— Куда ты хочешь совершить вояж, Кэт, в наши свободные две недели? — спросила Дорис.
— В Италию.
— Нет, — уверенно возразила Дорис. — Это неправильно.
— Почему?
— Мы с тобой были зимой в Испании и Греции. Теперь надо побывать в Париже. А Италия — это корона европейского туризма. Там сконцентрировано все. Италией завершаются все маршруты.
— Тогда поедем в Париж.
— Да. У меня там живет любимый дядя и хороший друг детства, у нас никаких проблем не будет.
На этом и порешили. А немного позже, после того как Кате неожиданно позвонила тетка Дарья, Катя лишь утвердилась в решении — сперва Париж, потом неделя на берегу Брайтон-Бич, а уж затем — в Россию. Она не говорила себе: «Потом домой», говорила: «Потом в Россию».
Они расплатились и покинули кафе, побродили по Гайд-парку, потом вернулись на вокзал и взяли свои велосипеды.
К вечеру, когда Катя в дортуаре изучала недельные скачки котировок индекса Доу-Джонсона, зазвонил мобильник. Девочка включила аппарат, и женский глухой голос спросил на очень плохом русском языке:
— Как вы поживаете, Катя?
Она разозлилась:
— Я уже в прошлый раз вам сказала, что я живу хорошо!
— Есть проблемы?
— Нет проблем, идите к черту, если не называете себя.
— До свиданья.
— До свиданья и привет Пашке Козыреву!
На этом разговор и закончился. Это был уже третий звонок за минувшую зиму. Неизвестная дама, коверкая русские слова, осведомлялась о ее здоровье и спрашивала, нет ли каких проблем. Разговор укладывался в несколько фраз, а на требование Кати назвать себя собеседница отключала телефон. В принципе эти звонки Катю не беспокоили. Она была уверена, что это проделки Пашки Козырева, который активно увивался вокруг нее в тот год, проведенный в пансионате. Насколько Катя знала, Козырев нацеливался в свое время прорваться в Оксфорд или Кембридж, а сейчас болтался где-то в Германии, кажется, в Зальцбурге подметал тротуары в районе, где жили турки и югославы.
Она решила, что к следующему учебному году купит сотовый японский телефон с определителем. Засечет звонок Козырева и устроит ему такую веселую жизнь, что он и своей метлой махать не сможет от полного бессилия.
Учебный год кончался, и Катя изрядно запустила дисциплину «Бухгалтерский учет». Пришлось нанимать репетитора. Последние деньги ушли на оплату этих дополнительных занятий, а потому появление Николая Александровича Сергеева ее очень обрадовало.
Он приехал в колледж на нанятом маленьком «Остине», в ладном костюме, элегантной шляпе и ничем не выделялся в толпе англичан. Катя с разбега бросилась ему на шею. он поцеловал ее в нос, спросил с грубоватой нежностью:
— Изголодалась, надо понимать? Денег ждешь?
— Ну что вы, нас кормят на убой. А денежки у меня действительно на исходе.
— Лихо ты их разматываешь, ну да ладно, хозяйке холдинга так и положено. Однако признайся, зачем тебе нужны дополнительные две тысячи долларов?
— Я еще не хозяйка, а доллары мне нужны для увеселительной поездки в Париж!
— Ишь ты, — без зависти ответил Сергеев. — Париж так Париж. А домой собираешься заглянуть?
— Конечно! В конце июля до сентября. А что Андрей Малашенко с тобой не прилетел?
— Он теперь к делу приставлен.
— Какому делу?
— Секьюрити при твоей тете Дарье.
— Телохранитель?!
— Ну да. Он только и умеет кого-то охранять да в гонках сумасшедших участвовать. Теперь охраняет твою тетку и намылился смотаться в Японию на какой-то чемпионат.
— Передавай ему пламенный привет. О папе с мамой никаких новых сведений нет?
— Нет, Катя. Если бы были, мы бы тебе сразу позвонили. Нет и, видимо, больше никогда не будет. Из родни у тебя осталась только тетя Дарья Дмитриевна.
— Это я знаю, — поморщилась Катя, а Сергеев сказал укоризненно:
— Ты на нее заранее и без причин зубы не точи. Она славная женщина и, как мне кажется, сумеет удержать твой холдинг в добротном состоянии. До твоего восшествия на престол.
— Я об этом пока не думаю. Пойдем в наше кафе. Посидим немного, тебе там пиво подадут, поболтаем.
— Пойдем, но у меня мало времени. Утром прилетел, а вечером уже улетаю.
Сергеев лгал. Он крутился возле колледжа уже два дня, встречался с парой своих платных агентов, которые приглядывали за Катей, получил нужную информацию и только после этого с ней встретился.
Они дружески поболтали в кафе около часа, потом Сергеев выдал ей положенный пансион, затем дополнительный — две тысячи долларов, на чем и расстались.
Катя нашла Дэвида Милле, расплатилась с ним за купленный у него еще зимой ноутбук, а потом села на велосипед и поехала в Лондон, к своему репетитору по дисциплине «Бухгалтерский учет».
Визит Сергеева оставил в душе Кати смутные сомнения. Со слов отца она знала, что представляет собой Сергеев. Она по-своему любила его как старшего, опытного и мужественного мужчину, но непроизвольно всегда при встречах с ним была настороже. Все же Сергеев — человек с двойным дном. Постоянно что-то недоговаривает, но самым неприятным в нем были глаза. При беседе он всегда неотрывно глядел в переносицу собеседника и словно завораживал его. И почему деньги привез именно он, начальник службы безопасности? с таким же успехом это мог проделать Андрей Малашенко. Не понравилась Кате и позиция Сергеева по отношению к тетке Дарье. С какой стати этот ко всем недоверчивый человек так ретиво ее защищал?
Катя отработала свой академический час с репетитором и вернулась в колледж. По пути она пришла к выводу, что, для того чтоб хоть как-то разобраться, что там, в Москве, происходит, нужно иметь уж если не полные сведения, то хоть какие-нибудь правдивые сообщения.
Она долго копалась в своей в сумке, пока наконец не нашла старую записную книжку, где был телефон Андрея Малашенко. Звонить с такими проблемами больше некому. Дорохов для откровенного разговора не годился, его позицию Катя уже знала. Она прилегла на топчан в дортуаре и аккуратно набрала номер, сверясь с ним по записной книжке. Со второй попытке связь прошла, и после нескольких гудков четкий голос произнес:
— Греф слушает.
Неужели у Андрея изменился номер телефона?
— Греф слушает. Андрей Малашенко рядом.
Катя обрадовалась:
— Андрей мне и нужен!
— Минуту.
Минута растянулась на две, пока не прозвучал голос Малашенко:
— Я слушаю.
— Андрей, вспомни меня, пожалуйста, это Катя Муратова!
— Катька?! Да я тебя прекрасно помню и очень часто вспоминаю! Помнишь, как мы гуляли по Лондону а ты каждые пять минут хотела писать?! Весь Лондон промочила!
— Нашел что вспомнить! У меня от пива всегда так, даже от детского.
— А теперь ты пьешь и взрослое? — засмеялся Малашенко.
— Бывает.
— А что у тебя стряслось?
— Да ничего не стряслось, просто так звоню.
— Не рассказывай сказки. В Лондон вылетел Сергеев. И я думаю, что он тебя чем-то напугал.
— Ничем он меня не напугал!
— Тогда по какой причине вдруг позвонила? Катя засмеялась и спросила насмешливо:
— А может, я по тебе соскучилась! Может, меня здесь скука замучила и во сне, как чудесное видение, я увидела твой образ! А?!
— Вот, значит, как? И что же тебе сказал мой образ?
Катя уже плохо понимала, в какую сторону уносится фривольная беседа, тон ее был игривый и вовсе не обязательный.
— Твой образ сказал, что ты меня очень ждешь и по этому поводу страдаешь!
— Ну, может быть, это близко к истине.
— Андрей, ты трус или нет?
Поворот темы привел Андрея в некоторую растерянность, и он ответил не сразу:
— Может быть, и трус. Но к чему такой вопрос?
— Ты можешь продать своего начальника Сергеева?
— Смотря кому и смотря за сколько. — В трубке снова зазвучал его смех.
— Мне продать! И бесплатно.
— Попробую.
— Почему именно Сергеев привез мне деньги?
— Как тебе сказать… У вас был с ним разговор о нашем новом президенте, твоей тетке Дарье Дмитриевне?
— Был.
— Ну вот это ему и было надо.
— Что именно?
— Я думаю, что Дарья Дмитриевна весьма нервничает перед встречей с тобой. Она несколько раз меня о тебе расспрашивала. Ты предстала перед Сергеевым в хорошем свете?
— Думаю, да.
— А пятен в твоей жизни там нет?
— Каких пятен?
— Ну, может, пива пьешь слишком много или наркотой балуешься, негра в кавалерах завела.
— О чем ты говоришь?! — возмутилась Катя. — Если даже все это и так, то что с того?!
— А то с того, — внятно выговорил Андрей, — что о каждом твоем шевелении Сергеев уже знает.
— Откуда?!
— От верблюда.
— Андрей, мне, в конце концов, чихать на Сергеева! Что ты скажешь о моей тетке?
Он ответил спокойно и уверенно:
— У нас прекрасный рабочий и, можно сказать, человеческий контакт. Я научил ее водить машину. Она отпускает меня в Японию на гонки.
— Она тебя купила?
— Что за чушь ты порешь, Катя? Это нормальный, добрый человек, пока еще не очень ориентируется в делах, но это дело наживное. В чем-то она, ты не обижайся, кое в чем она лучше твоего отца — в работе, я имею в виду.
— В чем это?! — с раздраженным вызовом спросила Катя.
— А вот ты приезжай и увидишь. Когда тебя ждать?
— В конце июля.
— Я, наверное, буду уже в Японии.
— А я в Париже. Скушал?
— Не подавился. В Париж меня отец покойный возил, когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе.
Глава 2
В среду, с девяти утра и до полудня, Дашу довел до судорог господин Таркунов Кирилл Модестович. Copoкалетний болтун и склочник был похож на молодого Александра Блока и немолодого Антона Павловича Чехова одновременно. Пресечь затянувшиеся дебаты со словоблудием оказалось невозможно — Таркунов был владельцем весьма крупной сети аптек. Щупальца его сети распространялись за Урал, зацепили Прибалтику, а уж про Украину с Белоруссией и говорить было нечего. Строго говоря, сотрудник он надежный и преданный, но имел привычку из пустяков создавать острые пробле