Марат заготовил несколько простых фраз, но лингвам отказался переводить формулу «я не враг». В языке племени пчо (в переводе — «дочери великого репейника») не существовало понятий «враг» или «друг». Только «свой» (он же — «родной») или «другой» (он же — «чужой», «опасный», «не принадлежащий к племени пчо»), А сказать «я свой» Марат не мог: какой он, к черту, свой для детей великого репейника?
Пока пришелец медлил, аборигены осмелели и перешли в наступление: угрожающе завизжали на разные голоса и выдвинули копья, пытаясь оттеснить опасного гостя за пределы деревни. Вторая группа — прикрывающая вход в каменное строение — тоже издала хоровой клич, но с места не сошла. Марат подождал, пока концы пик упрутся ему в грудь, и воспроизвел набор звуков, означавший: «Опасности нет».
Воины отпрянули. Великан-воевода — на полшага, прочие — на два или три.
— Я чужой, — сказал Марат. — Но неопасный. Я долго шел. Очень долго. И пришел.
Великан был силен не только телом, но и духом. Несколько мгновений он с изумлением смотрел на руки Марата — считал количество пальцев, потом поднял тесак, выкатил глаза и басом заорал:
— Стой на месте! Или я убью тебя!
— Нельзя, — ответил Марат. Но шевелиться не стал. Незачем провоцировать парня. Если что — в кармане лежит пистолет с обоймой на три тысячи зарядов. Дойдет до заварушки — можно парализовать половину дочерей великого репейника одним движением пальца.
Воевода (хотя почему воевода? скорее всего, он их вождь) подождал, подумал и спросил:
— Ты бродяга?
— Да, — ответил Марат. — Я бродяга.
— Откуда ты пришел?
— Из-за леса.
С космогонией у них было совсем просто. Запад назывался «за лесом». Восток — «за горами, где океан». Юг был «середина меж лесом и горами». Север — «напротив середины меж лесом и горами». Что касается океана — он находился в трехстах километрах отсюда, за горной грядой, и если дикари имели представление об океане — значит, ареал племени пчо был достаточно велик.
— Хочу от вас помощи, — сказал Марат. — Мужчины великого репейника должны идти со мной. Не все. Только сильные.
На лице вождя отразилось недоумение. Неправильный строй фразы, понял Марат. Их абстрактное мышление не полностью самостоятельно, они не поймут слова «должны», пока им не объяснят причину.
— Идите со мной, — сказал он. — Я покажу вам чудо. Я покажу еду. Много еды. И чистую воду.
Воинов он заинтриговал, некоторые расслабились и опустили копья, но вождь после секундной паузы взмахнул оружием прямо перед носом Марата и гневно произнес:
— Ты сказал ложь! За лесом нет чистой воды. Мы убьем тебя.
— Меня нельзя убить, — сказал Марат.
— Можно! Ты такой же, как мы. Только большой. Мы убьем тебя. Ты сказал ложь.
— Нет, — возразил Марат. — Не ложь. Пойдем со мной, и я покажу большое чудо.
— Нам не нужно чудо, — презрительно возразил великан. — Нам нужна еда. Чистая вода. Сухие деревья. Плоды черной пальмы. За лесом нет ничего. Там болото. В болоте нет чуда. В болоте ничего нет. Только черви и ядовитый мох.
— Нет, — сказал Марат. — Ты не знаешь. Вчера там не было чуда, а сегодня есть.
Вождь принял еще более угрожающую позу и набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но со стороны каменной крепости раздался крик; охранявшие вход расступились, и крупная величественная старуха вышла под свет костров.
Ее проход через поляну сопровождался почтительным молчанием.
Вот и лидер, понял Марат, Жилец был прав: я идиот. Лидер общины никогда не полезет в первые ряды. Он пошлет умелых воинов, а сам останется в тылу, пока ему не доложат подробности.
Старуха медленно приблизилась и обошла кругом, осмотрела пришельца с ног до головы — совершенно не боялась, но держала дистанцию, равную длине вытянутой руки Марата. От нее сильно пахло дымом.
— Бродяги часто приходят, — сказала она. — Они приносят ножи. Мы даем плоды черной пальмы и шкуры носорога. Они дают ножи. Это называется «дело». Еще это называется «мена». Я живу много лет. Моя мать жила еще больше лет. Никто никогда не слышал, чтобы бродяга пришел из-за леса.
— Я покажу чудо, — повторил Марат.
Старуха не отреагировала. Помолчала (все, включая Марата, ждали), сделала знак — один из воинов поднес факел; рассмотрев освещенные оранжевым огнем руки пришельца, старуха медленно проскрипела:
— Я видела чудо много раз. Я видела, как огонь падает с неба. Я видела, как вода в океане поднимается, как гора. Я видела жидкие камни. О каком чуде ты говоришь?
«Ладно», — подумал Марат и достал из кармана таблетки с мультитоником. Одну положил в рот, демонстративно прожевал и проглотил. Другую протянул старухе.
— Это моя еда. Она — как чудо. Возьми.
Старуха посмотрела на великана — тот еще раз энергично махнул тесаком, подшагнул и выхватил подарок. Осторожно обнюхал, передал старухе. Однако та повелительно кивнула ближайшему самцу.
Бедолага насупился, взял, помедлил, жалобно посмотрел на соратников — и съел.
Подчинился беспрекословно, подумал Марат, значит, их можно заставить. Но лучше — уговорить.
Риск был минимальный. Пилотский мультитоник — всего лишь стимулятор, коктейль из синтетических гормонов, вряд ли снадобье нанесет вред их организмам. Если местная атмосфера идентична земной, то и метаболизм аборигенов такой же. Возможна, конечно, непредсказуемая аллергическая реакция, но на случай такого фатального невезения есть пистолет…
Через минуту воин уже хохотал и смотрел на Марата, как на отца родного. Старуха внимательно наблюдала. Прочие копьеносцы переглядывались. Великан некоторое время смотрел, как его подчиненный напевает и пританцовывает, потом выкрикнул бранное слово и отвесил ему оплеуху. Воин упал, но рассмеялся так заливисто, словно его щекотали. Со стороны отряда, защищавшего крепость, тоже донесся хохот.
Марат поймал взгляд старухи и достал еще одну конфету.
— Хорошая еда, — сказал он. — Дает радость и силы. Очень много сил. Быстро бегаешь. Сильно бьешь. Думаешь тоже быстро.
— Да! — крикнул воин, стремительно поднимаясь с земли и подпрыгивая. — Да! Очень быстро!
Старуха молчала. Кстати, подумал Марат, в молодости она была довольно красива.
Таблетку она не взяла.
— Что скажешь? — спросил Марат.
Старуха помедлила и спросила:
— Ты нашел эту еду в лесу?
— Не нашел. Это моя еда. Я нес ее с собой через лес. Но не донес.
— Почему?
— Тяжело. Устал, бросил в болоте. Пришел с пустыми руками. Теперь мужчины пчо должны идти со мной в лес. И взять ее. Она очень большая. Очень тяжелая. Нужно много мужчин.
Старуха сделала великану знак, повернулась и двинулась прочь; великан, наклоняясь к ней, засеменил рядом, пытаясь подстроиться под короткий шаг женщины.
Спустя минуту вернулся. Выпятил грудь.
— Я пойду с тобой, — мрачно объявил он. — И другие тоже. Покажи нам место, где лежит твоя еда. Если ты врешь, мы убьем тебя.
— Да, — ответил Марат. — Я согласен.
Всю дорогу молчали. Великан и еще один боец шли сзади, двое остальных — по бокам. То и дело косились на ладони Марата, но без ужаса или отвращения. Двигались расслабленно, на доносившиеся издалека крики животных не обращали внимания. Марат хорошо рассмотрел их доспехи и оружие, остался доволен. Они умели плести сыромятные ремни — значит, сплетут и канаты. На теле капсулы есть четыре монтажных рыма. Впряжемся и будем тащить, думал Марат, биом весит около трех тонн, потребуется тридцать-сорок сильных мужчин. Правда, аппарат сильно засосало, придется срубить несколько деревьев и поднимать капсулу рычагами. Заодно подарим этим чудакам идею рычага…
Что делать потом — он не знал. Не хотел думать. Главное — сохранить жизнь старого злодея. И капсулу. Когда прилетит КЭР, Марат пустит себе пулю в висок, а перед смертью надиктует в память подробный отчет. Да, самолично установил контакт — но только для того, чтобы спасти пассажира и корабль.
Или нет, пуля в висок — это глупо. Лучше надиктовать, а потом уйти в бега. В рукоятке пистолета тоже есть маяк — пистолет выбросить, самому слиться с пейзажем. В распоряжении беглого преступника — целая планета, даже КЭР не сумеет обшарить каждый метр поверхности. Подождать несколько лет, и только потом довериться правосудию. Раскаяться. Сдать всех, с кем имел дело, когда угонял лодки. Слить всю разветвленную организацию скупщиков ворованной техники и всю их систему отмывания незаконно полученных доходов. Дадут лет тридцать каторги с ликвидацией личности, а после первых пяти лет отсидки, если не будет замечаний, разрешат связь с родственниками, и тогда можно будет разыскать друзей, они найдут способ превратить тридцать лет в пятнадцать…
Юла, конечно, забудет о нем, но ничего. Через полгода после возвращения он снова станет молодым, сильным и быстрым. Старый приятель Маркус имплантирует новые глаза и пересадит новые волосы.
У Маркуса всё есть. В его прайс-листе семь тысяч позиций.
А потом подойти к зеркалу, посмотреть самому себе в глаза — и уже тогда выстрелить в висок.
Шесть тысяч мертвых, незаконный контакт — нет, не в висок. В рот.
Когда дошли до леса, было уже совсем светло, и верхушки деревьев сияли золотом. Марат обернулся, чтобы посмотреть на спутников, и вздрогнул. Равнина пылала всеми оттенками желтого цвета. На оранжевой траве сверкала роса.
— Красивая, — сказал Марат по-русски.
Великан смерил его презрительным взглядом и поиграл своим мачете. «Бедняга привык быть самым большим, — подумал Марат. — Его рост и сила обеспечили ему привилегии. Лучшую еду, лучшую самку. Теперь он ревнует».
Едва вошли в чащу, как один из воинов издал азартное восклицание и бросился в сторону. Великан заорал — попытался восстановить дисциплину, но тщетно. Спустя минуту воин вернулся, сжимая в кулаке влажного гада. Гад буйно извивался. Великан опять заорал, но прочие, не обращая внимания на приказы, сгрудились вокруг новой добычи: располосовали бледное брюхо животного и сожрали внутренности, радостно сверкая глазами и мощно чавкая; видимо, пойманная тварь была редким деликатесом. Сцена развлекла Марата, он подмигнул великану и сказал: