— Не стесняйся, Дашенька. Пей кофе и ешь.
— Спасибо.
Мария Афанасьевна снова ушла, а Дорохов спросил:
— Ты у себя на Алтае только учительствовала, никаким бизнесом не занималась? Чтоб укрепить свою материальную базу?
— Я нет. А моя тетка Антонина самогонку наловчилась гнать на продажу.
Дорохов залился неожиданным детским хохотом, вытер выступившие на глазах слезы:
— Сильно! Экая дикость! Хотя я как-то подсчитал, что такое производство дает до двухсот процентов чистого дохода. Это так?
— Я этого не знаю.
Ладно, ты налегай, а я продолжу выдачу информации. Ты богата в любых вариантах. А вариантов два. Либо ты получаешь свою долю денег и акций фирмы и живешь себе тихо-спокойно… Либо… Догадываешься о смысле второго варианта?
Даша подумала. И сказала неуверенно:
— Ну не собираетесь же вы предложить мне сесть в кресло Володи и продолжить его дело?
— Молодец. Именно об этом и речь.
— Да что вы, Юрий Васильевич! Я же в финансах, бухгалтерии, менеджменте этом ровным счетом ничего не понимаю! Да и характер у меня не тот для бизнеса!
— Спортсмены, комсомольские вожди девяностых годов, всякие заведующие лабораториями, тоже так в свое время считали. А сейчас ворочают миллионами. В каждом человеке скрыты такие резервы и возможности, о которых он не подозревает. Но приходит час, меняются условия — и тупой солдат становится талантливым генералом.
— Если он, солдат, этого хочет! А я-то не хочу. Нет, если мне положена какая-то доля, то я ее возьму — и бегом в Семенов.
— И что будешь делать со своей долей? Она ведь такая, что можно пару самолетов и пароход купить.
Даша чуть не подавилась бутербродом с красной икрой:
— Правда?
— А зачем мне тебе врать?
Даша растерялась:
— Я просто не знаю, что делать с такой кучей деньжищ! Они просто не укладываются у меня в голове. Володя присылал по пятьсот долларов, вот это мой масштаб. Я знала, что с ними делать, потихоньку тратили с теткой, кое-что откладывали. А такие суммы… это для меня чересчур.
— Поэтому и предлагается суммы не принимать, а взять руководство холдингом «Гиппократ» на себя. Лет на пять — на шесть.
— Да я очень смутно представляю, что такое холдинг! И почему такой срок?
— Потому, что Катя закончит за это время свое экономическое образование по полной программе. Пройдет стажировку, достигнет совершеннолетия и возьмет бразды правления фирмой на себя. Володя именно к; этому ее и готовил. Шесть лет, Даша. От силы семь! Только удержать фирму на плаву.
— Господи! Ну вы понимаете, что предлагаете козе жарить шашлыки? Это было бы противоестественно.
— Хорошо, — спокойно произнес Дорохов. — Посмотрим фильм. Разверни кресло на телевизор. Два слова, чтоб тебе все было ясно. Съемка сделана два года назад. В те дни почти каждую неделю отстреливали или взрывали в автомобилях известных бизнесменов и банкиров. На Володю покушались дважды, да и на меня тоже. Вот тогда он и сделал эту видеозапись. Смотри и слушай, съемка профессиональная. Начали.
Он щелкнул пультом управления, включился видеомагнитофон, и по экрану телевизора поначалу пошла белесая рябь. Потом крупно проявилось лицо Владимира, картинка расширилась, и оказалось, что он сидит в просторном кабинете, в белой сорочке при галстуке с сигаретой в правой руке. Спросил кого-то:
— Можно начинать?
— Начинайте, Владимир Дмитриевич.
Улыбка соскользнула с лица Владимира, взгляд стал жестким, и он медленно заговорил:
— Сестра моя Дарья, если ты увидишь эту пленку, значит, я на том свете. Я уже написал официальное завещание и по всем правилам заверил его у нотариуса. Ты будешь богатой женщиной, сестра, была бы еще и счастливой. Но главное, что я передаю в твои руки, это моя дочь, твоя племянница Катя. Матери, моей жене Ирине, плевать на всех и вся, она интересуется только собой. Она не то что погубит дочь, а попросту пустит ее жизнь на волю волн, а девочка еще юная, восприимчивая, и кто знает, куда ее может без контроля занести. И потому Даша, на коленях молю тебя, возьми Катерину на себя. Второе. Моя первая просьба — я верю, что ты ее выполнишь, — останется пустым звуком, если к моменту совершеннолетия Кати мой холдинг доведут до банкротства. Тогда у Кати не будет ничего и ей придется начинать работу в должности рядового клерка. Вопрос не в деньгах, которые у нее будут Вопрос в деле, в бизнесе, который она должна раскручивать после отца в его память. Даша, не бойся. Ты справишься с этой работой, возглавь холдинг и удержись на плаву. Твой первый и самый надежный помощник — Юрий Васильевич Дорохов. Ничего не бойся. Ты же знаешь, что я филолог по образованию, а вот быстро переучился и создал фармацевтическую империю… Все. Прощай, родная.
На экране словно снег посыпал, и Дорохов отключил аппаратуру.
Даша молчала. Горький спазм перехватил ей горло, она с большим трудом удерживалась от рыданий. Дорохов тоже молчал, включил телевизор и несколько минут без всякого интереса смотрел трансляцию какого-то футбольного матча. Потом выключил и футбол и мягко произнес:
— Опекунство над Катей следует оформить в любых случаях. А то, пока она достигнет своих прав на холдинг, весь ее капитал разворуют.
— А это возможно? Если завещание есть и по закону она наследница?
— У нас такие ухари, что обойдут и закон, и завещание. Приемов к таким трюкам сотни. Вот почему Владимир и просил тебя взять все дело, в полном объеме под свой контроль.
— Допустим… Допустим, я соглашусь. Какими вы видите мои действия?
Дорохов ответил, не скрывая радости:
— Девочка, план на такой случай уже разработан в тончайших деталях. Ты официально примешь бразды правления. И тут же уйдешь как бы в академический отпуск. А отпуск твой будет заключаться в том, что будешь посещать специальные курсы менеджмента и управления производством. Параллельно тебе прочтут курс по основам фармацевтики. Все это займет девять или чуть больше месяцев. Работа будет тяжелой, спать придется не более шести часов в сутки.
— Это я выдержу.
— Должна выдержать. Параллельно предлагаемым двум занятиям ты тут же начнешь практическую стажировку, потом я тебе расскажу, как это будет осуществляться. Короче говоря, когда ты вернешься на фирму, то уже хотя бы теоретически будешь подготовленной к своему новому виду работы. Остальное доберешь по ходу дела. Он тихо засмеялся. — Знаешь, что сказал великий Наполеон по такому случаю?
— Знаю. Главное, ввязаться в драку, а там посмотрим.
— Правильно. За свое обучение заплатишь из кассы фирмы.
— Подождите, — прервала Даша. — Я еще не объявила своего решения, Юрий Васильевич.
Дорохов помолчал.
— Ты устала. Я, старый дурак, сделал ошибку. Конечно, перелет, такие оглушающие новости. Слишком большая эмоциональная нагрузка, и все разом. Извини.
— Ничего. Я еще соображаю, что к чему. Когда мне нужно объявить о своем окончательном решении?
— Завтра до полудня — мне. Послезавтра в десять часов утра — руководителям подразделений холдинга. На официальном совещании. Иди спать. Если заснешь. Мария Афанасьевна покажет тебе твою комнату.
— Спокойной ночи.
— Мария Афанасьевна на кухне.
Даша прошла все тем же длинным коридором, уперлась в кухню, которая была обставлена как комната, в. крестьянской избе. Длинный стол, собранный из струганых, но неотшлифованных досок, темные панели на стенах, и даже полы были из некрашеных досок, а не паркет, как во всей квартире.
Мария Афанасьевна сидела в торце стола и неторопливо лепила пельмени. При появлении Даши подняла свою седую голову, мягко улыбнулась и спросила:
— Ну что, напугал он тебя?
— Да, — глубоко вздохнула Даша.
— А ты его не бойся. Он тебя заранее любит, потому что у него в жизни не было человека любимей, чем твой брат, наш Володенька. Темная все-таки история с его смертью.
— Почему — темная?
— Да понимаешь, они шли по океану такой, как я поняла, дорогой, которая другими кораблями просто перегружена. Ну, как я поняла из мужских разговоров, там всяких пароходов как автомобилей на нашей Тверской. И никто не видел, как яхта Володеньки тонула! Этого быть не могло, как я поняла.
— А погода? Может, шторм был.
— Проверили. Прекрасная была погода от Канарских островов до Средиземного моря и Барселоны.
— Но какая-то официальная версия гибели есть?
— Испанцы считают, что на яхте что-то взорвалось.
То ли в моторе, то ли баллоны газовой плиты на кухне.
— А наша версия?
Мария Афанасьевна ответила не сразу, с внезапным раздражением:
— Наша версия свинская. Даже говорить тебе об этом противно.
— Но все же?
Мария Афанасьевна поморщилась:
— Ну тут такую гадость запустили… будто бы Володя наворовал кучу денег и перевел их в заграничные банки. И будто понял, что здесь для него запахло жареным. А потому уехал якобы отдыхать на Канары, а потом сбежал. Снял деньги со своих счетов в заграничных банках и где-то спрятался, изобразив, что утонул. Чушь это, чушь!
— Да. Ведь к тому же он был не один на яхте.
— Вот именно. С ним Ирина была и дружочек его, убогий Зариковский. Чего он с ним возился, никто понять не мог. От жалости, что ли? И еще шкипер яхты: был, испанец, Володя его вместе с яхтой арендовал. Ну, предположим, Володя снял со счетов наворованные деньги и спрятался с Ириной где-то в Южной Америке. Но Хуан и Зариковский должны были домой вернуться?! Так что получается? Убил наш Володя, что ли, всех своих спутников?
— Можно предположить, что взял с собой.
— В Южную Америку? Ну, положим, тунеядец и нахлебник Зариковский за ним бы босиком побежал. Но испанец? Шкипер этот?! У него в Барселоне семья и трое детей. А на Канарах — вторая семья и двое детей!
— А ваше какое мнение?
— Нет у меня мнения! — в сердцах ответила старушка. — Но одно я знаю наверняка. Мы еще про Володю что-то услышим. Не такой он человек, чтоб без следов в какой-то луже утонуть.