– Но я по-прежнему не услышала извинений. Или человеческий принц считает, что мы уродливы? Он думает, что мы странны?
«Да».
Ответ так и хотел сорваться с моих губ, но я вовремя прикусила язык. Нахмурившись, я отвела взгляд, но привлекла внимание мелузины. Она скользнула по мне черными глазами. Изучая меня. Затем мрачно и хитро усмехнулась, и желудок у меня скрутило. Я все поняла.
«Женщины, обитающие в водах, любят правду».
«Испей из вод и пролей их истину».
О боже.
Бо, проглотив свой ответ и издав какой-то сдавленный хрип, в ужасе посмотрел на меня. Я ответила ему таким же взглядом. Если мы не могли лгать, если мы оказались в царстве правды…
Если нас не погубит Бо, то погублю я.
Так или иначе, к утру мы все умрем.
Бо снова попытался заговорить, неотрывно глядя в лицо мелузины. В горло ему упиралось копье.
– Конечно, вы нисколько не похожи на лягушку, мадемуазель. Я приношу вам глубочайшие извинения за эту фразу. Вы крайне… – Ложь застряла у него в горле. Бо открывал и закрывал рот, словно те рыбы, собравшиеся поглазеть на нашу неминуемую гибель. – Крайне…
– Прелестны, – договорила за него Селия твердо и искренне. – Вы прелестны.
Мелузины с нескрываемым любопытством посмотрели на Селию. Женщина с серебряными волосами медленно опустила копье. Бо громко сглотнул, а русалка склонила голову. Остальные последовали ее примеру, кто-то низко поклонился, кто-то присел в реверансе. Орельен даже протянул Селии руку и положил ей на ладонь изумрудную серьгу.
– Мы рады видеть вас у нас в гостях, Селия Трамбле. – Мелузина с серебряными волосами скривила губы, взглянув на Бо. – Куда больше, чем ваших спутников.
Селия присела в реверансе, но уже не таком низком.
– Рада встрече, мадемуазель?..
– Я Эльвира, Десница Провидицы. – Мелузина одобрительно улыбнулась, глядя на безупречные манеры Селии.
Ее спутница надела Селии на шею нитку красивого белого жемчуга. Ожерелье выглядело нелепо на фоне ее изодранного наряда, но, кажется, Селии было все равно.
– Благодарю вас. – Она удивленно подняла руку и нежно погладила жемчуг, а затем вставила изумрудную серьгу в ухо. И стала похожа на сороку. – Я буду беречь ваши дары.
Бо с изумлением уставился на нее.
– Украшения вам к лицу. – Кивнула Эльвира и указала на своих спутников. – Мы проводим вас до Града Провидицы. Это Орельен.
Она указала на усыпанного драгоценностями, но в остальном совершенно нагого мужчину.
– Олимпьенна.
Это была русалка с бледно-лавандовой кожей и зубами, украшенными бриллиантами.
– Леопольдина.
Женщина с тонкими золотыми цепочками, сверкающими на угольно-черном теле.
– Ласимонн и Шабтай. – Эльвира представила последних тритонов.
У одного в сосках сверкали рубины, а глаза другого поблескивали молочно-белым цветом. В его косу были вплетены водоросли.
– Мы очарованы встречей с вами. Мадемуазель Селия, не будете ли вы столь любезны составить мне компанию?
Селия кивнула. Эльвира взяла ее под руку, и они пошли вперед, словно чопорные и воспитанные аристократки, прогуливающиеся по Цезари-ну. Шабтай жестом велел Анжелике и Коко идти сзади, а Леопольдина и Ласимонн встали около Рида. Орельен зашагал рядом, даже не оглянувшись. Лишь его покрытый ракушками трезубец подгонял нас вперед.
И вот так мы с Бо оказались позади всей процессии.
Ле-Презаж был ни на что не похож. Как я и предполагала, мелузины жили словно сороки. Они строили дома из затонувших кораблей, кораллов и камней, украшали найденными драгоценностями окна и лужайки. На окраине города в заросшем водорослями саду глубоко в иле покоился обветшалый мраморный бюст. В глазах у него сверкали бриллианты. Мелузины отвели нас подальше от оживленной улицы. Дорога была вымощена не камнями или кирпичами, а разномастными деньгами – золотыми, серебряными или бронзовыми кронами, чужеземными монетами, которые я не признала. Иногда попадались драгоценные камни или ракушки.
– Здесь всегда так… многолюдно? – спросил Бо, вскидывая брови.
Десятки мелузин собрались на улице и глядели на нас. Их глаза сияли, а кожа блестела. Многие носили наряды, вышедшие из моды сотни лет назад – вычурные и богато украшенные, – в то время как другие, как наши стражи, не носили вообще ничего. Тритон с костяным ожерельем и жемчужным капюшоном подмигнул мне издалека. Его спутница выкрасила все тело в золотой цвет, украсив затейливо заплетенные в пучок волосы лишь вилкой.
Кажется, из схожего у мелузин были лишь ноги.
– Мы давно не ходили по суше, – пояснил Орельен.
Из-за поворота показалась упряжка желто-коричневых осьминогов, тянувших за собой позолоченную карету. Правда, краску разъело соленой водой, дерево сгнило, а крыша наполовину обломилась. Но мелузины радостно захлопали в ладоши, а пара в карете – господи, у одного даже монокль был – помахала, словно королевские особы. Возможно, короли и королевы подводного царства владели осьминогами и каретами. Может быть, они вшивали акульи зубы в вуали и носили золотые столовые приборы в напудренных париках.
Весь город сиял от смехотворной роскоши, превратившейся в пустышку.
Просто восторг!
– Хочу парик. – Я не могла насмотреться на все вокруг, пока мы шли мимо каменных лавчонок с кадками, в которых росли красные водоросли. Какая-то мелузина выгуливала свою любимую пятнистую черепаху на золотистом поводке. Другая на углу улицы нежилась в ванне на когтистых лапках, поливая ноги водой из кувшина. На наших глазах они превратились в черные плавники. Торговцы предлагали разномастные товары, от оладий из моллюсков и крабовых клешней до сережек из ракушек и жемчуга и музыкальных шкатулок. Свет морских звезд зловеще отражался на каждом лице – только он и освещал город. – Почему мелузины носят парики?
– И одежду? – спросила Коко, разглядывая пару русалок. Обе были затянуты в тяжелые шлейфы из парчового бархата и… корсеты. Только корсеты. Без лифа, без блузы. – Как носить одежду с плавниками? Она же тяжелеет от воды.
– А утонуть мелузины могут? – полюбопытствовала я.
Олимпьенна задумчиво склонила лавандовую голову и поджала лиловые губы.
– Не говорите глупостей. Конечно же, мы не можем утонуть. У нас ведь есть жабры. – Она вытянула шею, обнажив перламутровые разрезы по бокам. – И легкие. – Олимпьенна глубоко вдохнула. – Но да, к сожалению, красивые наряды доставляют неудобства под водой. Поэтому мы так ждали вашего приезда.
– Чтобы надеть одежду? – Бо нахмурился, когда мимо прошел мальчик в алых штанах-галифе и развевающемся плаще. Тот оскалил на нас острые зубы. – Вы осушили целый город, чтобы надеть… одежду.
– Мы осушили город, потому что любезны к гостям, – ответил Ласимонн удивительно низким голосом. – А надеть наши сокровища – лишь приятное дополнение.
«Надеть сокровища». Ха. В этом есть смысл. Где еще мелузины могли найти под водой роскошные одежды, как не на затонувших кораблях. Возможно, рубины Ласимонна как раз были с того расколотого корабля, что покоился у Ля-Пале-де-Кристаль.
– Сколько нужно времени, чтобы осушить город? – Я вгляделась в темный переулок, который, казалось, уходил прямо в пропасть, и, клянусь, я увидела, как моргнул огромный глаз. – А что там внизу?
– Гигантский кальмар. Не тревожьте его. – Кончиком трезубца Орельен подтолкнул меня обратно на главную дорогу.
– Исла предвидела ваш визит еще несколько месяцев назад. – Шабтай перебросил косу через мускулистое плечо и жестом велел нам идти дальше. Дворец уже был перед нами. – С той минуты, как ты решила выйти замуж за охотника, а не сбежать или сдаться шассерам.
Бо откашлялся, поглядев на воду вдалеке. В его темных глазах тускло отражалось мерцание морских звезд.
– И все же Константин не позволил мне и Селии пройти к берегу. Даже сказал, что люди, испившие из вод, сходят с ума.
Эльвира бросила на нас взгляд через плечо.
– А ты испил из вод?
– Я… – Бо нахмурился и посмотрел на Селию. – Мы пили?
Она медленно покачала головой и вскинула брови.
– Не знаю. Пока я была без сознания, мне привиделся тревожный сон, но я подумала…
Эльвира понимающе похлопала ее по руке.
– Сны всегда больше, чем просто сны, мадемуазель Селия. Это наши самые сокровенные желания и самые мрачные тайны, ставшие явью и приходящие только под покровом ночи. В них мы можем познать себя.
В призрачном свете кожа Бо казалась землистой. Он сглотнул, явно встревоженный.
– Я не говорил никакой правды.
– Неужели, ваше высочество?
Бо не ответил. Лишь растерянно и обеспокоенно уставился на Эльвиру. Она тихо засмеялась.
– Не бойся. Вы не сойдете с ума. Вы вошли в воды по приглашению Провидицы, и она защитит ваш разум, пока вы здесь.
Я нахмурилась сильнее, когда другие стражи опустили прогнивший трап, чтобы мы смогли подняться на корабль.
– Единственный вход для людей в Ля-Пале-де-Кристаль, – пояснил Орельен, подталкивая нас вперед.
Мы осторожно прошли за мелузинами по мягкому дереву. Оно прогибалось под ногами.
Наверху нас встретила пышная русалка. Ее серебристые волосы были тщательно уложены, серые глаза помутнели с годами. В уголках рта залегли тонкие морщинки от улыбки.
– Bonsoir[13]. – Она поприветствовала нас глубоким реверансом, сверкая шлейфом.
На этой русалке не было ни вилок, ни моноклей. Она выглядела как истинная аристократка. Даже цвет и ткань ее платья – шелк цвета баклажана, украшенный золотой нитью, – были верхом моды в Цезарине.
– Добро пожаловать в Ля-Пале-де-Кристаль. Я Эглантина, личная служанка Провидицы и придворная дама. Я буду сопровождать вас, пока вы гостите в нашем доме.
Как и Анжелика, Эглантина двигалась с безупречным изяществом и уверенностью. Она повернулась к огромным дверям. Каким-то чудом вода не разъела помещение позади – возможно, то была каюта капитана – да и практически вся палуба на корме была цела. Некоторые доски пошли трещинами или полностью сгнили. Сквозь зияющие дыры пробивался мерцающий свет свечей. И музыка. Я прислушалась к звукам навязчивой мелодии, но Орельен снова подтолкнул меня вперед, через двери на