он был уже пьян?
— Вы уж в курсе его скромных увлечений? Правильно, он уже лыка не вязал. Однако он мужик умный и цепкий. Я уверен, что перспективы «Афро» поймает на лету.
— Вы настаиваете только на заводе Демидова?
— Для разгона, — уверенно ответил Артемьев. — Потом за ним потянутся и другие. Если уж играть в солидные игры, так играть по-крупному! К тому же у Демидова и сеть оптовых покупателей.
— Мой брат оплачивал ваши эксперименты… — Правильно. Из черной кассы.
— Ее держит главбух Чмонин?
— Не имею права называть фамилии и имена.
— Ясно. Перейдем к главной теме, Глеб Сергеевич.
Артемьев явно насторожился:
— Что вы называете главной темой?
— Состав вашего препарата «Афро».
— Помилуйте! Во-первых, это мой интеллектуальный секрет. А во-вторых, я же написал вам формулу препарата! Вы в ней не разобрались?
— Не лукавьте, Глеб Сергеевич, — как можно деликатней произнесла Даша. — Основную, решающую составляющую вы так закамуфлировали, что я ее не обнаружила. Но в том, что она существует, я уверена. Поскольку все остальное — ширма, маскировка.
Артемьев помолчал, потом сказал с веселой тоской:
— Если б вы только знали, Дарья Дмитриевна, как мне противно работать с умными, думающими людьми! Как хорошо сотрудничать с дураками! Что им ни скажешь, все заглатывают!
— Я придерживаюсь обратного мнения. Так что в основе «Афро»?
— Вы пытать меня будете?
— Пожалуй.
Так вызывайте сразу Сергеева, он в этом деле большой мастер! Вы понимаете, что я могу завтра же улететь со своим «Афро» хоть в Америку, хоть куда?
— Понимаю. Но там вас измордуют по-настоящему, пока не вытрясут из вас всю подноготную. Касательно состава «Афро».
— А что меня ждет здесь?! — с вызовом спросил Артемьев. — Зарплата и премия?
— Нет. Я полагаю, что на «Афро» мы составим с вами отдельное соглашение. И по реализации препарата вы получите свой определенный процент с дохода. С выплатой налогов, разумеется.
— И какой это будет процент?
— Торговля преждевременна, — сухо ответила Даша.
Артемьев с минуту поколебался, глубоко вздохнул, сунул окурок в пепельницу и заговорил:
— Хорошо. Я скажу так: основой препарата являются натуральные травы и всякие цветочки. Мы будем самолетом возить их с Тибета. Больше пока не скажу ничего.
— Более или менее и так все ясно. Надо понимать, что вы используете материалы буддийской медицины?
— Черт бы вас побрал, Дарья Дмитриевна! — в сердцах выпалил Артемьев. — Извините. Вы близки к правильной догадке.
— Большего мне пока не надо.
— Каково ваше окончательное решение?
— Надо бы вынести проблему на решение малого совета директоров…
— Дарья Дмитриевна, это же побочное, можно сказать, левое дело холдинга! В таких случаях Владимир Дмитриевич принимал решения самостоятельно, а совету докладывал только результаты! Выдавал цифру прибыли, и все радостно затыкали себе рты.
— Договорились. Поступим так же.
Артемьев встал и поцеловал Даше руку:
— С вами можно будет работать. По-настоящему.
— Надеюсь. Если вы не свалите за бугор.
— Без русской водки, без русских женщин ну что там за жизнь? — Он засмеялся и вышел из кабинета.
Беседа произвела на Дашу неприятное впечатление. Не столько из-за технических вопросов, сколько не понравился сам ученый муж. От него следует ждать чего угодно, что было совершенно очевидным. Вполне вероятно, что свое «Афро» он уже успел продать на другую фирму или перекинуть за рубеж. Он явно страстно любил деньги, а к тому же и не скрывал, что был свирепым бабником. Лидия Сотоцкая, Муза Кораблева, секретарша Света — ничего себе набралось его барышень за первый же рабочий день!
Даша вышла в приемную и спросила:
— Девочки, кто из вас записал мою беседу с Артемьевым?
— Я, — ответила Света и протянула ей аудиокассету. Кассету Даша прокрутила в своем кабинете на магнитофоне — с остановками. Отдельные места прослушала дважды, а потом свои соображения перебросила на компьютер, назвав файл «Афро». И что-то в проблемах «Афро» и ее создателя Даше очень не нравилось. Но что именно, она не могла понять. Объяснила все просто человеческой, точнее сказать, женской неприязнью к Артемьеву, и на этом успокоилась.
Она выпила чашку кофе и задумалась на другую острую тему. Размышления закончились тем, что она вышла из кабинета, спустилась на второй этаж, где и нашла кабинет главного бухгалтера холдинга господина Чмонина Станислава Викторовича.
Тот, сидя в просторном кабинете у громадного стола, изволил вкушать жареные пельмени. Пальцами извлекал их из глубокой сковородки, заполненной еще горячим растительным маслом, и кидал пельмени в рот, словно семечки. Появление Даши его ничуть не смутило. Он сдвинул очки на могучий плешивый череп, взглянул на Дашу влажными глазами, ответил на приветствие и произнес свистящим голосом:
— Жареных пельменей не хотите?
— Нет. Я только что отобедала.
Даша опустилась в продавленное грязноватое кресло, оглянулась и сказала укоризненно:
— Пора бы вам, Станислав Викторович, ремонт здесь сделать. И мебель поменять.
— Зачем? — просвистел Чмонин. — Я, Дарья Дмитриевна, человек экономный, как мне и положено по штатному расписанию. Вот начнет потолок на голову сыпаться, а мебель развалится, тогда и ремонт учиним.
Даше не хотелось церемониться с этим неряшливым обжорой, но все же она спросила без нажима, будто рассеянно:
— Станислав Викторович, сколько у нас денег в черной кассе?