— Замуж вышла?
— Пока нет.
— Собираешься?
— Да.
— А присмотрелась, с какой ноги женихи обуваются?
— Присмотрелась. Все — с левой.
— Очень хорошо. Теперь присмотрись, как они водку жрут. Много — плохо. Вовсе не употребляют — беги от такого куда подальше, это заведомо дрянь человек.
— Учту, — засмеялась Даша.
Они проболтали еще полчаса, Даша все-таки заглянула к тетке, но там ситуация не изменилась. Антонина и ее постоялец уже спали. Даша нашла шкатулку тетки, где она держала деньги, положила туда три тысячи рублей, после чего села в джип.
— Андрюша, гоним до Москвы. С пересадками на самолеты.
В Бийске их терпеливо поджидал нанятый Свиридовым самолетик.
Потом Тобольск — пересадка на Екатеринбург, вновь пересадка — уже на Москву.
В аэропорту Внуково их встретил Греф.
— Куда едем? — спросил он, усаживаясь за руль «БМВ».
— К Дорохову.
— Если ты хочешь застать там Екатерину то ее там нет.
— А где она?!
— У нас. В Барвихе.
— Как она там оказалась?!
— А тебе не все равно — как? Нужен результат, а способы его достижения — наша забота.
— Греф! — осерчала Даша. — Я тебе многое позволяю, но все-таки не бери на себя слишком много! Повторяю: как Катя оказалась в Барвихе?
— Докладываю, Дарья Дмитриевна. Дорохов сделал хитрый маневр. Подарил Кате скакового жеребца, чтобы наша конюшня не простаивала. Я обучаю ее сидеть в седле. Пока получается не очень. С Бушковыми она обращается, с нашей точки зрения, по-хамски. Считает их прислугой, лакеями и по-человечески не разговаривает ни с Тамарой, ни с Валентином. Одни приказы. Бушковы вовсе поникли. В Москву Катерина не рвется. Залезла в ваш стол, знакомится с делами холдинга, как я понимаю.
— Как настроена ко мне? — нервно спросила Даша.
— Индифферентно. Проще сказать, заторчала на распутье. То ли вас признать, то занять оборонительную, а может, и атакующую позицию.
— Барвиха ей нравится? Кроме жеребца?
— Основная причина того, что она там живет, в другом интересе.
— В каком?
— Наш славный Андрюша Малашенко.
— Что?! — дернулся Малашенко.
— Не обольщайся сверх меры, Андрюша. Она воспринимает тебя ну., как бы сказать поточнее… как единственного парнишку, близкого ей по возрасту. Ведь у нее здесь ни друзей, ни подруг. Такое старье, как я или Дорохов, сами понимаете, ей не напарники. Так что она ждет тебя, Андрюха, чисто абстрактно, без повышенной чувствительности. Но должен сказать, Дарья Дмитриевна, что характер у этой девочки, можно отметить, уже сложился.
— В чем это проявилось?
— Мы как-то ужинали у Дорохова. И Мария Афанасьевна со свойственным старушке любопытством принялась пытать Катерину относительно планов и намерений. Катерина, к нашему общему удивлению, высказалась достаточно твердо по ряду пунктов.
— Каких?
— Первое — выйдет замуж только за русского. И только после двадцати семи лет. Любит Англию, к России относится никак. Когда будет иметь право иметь штатного помощника, вызовет из Лондона своего учителя.
— На твой взгляд, в ней много английского?
— Практически ничего. Кроме легкого акцента и пренебрежения к прислуге.
— К тебе — тоже?
— Я для нее мастер верховой езды. Бывший жокей, а таковые в Англии пользуются высоким уважением в аристократических кругах. Продолжаю. Она намерена поставить символический памятник отцу с матерью возле могилы бабушки и дедушки — через год. И тут закавыка, Дарья Дмитриевна.
— Какая?
— Она убеждена, что отец, Владимир Дмитриевич, жив.
— На каком основании? — удивилась Даша.
— Мне показалось, она что-то знает. Успела слетать в Испанию и, возможно, там провела поиск. Может быть, есть еще что, хотя ни о чем более она не говорит. Но убежденность твердая, Дарья Дмитриевна.
— Это ерунда, — заметила Даша. — Зачем Владимиру скрываться, если он жив?
— Да кто ж его знает!
— Тогда можно допустить, что Владимир обитает за границей?! Это же вздор! Какие могут быть причины?
Греф невыразительно пожал плечами:
— Может, сработал старый принцип: «Ищите женщину»?
— Не говори пошлостей и банальностей! — обрезала Даша. — Это тебе вовсе не идет!
Сказано было с такой резкостью, что до Московской кольцевой не разговаривали. И только возле развертки дороги Греф спросил сухо:
— Так куда?
— В Барвиху.
— Тогда позвоните Шемякину. У него проблемы. Даша достала мобильник, и через минуту Шемякин ответил:
— Холдинг «Гиппократ», Шемякин.
— Это Дарья, Алексей Иванович. Добрый день.
— Здравствуйте! — обрадовался Шемякин. — Вы где?
— На кольцевой дороге.
— Дарья Дмитриевна, наши акционеры разволновались! Мы не можем более откладывать общее собрание акционеров! Это вызовет нездоровый ажиотаж и сыграет на руку нашим недругам.
— А много недругов уже нарисовалось? — нервно хохотнула Даша.
— Имеются, скрывать нечего. Кое-кто уже начинает продавать наши акции на сторону.
— Не вижу в этом ничего плохого.
— Это с какой стороны посмотреть. Кстати, нас посетила Катя, ваша племянница. Произвела очень хорошее впечатление.
— Я рада. Собрание назначайте на вторник следующей недели. Я буду в офисе завтра с утра.
— Все ясно.
Греф довел машину до ворот особняка и посигналил. Ворота раздвинулись.
Греф подкатил к крыльцу, и Даша вышла из машины навстречу улыбающейся Тамаре. Поздоровались, и Тамара сразу сообщила:
— Катя за домом. Моет, чистит своего коня.
Даша кивнула и обошла дом.
На зеленой лужайке стояла рослая, гнедая мокрая лошадь, а Катя чистила ее жесткой щеткой. Рядом крутился и Джем — этот зверь уже со всеми наладил дружеские контакты. Все его подкармливали, хотя Малашенко это строго запрещал.
Здравствуй, Катя, — в спину сказала ей Даша. — Я и есть твоя тетка Дарья. На улице ты бы меня не узнала. Да и я тебя тоже.
Девушка резко обернулась, секунду смотрела ей в лицо и произнесла по-английски.
— Добрый день. А я, получается, ваша племянница! Даша слегка напряглась и также ответила на английском:
— Что ж, целоваться нам, наверное, рановато, не будем изображать горячую родственную любовь. Мы друг друга практически не знаем. Лицемерить не к чему.
— Наверное, вы правы. — Катя кинула щетку в ведро. — Я сейчас обсушу Донована и буду к вашим услугам.
— Не торопись. Донован — это твой скакун?
— Да. У него хорошие предки. Есть даже капельки арабской крови. А вы вполне сошли бы за англичанку — где-нибудь на Пикадилли.
— Ты уж извини, но я не воспринимаю это в качестве комплимента.
Катя рассмеялась, открыто и без фальши:
— Извините, это у меня по инерции. В Лондоне для каких-нибудь выходцев из Европы это бы было комплиментом высшего порядка. — Она перешла на родной язык.
— Давай так, — сказала Даша. — Для практики иногда будем говорить на английском. Но хоть на турецком не обращайся ко мне на «вы». Мы все-таки родная кровь. Согласна?
— Согласна, тетя.
— Хорошо. Обсудим наши проблемы за обедом.
— А можно поехать в какой-нибудь ресторан? Здесь слишком много любопытных ушей.
— Ты так думаешь? Ну хорошо. Поедем в ресторан.
Даша прошла в дом, поднялась в спальню, разделась и встала под душ. Подумала, что Греф, как всегда, прав. Девочка заняла нейтральную, выжидательную позицию. Позиция неустойчивого равновесия. Куда ее качнет, зависит от нее, Даши. Стелиться перед Катей, угождать во всем ни в коем случае нельзя. Иначе эта полуиностранка поставит ее в ранг прислуги. Проверка на английском была детской и смешной, но, судя по всеми для Кати она значила многое, после ответа Даши тон ее голоса потеплел. Желание ехать на обед в ресторан было для Даши неприятным. В конце концов, здесь был отчий дом, а замечание касательно любопытных ушей просто чепуха. Привыкла секретничать в своих дортуарах, общих спальнях, где пенал от пенала отделен тонкой стенкой. И родственные отношения рано излишне подчеркивать. Пока пусть доминируют деловые отношения, а там посмотрим.
Даша вышла из-под душа, накинула халат и прошла сквозь второй этаж, чтобы в окно увидеть Катю и лошадь. Оказалось, что там уже помогал вытирать коня Андрей Малашенко. Молодые люди вели себя по-дружески, смеялись и болтали, перебивая друг друга. Красивая пара. С разницей по возрасту в семь лет. Допустимо, не так уж много. Даша поймала себя на мысли, что заглядывает слишком далеко, да и не ее это дело.
Она прошла в кабинет и обнаружила на столе записку от Тамары: «Звонили, оставили рабочий телефон. Максим Епишин. Просил звонить». Тут же был записан и номер телефона.
А почему бы не позвонить? Даша почувствовала легкое, радостное волнение и взялась за трубку телефона. Женский полос пообещал, что доктор Епишин подойдет к телефону через минуту.
Подошел. И тут же спросил:
— Надеюсь, Даша, что это ты?!
— Угадал, Макс.
— Не угадал, а почувствовал! В этом большая разница! Прилетела или звонишь из Сибири?
— Прилетела.
— Когда увидимся?
И в этот момент Даша сказала то, что минуту назад решительно не собиралась говорить:
— Сегодня нет, много дел. Послезавтра приходи ко мне в гости.
— Даже так?!
— Да. Так. Для начала разыграй, что ты мой деловой партнер, представляешь какую-то фирму, а потом посмотрим.
— Прекрасно. Послезавтра?
— Да. Часов в семь.
Она положила трубку и тут же поняла, что сотворила глупость. Не тот был момент, чтобы приглашать Максима в дом. Поторопилась.
Загородный ресторан «Русский охотник» считался одним из престижных в кругах московских тусовщиков. Впрочем; вечерами здесь большей частью привольно гуляла уголовная братва со своими авторитетами, бригадирами и бойцами — по словам Грефа. Однако, также по его информации, бандиты вели себя здесь достойно, строили из себя солидную публику, ресторан избрали в качестве точки спокойного отдыха и никаких разборок, базаров здесь никогда не устраивали. Держали ресторан под охраной и