(умман манда), а остальные пеласгами — были теми самыми шемау, о которых упоминается в надписи Speos Artemidos. Согласно нашей истории, они принадлежали к двум аристократическим группам, которые встретились на горе Зафон в окрестностях Угарита и заключили союз с целью вторжения в южный Ханаан и Египет. Об их приключениях повествуют сцены миниатюрной фрески из Западного Дома в Акротири.
Со временем от первоначального ствола эгейских пеласгов, преображавшегося во взаимодействии с другими культурами, отделились новые ветви, взявшие себе названия по именам эпонимических предков. Одна из этих ветвей была известна Гомеру как данаи или данайцы, названные в честь легендарного Даная — правителя гиксосов, бежавшего из Египта.
Генрих Шлиман прибыл в Микены утром 7 августа 1876 г. Он уже был знаменитостью (хотя многие оспаривали его славу) как человек, открывший гомеровскую Трою в небольшом кургане Гиссар-лык в Северо-Западной Турции. Теперь он собирался доказать, что «век героев», описанный в античной литературе, находил подтверждение в осязаемых культурных остатках бронзового века, обнаруженных при раскопках легендарной цитадели «золотых Микен».
«Со своей стороны, я всегда твердо верил в Троянскую войну; мое полное доверие к Гомеру и древнегреческим преданиям не было поколеблено современной критикой, и этому я обязан открытием Трои и ее сокровищ… Я никогда не сомневался, что царь Микен по имени Агамемнон был предательски убит… и твердо верил в слова Павсания о том, что убитые были захоронены на микенском акрополе»{225}.
Убежденный сторонник исторической достоверности гомеровских легенд и античных текстов, Шлиман почти единолично вывел на свет мир Приама, Гектора, Ахилла и Агамемнона. После его успехов в Гиссарлыке цитадель Микен — дом Агамемнона на Пелопоннесе — была самым очевидным местом для продолжения археологических поисков. С книгой Павсания «Путеводитель по Греции» (ок. 260 г. н. э.) в руке он стоял у главных ворот крепости перед священной колонной, обрамленной двумя резными геральдическими львами. Обратившись к 16-й главе книги II, он прочитал описание микенских руин, составленное древнегреческим путешественником:
«До сих пор можно видеть некоторые части обводной стены, включая ворота и львов, стоящих перед ними. Говорят, что это работа циклопов, которые возвели стены Тиринфа для Протея. На руинах Микен есть водный источник под названием Першия и подземные чертоги Атрея и его сыновей, где они хранили свои сокровища. Здесь находится гробница Атрея и могилы тех, кто вернулся домой из Трои и погиб от рук Эгисфа на его вечернем пиру… Здесь также находится гробница Агамемнона и его возницы Эвримедона. В одной могиле лежат Теледам и Пелоп — близнецы Кассандры, которых Эгисф убил вместе с их родителями… Клитемнестра и Эгисф были похоронены немного дальше от стены, так как им не подобало лежать рядом с Агамемноном и людьми, убитыми вместе с ним».
Последнее предложение было ключом для поиска могилы Агамемнона. Шлиман знал, что он должен делать. Он прошел через заваленные щебнем Львиные врата, сразу же повернул направо и приказал своим рабочим (в его экспедиции состояло 55 человек) вырыть первую археологическую канаву в сухой земле. До конца августа богатый немецкий бизнесмен, который стал искателем приключений, обнаружил каменные стелы с рельефными изображениями колесниц, сцен войны и охоты в обрамлении декоративных спиралей. Это были надгробные стелы, воздвигнутые над прямоугольными шахтами на круглом участке, ограниченном двойной стеной каменных плит. «Могильный круг А» оказался захоронением древних царей Микен, и его открытие впоследствии было признано величайшим достижением Генриха Шлимана.
В следующие два месяца Шлиман и его работники вскрыли пять шахтных могил (шестая была найдена позднее) и обнаружили в каждой из них несколько тел, лежавших среди перемешанной массы экзотических объектов, многие из которых были изготовлены из тонкого листового золота. Посмертные маски царей представляли собой поистине выдающиеся произведения искусства и впоследствии стали иконографическими символами микенской Греции. На самой известной из этих масок, найденной в шахтной гробнице V, был изображен зрелый мужчина с пышной бородой и усами. Шлиман обессмертил эту находку своим легендарным замечанием, когда он стоял над захоронением: «Я видел лицо «владыки мужей» Агамемнона». На самом деле эти знаменитые слова (отосланные телеграммой в греческую газету) были вдохновлены находкой тела из шахтной гробницы V, и фактически Шлиман произнес нечто гораздо менее впечатляющее: «Этот труп очень напоминает грозного Агамемнона, чей образ уже давно запечатлен в моем воображении». Ааконичность мифа снова одержала победу над неуклюжей реальностью.
Поспешная и непоследовательная раскопка гробниц привела к возникновению множества загадок. Шлиман считал, что групповые захоронения в каждой шахте происходили одновременно, так как складывалось впечатление, что шахты заполнялись в один прием, после чего поверхность оставалась нетронутой. Казалось почти невероятным, что потом кто-то регулярно извлекал из шахт несколько метров щебенки для следующих захоронений. Разумеется, Шлиман был совершенно убежден, что в этих могилах похоронены Агамемнон и его спутники, которые после возвращения из Трои были убиты Клитемнестрой (супругой Агамемнона) и ее любовником Эгисфом. Ясно, что их должны были похоронить вместе. Именно в это верил Шлиман, когда нашел могильный круг А «в стенах Микен» именно в таком виде, как его описал Павсаний. Более того, это место пользовалось особым уважением в позднюю микенскую эпоху, когда для защиты священного участка был сооружен круг из ортостатов, а резные надгробия были снова воздвигнуты на более высоком уровне. Кем еще мог быть похороненный здесь правитель, если не Агамемноном, героем Троянской войны?
Годы спустя Дорпфельд — преданный коллега Шлимана и его соратник на раскопках Трои — подверг тщательному повторному анализу археологические записи и дневники из Микен после смерти своего патрона и пришел к выводу, что гробницы на самом деле были закрыты каменными плитами, опиравшимися на деревянные балки, расположенные поперек каждой шахты, чтобы создать полость над захоронениями. Потом эту крышу засыпали землей и заполняли остальную часть шахты до поверхности. В результате этой новой и несомненно правильной интерпретации некоторые ученые указали на то, что такая конструкция допускала регулярные повторные открытия гробницы для захоронения дополнительных тел, обнаруженных в каждой шахте. С тех пор это толкование считается общепринятым, однако я не уверен, что оно удовлетворительно объясняет все имеющиеся свидетельства.
Захоронения действительно выглядят однократными, как и полагал Шлиман. Тела укладывали таким способом, который предполагает одновременное захоронение без уплотнения или сдвига в сторону старых захоронений, чтобы освободить место для новых, как было принято в семейных усыпальницах, таких как сотовые гробницы поздних Микен и несколько более ранние шахтные гробницы могильного круга В (см. ниже).
«Во многих гробницах из могильного круга В в Микенах присутствуют множественные захоронения; более ранние были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место для более поздних… Не было обнаружено сохранившихся или разрушенных зданий, таких как дворец или город в Микенах, которые соответствовали бы по времени этим шахтным гробницам»{226}.
В Микенах не было обнаружено остатков жилья, современного могильным кругам А и В. По-видимому, место для царского кладбища было выбрано задолго до возведения первого дворца на вершине холма и заполнение шахтных гробниц предшествует основанию Микен в качестве царской цитадели (которая традиционно относится к правлению Персея). Под этим я имею в виду, что артефакты, обнаруженные в захоронениях, старше артефактов, найденных при раскопках первого дворца, и следовательно, круги гробниц появились за сто лет до признания Микен царской столицей.
Алан Уэйс, который производил раскопки Микен в 1920-х годах по поручению Британской школы в Афинах, был убежден, что положение тел указывает на однократное захоронение в каждой гробнице:
«Из отчета о раскопках Шлимана становится ясно, что тела не передвигали с тех пор, как они были уложены в могилу, так как кости и снаряжение находились в полном порядке. Лишь в гробнице VI было отмечено вторичное захоронение. Там остатки первого скелета были собраны в углу, а второй лежал в центре гробницы. Это напоминает процедуру, принятую в камерных гробницах»{227}.
В могильном круге А были обнаружены сожженные заупокойные дары, представлявшие собой единственную кучу пепла, т. е. для всех шахтных захоронений был проведен один ритуал. Над захоронениями были воздвигнуты надгробные камни (как на уровне отверстия шахты, так и на уровне возвышенной террасы, созданной при последующей реорганизации могильного круга). Удалялись ли эти надгробия для каждого повторного открытия шахты? Несмотря на безусловно правильную интерпретацию строительных методов, используемых для закрытия гробниц, проведенную Дорпфельдом, у нас нет четких свидетельств, что эти усыпальницы когда-либо открывались повторно для ряда новых захоронений (за одним исключением, обнаруженным в шахтной гробнице VI и отмеченным Уэйсом). Судя по всему, тела в каждой гробнице были помещены туда в ходе одного захоронения, как и предполагал Шлиман.
Кроме того, в могильном круге А мужские захоронения в целом происходили отдельно от женских. В шахтных гробницах II (одно тело) и V (три тела) лежали мужчины; над последней гробницей была установлена резная стела со сценами мужских занятий (война и охота). Эти захоронения сопровождались большим количеством оружия, включая копья, мечи и кинжалы. Лица трупов были закрыты золотыми масками, о которых упоминалось выше. С другой стороны, в шахтных гробницах I (три тела) и III (три тела) содержались женские останки, и над ними была установлена простая стела, не украшенн