– Молчи! – бросила она, промчавшись мимо меня на улицу, но бежала она не за Бо.
– Ах, l’amour[7]. – Мадам Саваж задумчиво глядела им вслед. – Я же сказала, что правда выйдет наружу. – Она хлопнула в ладоши и внимательно посмотрела на меня. Я отшатнулся. – Твоя очередь, юноша. Вытяни руку, пожалуйста.
– Пожалуй… нет, – произнес я нерешительно.
– Глупости. Тебе же нужна жемчужина, так?
Я посмотрел вслед Бо и Коко.
– Смотря что для этого нужно сделать.
Конечно, это было неважно, и мы оба знали это. С трудом сглотнув, я протянул ей руку. К моему удивлению, мадам Саваж вынула из рукава маленький мешочек и высыпала что-то из него мне на ладонь. Селия подошла ближе и наклонилась посмотреть.
– Семена? – растерянно спросила она.
Да, именно они.
Мадам Саваж с милой улыбкой сомкнула мне пальцы.
– Все верно. Твоя задача проста, мой дорогой мальчик. Посади их.
Я нахмурился. Как-то слишком уж это приземленно.
– Посадить?
Мадам Саваж повернулась к повозке и начала наводить в ней порядок, расставляя все по своим местам.
– А что еще можно сделать с семенами?
– Я… – Покачав головой, я спрятал семена обратно в мешочек. – Что это?
«Дурацкий вопрос».
– А где… Где мне их посадить? И когда? – спросил я в итоге.
– Это тебе решать.
Я растерянно посмотрел на Селию. Она лишь пожала плечами и показала на жемчуг, а затем на улицу. Я положил черные жемчужины в мешочек к семенам. Мадам Саваж останавливать меня не стала. Они вынула из рукава живую мышь и бросила ее в клетку к змее. Змея зашевелилась, и мадам Саваж заворковала с ней, как мать с ребенком. Селия снова указала на улицу. На этот раз уже отчаянно и многозначительно.
Но мне казалось, что нельзя вот так взять и просто уйти. А Николина до сих пор стояла молча и неподвижно. Мадам Саваж явно не была обычной торговкой.
– Почему вы здесь, мадам Саваж? Как вы… как вы нас нашли?
Женщина удивленно подняла глаза, словно не ожидала, что мы до сих пор рядом.
– А почему ты здесь, юноша? Свои жемчужины ты получил. Пора в путь.
Она взмахнула рукой, и Николина охнула и пошатнулась. Затем с рычанием бросилась на мадам Саваж, но я резко дернул ее за руку и остановил. Капюшон соскользнул с ее головы, и она в безмолвной ярости уставилась на нас.
– Не слишком приятно, да? Когда не владеешь собственным телом? – Мадам Саваж без дальнейших церемоний отогнала нас от повозки. – Запомни этот урок как следует, Никола. А теперь идите. Полагаю, у вас есть дела поважнее.
Я не шевелился. Селия схватила меня за руку и потянула вниз по лестнице.
Да. Да, нужно идти, но…
Я зацепился взглядом за стеклянную витрину с выпечкой рядом со змеей. Только что этой выпечки на витрине определенно не было. Меня разрывали беспокойство и любопытство, страх и необъяснимая легкость. Я кивнул на витрину.
– Сколько… стоят булочки?
– А. – Мадам Саваж вдруг просияла. Она вынула булочку из коробочки и завернула ее в коричневую бумагу. Затем спустилась к нам по лестнице и протянула сверток мне. – Для тебя? Бесплатно.
Я настороженно на нее посмотрел.
– Не беспокойся. – Она подняла свою вывеску из грязи. До странности обыденный жест среди всех этих сверхъестественных событий. – Мы скоро встретимся вновь, Рид Лабелль. Посади семена.
Весело подмигнув, мадам Саваж исчезла прямо у нас на глазах, забрав с собой вывеску и странную маленькую повозку.
Ле-Кёр-Бризе
– Пришли, – мягко произнесла Коко.
Минут пятнадцать назад она велела нам остановиться, повалила Николину на землю и влила ей в рот сонный отвар. Удовольствия нам это не доставило совершенно. У меня на руке до сих пор виднелись следы от укусов.
Мы стояли в тени одинокого кипариса. Во всяком случае, я думал, что это кипарис. Под затянутым дымом и тучами небом мы ощутили, как на нас снова надвигалась тьма. Лес был пугающе спокойным. Ни одного дуновения ветерка, хотя в воздухе все еще ощущался привкус морской воды. Волн не было слышно. И крика чаек тоже. Вообще никаких признаков жизни.
Тревожно переминаясь с ноги на ногу, я всмотрелся в тропинку впереди. Узкая и каменистая, она исчезала в тумане таком плотном, что его впору было резать ножом. По спине у меня пробежал холодок при мысли о том, что в нем могло скрываться. Ничто не намекало на Моргану или Жозефину, но волосы на шее у меня все равно встали дыбом.
– Что теперь?
Коко подошла ко мне.
– Идем дальше. Прямо вниз.
– Прямо туда? – Бо тоже приблизился ко мне и с сомнением оглядел туман. – А может, не стоит?
– Лё-Меланколик лежит за туманом.
– Да, но наверняка есть менее зловещий путь к нему.
– Ле-Кёр-Бризе повсюду. Без него до Печальных вод не добраться.
Селия с трудом сглотнула.
– Но у нас только три жемчужины. Мадам Саваж сказала, что людей воды могут свести с ума.
– Они могут свести с ума любого. И человека, и ведьму. – Коко расправила плечи, все так же всматриваясь в туман. – Но ты права. Жемчужин только три. Мы все пойдем по тропе, насколько нам позволит Ле-Кёр-Бризе, но только мы с Ридом и Николиной направимся к берегу. – Она посмотрела мне в глаза. – Если пройдем испытание.
– Какое еще испытание? – спросил я, чувствуя, как растет беспокойство.
– Ты-то пройдешь. – Коко коротко махнула рукой, но, бросив взгляд на Николину, добавила: – А вот про нее не знаю, но он уже испытывал нас однажды. Может, на этот раз не станет…
Бо тут же зацепился за ее слова. Он развернулся и ткнул в нее пальцем с торжеством и гневом:
– Так я и знал, что ты скрываешь что-то.
– Мы вместе с Лу играли в детстве у Лё-Меланколик, – бросила Коко. – Это ни для кого не секрет. Естественно, мы сталкивались пару раз с Ле-Кёром. Мы нравились ему, поэтому он не просил жемчужин. Мы ему вместо этого фокусы показывали.
– Но ты же сказала, что нам нужен жемчуг. – Селия растерянно заморгала.
– Нужен, – раздраженно проворчала Коко и отвернулась, скрестив руки. – И тогда был нужен, просто не всегда. Однажды Лу превратила жемчужины в пауков, когда он дотронулся до них. А пауков он ужасно боится.
Молчание.
– И после такого вы еще ему нравились? – озадаченно спросил Бо.
– Я ему нравилась больше, чем Лу.
– Хватит уже. – Я взял Николину на руки и двинулся к тропе.
Клубы тумана потянулись мне навстречу, обвиваясь вокруг ботинок. Я отшвырнул их прочь. Мы были очень близки к цели. Слишком близки.
– Мы такой путь проделали не для того, чтобы развернуться и уйти.
«НО УЙТИ ВАМ ПРИДЕТСЯ». – Резкий, незнакомый голос прогремел рядом со мной – сквозь меня.
Я споткнулся, едва не окунув Николину лицом в туман. Судя по всему, голос услышал не только я. Селия даже закричала. Туман заметно сгустился и уже клубился вокруг моих колен. Он давил на меня как тиски. Я испуганно отскочил назад, но туман все сгущался.
«ЕСЛИ ТОЛЬКО ВЫ НЕ ИСПЬЕТЕ ИЗ ВОД И НЕ ПРОЛЬЕТЕ ИХ ИСТИНУ», – продолжал голос.
Я так стремительно отскочил назад, что едва не наступил Селии на ногу.
– Что это? – Она вцепилась в мою руку, руку Николины, да она вцепилась бы во что угодно, лишь бы удержаться в реальности. Вот только это и была наша реальность – одержимость духом, пес-предвестник, дракон-перевертыш, говорящий туман. И конца этому не будет. – Это Ле-Кёр?
В ответ туман медленно потемнел и сжался, словно паук, плетущий паутину. Из него появились руки и ноги, голова, холодные угольно-черные глаза. Несмотря на зловещий голос, взгляд его смягчился, когда он посмотрел на Коко. Он шагнул вперед. Крепко сложенный мужчина, ростом куда выше меня, громко рассмеялся и раскрыл объятья. Коко замешкалась лишь на секунду и бросилась к нему. Она уткнулась ему в грудь и прерывающимся от смеха и, возможно, слез голосом сказала:
– Я скучала по тебе, Константин.
Бо ошеломленно уставился на них. Я бы, вероятно, нашел выражение его лица забавным, если бы меня словно обухом не ударило по голове.
Константин. Константин. Конечно, я знал это имя. Да и как я мог его забыть? Тогда в «Бел-лерозе» мадам Лабелль очаровала меня волшебной историей о несчастных влюбленных. О волшебных кольцах, море слез, ведьмах и святых. Об Анжелике и Константине. О святом, который подарил Церкви свой благословенный меч, первую в истории балисарду. Много лет я хранил в себе его частичку, не подозревая о том, что его меч был вовсе не благословлен, а зачарован его возлюбленной. Та хотела защитить его, а он жаждал ее магии. А когда не смог завладеть ее силой, лишил себя жизни.
Но этот мужчина не мог быть тем Константином. Никак не мог. По легенде он погиб, а если бы и выжил, сейчас бы ему было несколько тысяч лет. Он бы давно уже умер от старости. А Коко и словом не обмолвилась тогда, что знает этого Константина. Разумеется, она бы еще тогда все рассказала. Жизнь Лу была неразрывно связана с Константином и Анжеликой, чья несчастная любовь и разожгла войну между Церковью и Белыми дамами. Несомненно, Коко бы поведала нам правду.
– Константин, – протянул Бо, словно пробуя на вкус его имя. – Звучит знакомо. А ты разве не умер?
Коко напряглась, услышав его дерзкие слова, но Константин лишь усмехнулся. Он взъерошил ей волосы и аккуратно разжал объятья.
– Молва обо мне разошлась широко.
– Ты Ле-Кёр-Бризе? – пораженно спросил я. – «Разбитое сердце»?
– Уверяю, ирония этого имени от меня не ускользнула. – Его темные глаза сверкнули.
– Но ты же… ты не тот самый Константин. Ты не он.
Он лишь пристально на меня посмотрел. Я резко выдохнул и взглянул на Коко, не в силах выразить словами внезапную боль, сковавшую грудь. Она нам ничего не рассказала. Она… утаила это. Нет, она, конечно, не солгала, но и правды нам не открыла. Я почувствовал себя преданным.
– Так, ладно. – Встряхнув головой, я попытался снова сосредоточиться. – Но как?