Охотником был Бью, который то натягивал воображаемую тетиву лука, то прицеливался из невидимого ружья, то, вооруженный мнимым клинком, кидался на дичь, которую изображала петляющая и визжащая Лили.
— Тебе следовало бы предупредить меня, — упрекнула Дэнни Брук.
— Разве не это я только что сделал? — хитро улыбнулся он.
— Я имею в виду — заранее.
— Хорошо. В следующий раз обязательно... — пообещал он.
— В следующий раз? Что значит — в следующий раз? — насторожилась женщина.
— Ты ведь постоянно видишься со своей сестрой.
— Я могу встретиться с ней где угодно, не обязательно в твоем доме.
— А чем мой дом для этого плох? — удивился Дэнни.
— Могут пойти толки, и ты понимаешь, какого рода, — осторожно намекнула Брук.
— Не понимаю, — уперся Дэнни.
— Симона может что-нибудь возомнить, — загадочно произнесла она.
— Например? — наседал Дэнни.
Тем временем охотник Бью раскручивал над головой лассо-невидимку, чтобы поймать дикого мустанга Лили.
— Финч, ты просто провоцируешь меня сказать то, чего я не хочу. Я не поддамся, так и знай, — предупредила Брук.
— Тогда давай молча понаблюдаем эту впечатляющую схватку, — кивнул мужчина в сторону копошащихся в траве детей.
— Я уже целый день наблюдаю, — безучастно проговорила Брук.
— Хочешь знать главную причину, по которой я купил этот дом вместе с укромным уголком земли? — Дэнни Финч пристально посмотрел на Брук.
— Скажи...
— Здесь я могу быть свободен. Совершенно свободен ото всех условностей внешнего мира. Если я сейчас примусь валяться в траве вместе с твоей ребятней, мне будет совершенно безразлично, кто и что обо мне подумает. А когда такие вещи вновь начнут меня волновать, это будет означать только то, что я безнадежен и уже ничто не сможет дать мне чувства покоя и уверенности в себе.
- И?
— И поэтому прекрати маяться от страха, что репортеры, преподаватели Бью, сестра или прохожие на улице что-то подумают и посмотрят на тебя косо. У тебя есть тайный заповедник, где ты можешь жить полной жизнью, где твои дети могут быть счастливы.
— Но это не наш дом.
— Сейчас этот дом ваш. Наслаждайся им, — твердо произнес Дэнни.
Брук молча стояла, глядя через его плечо.
— Ты думаешь, мне так сложно понять, какая это ответственность — растить детей? Как должна чувствовать себя любящая мать, задумываясь обо всех опасностях, которые окружают маленьких девочек и мальчиков? Пусть я не испытал этого на собственном опыте, но я догадываюсь. Я знаю, что ты хорошая мать, Брук. Бью и Лили несказанно повезло, что у них такая мать. Но посмотри на Лили, какая она бесстрашная и свободная. Позволь ей такой остаться. Не отнимай у нее этого дара. Не навязывай ей чуждых страхов. И сама позволь себе вздохнуть свободно, раскрепоститься.
— Ты говоришь со мной как тренер, Дэнни. Прежде мне много раз приходилось это слышать. С одной стороны, все правильно, и даже действует, но... Не могу же я не задумываться над тем, как жить дальше, что нас ждет за гранью твоей щедрости. Не считаешь же ты, что я удовлетворюсь этими днями передышки, за которые я тебе бесконечно благодарна?
— Похоже, мы не до конца поняли друг друга... — пробурчал Дэнни Финч, нахмурившись.
— Похоже, — кивнула Брук. — Кэл был таким, какой ты описываешь Лили. Но она маленькая девчушка, а он был взрослым мужчиной, отцом двоих детей. Он так и не научился задумываться о жизни всерьез, заботиться о других. Он даже о себе не мог позаботиться. Про ответственность я и говорить не стану. Да, я любила его безумно. Я влюбилась с первого взгляда в ту внутреннюю свободу, которую он нес в себе. Он был обворожительно беспечен. С ним было легко, приятно, весело, не хотелось ни о чем думать. Такая безрассудная свобода. Я еще помню те дни. Тогда у меня не было ни Бью, ни Лили. Тогда мы принадлежали только себе. Но мне пришлось измениться, а он сбежал. Подло, трусливо, банально сбежал.
— Приходится с тобой согласиться, — нехотя кивнул Дэнни.
— Я хорошо понимаю, что я сейчас одна. Несмотря на твою дружескую поддержку, я одна. И это не изменить, внушая себе красивые идеи о свободе и безразличии к мнению посторонних. Я одна, и нужно как-то справляться, выживать в этом мире общественного мнения.
— Потому-то я и предложил тебе работу, Брук.
— Работа — это то, что нужно. Но не менее важно пристроить детей. А это еще предстоит обдумать... Но объясни мне, ты — успешный, шикарный мужчина...
— Ух! Ты действительно такого обо мне мнения?
— Не перебивай... Я хочу знать, почему такой завидный во всех отношениях жених, понимающий и щедрый, до сих пор холост? — смело заглядывая в лукавый прищур глаз Дэнни Финча, спросила Брук.
— Это очень подозрительно, разве нет? — поддразнил ее Дэнни.
— Отвечай, Финч.
— Я же, кажется, уже объяснил тебе это утром.
— Это не было удовлетворительным объяснением. Ты сказал, что вы очень близки с Эмили, так почему бы вам просто не обменяться кольцами и обещаниями? А?
— Возможно, я скоро и созрею для такого отчаянного поступка.
— Ты спишь с ней? — прямо спросила Брук.
— Что за вопросы? Как вам не совестно, мадам?
— Ну не смущайся ты, как девчонка, Финч. Отвечай, ты спишь с Эмили?
— Тебя это не касается, Финдли, — процедил он.
— А с Кэлом ты не постеснялся бы обсудить это обстоятельство во всех подробностях, — покачала головой Брук.
— Это ревность?
— Какая глупость, Финн! Дружеский интерес, и только, — принужденно рассмеялась Брук.
— Или, может быть, в тебе говорит... как бы это помягче выразиться... неудовлетворенность?
— С чего это вдруг? — отмахнулась Брук.
— Ты сама говорила, что больше года не была близка с мужем.
— Фу! Какой ты памятливый, Финч! Тебя просто смущает, что я способна спокойно говорить о том, от чего ты краснеешь, как школьница... Могу тебя успокоить. В городе есть такие учебные центры для взрослых людей с зажимами. Для тех, которые не могут раскрыться в интимных отношениях с близким человеком.
— Брук, девочка моя, ты не ушиблась головкой? — потрепал ее по затылку Дэнни, который сам не мог понять, злит она его или забавляет.
— Нет, Дэнни. Я просто пробую быть раскрепощенной, как ты мне сам недавно советовал, — захохотала она.
Внимание Дэнни Финна привлек лай Бакли, который до этого предпочитал опасливо наблюдать за странными забавами малышей со стороны. Теперь же пес рванул к ним, и все втроем завалились в траву — Бью с воинственным индейским кличем, Лили с пронзительным визгом, а Бакли с щенячьим восторженным тявканьем.
— Кто хочет поиграть с дядей Дэнни в теннис? — крикнул Дэнни, придумав повод уйти от неловкого разговора.
— Я хочу! — первым отозвался Бью.
— И я тоже... хочу... в теннис! — Из травы высунулась белокурая головка запыхавшейся Лили.
— Пошли, — позвал их Дэнни. — А ты чего ждешь? Идем переоденемся, — обернувшись, обратился он к Брук.
Спортсмен, тренер и футбольный комментатор Дэнни Финч снял свой деловой костюм, облачился в шорты и футболку и вышел к теннисному корту, расположенному во внешнем дворе дома. Он быстро сформировал две команды. В одной был он и Лили, в другой — Брук и Бью. Дав малышам небольшой урок владения ракеткой, он заявил, что практика важнее теории, и сбросил первый мяч, рассчитанный главным образом на участие Брук.
Бью был преисполнен рвения и несколько раз попробовал отбить подачу Дэнни, однако, несмотря на его энергичный удар, мяч не долетал и до сетки. Участие же в игре Лили, которая с трудом удерживала ракетку в руках, заключалось в непрерывном мельтешении под ногами Дэнни и угрожающих выкриках в сторону соперников.
К удивлению Дэнни, Брук имела хорошее представление об игре и составила ему достойную, конкуренцию. Бью быстро смирился с ролью пассивного наблюдателя и с гордостью наблюдал, как его мама гоняет по корту дядю Дэнни. Он подавал ей мячи, подбадривал ее.
Когда азарт был исчерпан и соперники пожали друг другу руки, Дэнни потрепал мальчика по плечу и сказал:
— Со временем научишься. Полагаю, футбольным мячом ты владеешь лучше?
— Да, сэр! — бойко ответил мальчик.
— Заметано. В следующий раз встречаемся на поле, — пообещал Дэнни и шепотом добавил: — И никаких девчонок.
— Я все слышу, — сообщила Брук.
Часом позже, приняв душ и переодевшись, Брук услышала голос Бью, который говорил, судя по всему, в телефонную трубку. Брук прислушалась.
— Нет, это Бью... Они сейчас не могут подойти. Они сейчас в душе.
Услышав это чистосердечное детское признание, Брук в ужасе вылетела из комнаты и на весь дом прокричала:
— Бью, не клади трубку, скажи, что я сейчас подойду! — Стрелой сбежав по лестнице, она влетела в кухню и выхватила у ребенка из рук телефонную трубку. — Это Брук Финдли. Чем могу помочь? — протараторила она в трубку.
— Брук Финдли? — послышался она женский голос.
- Да.
— Жена Кэлвина Финдли? — продолжал уточнять женский голос.
— Вдова, если быть точным. С кем я разговариваю?
— Рейчел Кросс. Я редактор «Спортивного обозрения», — представилась женщина.
— Не уверена, что понимаю, о чем идет речь, — сообщила Брук.
— Вы должны знать... Телевизионная программа... Ведущий Мартин Бредшоу, — уточнила Рейчел Кросс.
— Ну, допустим.
— Я собиралась поговорить с мистером Финчем.
— Сожалею, мистер Финч сейчас не может подойти.
— Все еще в душе? — коварно предположила редакторша.
— Не имею представления о его местонахождении.
— Но мальчик сказал...
— Что может знать мальчик? — перебила ее Брук. — Если вы хотите поговорить лично с мистером Финчем, то почему бы вам не позвонить ему в офис в рабочие часы? Всего хорошего, — резко произнесла она и повесила трубку, после чего гневно посмотрела на Бью, который благоразумно поспешил покинуть кухню, втянув голову в плечи.
В коридоре ему встретился Дэнни Финч, который спросил: