– Тогда оставлю вас в одиночестве. Пожалуйста, примите эту бутылку виски в знак нашей благодарности – не каждый день в доме появляется герой. Для нас большая честь, господин, огромная честь видеть вас здесь.
Рид лежал так неподвижно и так напряженно, что, возможно, прирос к полу. Стиснув зубы, он, не моргая, уставился на деревянные доски кровати над головой. Мсье Лоран вышел из комнаты, и Жан-Люк снова закрыл дверь. Ключ щелкнул в замке.
Секунду Рид не двигался, явно борясь с желанием убежать от меня и навсегда скрыться от Жан-Люка. Я смотрела на его жесткий профиль в тусклом свете. Наверное, ему было… больно. Услышать, как мсье Лоран благоговеет перед человеком, которым раньше был сам Рид, человеком, которым он никогда больше не станет. Сейчас эта честь принадлежала Жан-Люку, хотя, конечно, если он и дальше будет прятать ведьм под кроватью, наслаждаться этой привилегией он будет недолго. Не удержавшись, я убрала прядь медных волос с лба Рида.
– Он не знает.
– Кто чего не знает? – огрызнулся Рид.
– Трактирщик. Он не знает, кто сейчас в его трактире.
Рид покачал головой, испытывая отвращение – ко мне, к себе, к происходящему.
– Он не знает, что такое героизм, – твердо сказала я.
– А ты знаешь? – Рид повернулся и с ухмылкой поглядел на меня. – Ты героиня, Луиза ле Блан?
– Нет. Но ты герой.
Рид оттолкнул мою руку, но с места не двинулся.
– Героем я был раньше, а теперь я прячусь под кроватью с ведьмой. Ты знала, что меня нашли в мусоре?
Я ничего не ответила, и Рид усмехнулся, покачав головой.
– Конечно, знала. Ты все обо мне знаешь, да?
В этом маленьком, затененном святилище, настоящем святилище, его глаза ярко горели. Здесь, в тесном уголке, скрытом от всего остального мира, казалось, что больше никого, кроме нас, нет на свете.
– Тогда ты знаешь, что я чувствовал себя потерянным. Одиноким. Меня называли отбросом, и я всеми силами боролся за уважение – ломал носы и кости, чтобы добиться почтения. Я убил единственного близкого мне человека, для которого был как сын. И после этого я герой, по-твоему?
Глядя на лицо Рида, я почувствовала, как к горлу у меня подкатывает ком. Он снова казался тем самым потерянным, одиноким маленьким мальчиком.
– Рид…
Под кровать заглянул Бо.
– О чем это вы тут шепчетесь?
Рид тут же отскочил от меня, поднялся и скрылся из виду, словно я зажгла спичку в его штанах. Бо ошарашенно посмотрел ему вслед, а затем протянул мне руку. В другой руке он держал бутылку виски.
– Ну, как идет соблазнение?
– По твоей милости – никак.
– Должен же я защищать свои вложения. А его воспоминания?..
Я нахмурилась.
– Коко думает…
– Я знаю, что думает Коко.
Бо обнял меня за шею и притянул ближе. Рид угрюмо наблюдал за нами из самого дальнего угла комнаты.
– Я хочу знать, что думаешь ты. Бог с ним, с пари. Хочешь, мы отвлечемся на время от главной цели и постараемся вернуть Риду память? Да, мы не можем заставить его снять чары, но, может, мы просто ему поможем?
В груди у меня все сдавило. Выбор. Бо предложил мне выбор. Без осуждения и неодобрения, без разъяснений и указаний. Бо привел меня к развилке дорог и теперь терпеливо ждал, когда я сделаю шаг влево или вправо. Он пойдет за мной в любую сторону. Только вот… Я взглянула на Рида. Он уже сделал выбор – глупый, но все же выбор. Рид сделал шаг, не посоветовавшись со мной, но, очевидно, считал, что так нужно. А нужно ли? Моргана забыла меня, да, но она не забыла свой гнев против Церкви и Короны. Сейчас королевству грозила еще большая опасность, чем прежде.
«Я снова найду тебя, Лу. Обещаю».
Я выдавила улыбку и щелкнула Бо по носу.
– Даже и не думай оказываться от пари.
– Ни за что, сестренка, – все так же тихо ответил Бо и отпустил меня, подмигнув и понимающе ухмыльнувшись. Он помахал бутылкой виски у меня перед носом. – Может быть, оливковую ветвь? Только сегодня? Мне что-то не очень хочется спать.
Схватив бутылку, я сделала большой глоток. Виски выжгло все невысказанные слова с моего языка. Все страхи, сомнения и беспокойства. Я сделала еще один глоток.
– Мне тоже.
– И кто тут еще шепчется, – проворчал Рид.
Мы с Бо посмотрели на Жан-Люка, бросившего мундир на туалетный столик. Я повысила голос и подняла бутылку:
– А как насчет вас, дорогой капитан? Не соблазнитесь?
– Я спать. Травите себя сколько хотите.
Я поднесла руку ко рту и насмешливо зашептала Бо:
– Он не хочет играть.
Жан-Люк застыл, не успев откинуть одеяло.
– Играть во что?
– Признание или желание. – Хлопая ресницами, я сделала еще один большой глоток и протянула бутылку Бо. – Всего пара вопросов, чтобы скоротать время, пока не заснем.
– Ты хотела сказать, пока вы не вырубитесь. – Жан-Люк откинул одеяло и забрался на кровать. – Нет, спасибо.
– Наверное, это к лучшему. – Я с заговорщицким видом наклонилась к Бо. По рукам и ногам разливалось приятное тепло. Бо усмехнулся в ответ, и я ощутила, как само его присутствие рядом вселяет в меня уверенность. Беспокойные мысли уходили прочь. «Ты все обо мне знаешь, да? Меня называли отбросом». – В последнее время я много общалась с Селией. У меня достаточно пикантных секретов, о которых я могу случайно проговориться.
Жан-Люк мгновенно вскочил и прищурился. Он медленно опустился обратно на кровать.
– Я знаю, что ты делаешь.
– Что ты имеешь в виду?
– Я знаю, что ты делаешь, – многозначительно повторил Жан-Люк. – И не поэтому я потакаю тебе. Дай бутылку.
Бо вложил бутылку в протянутую руку Жан-Люка, и тот сделал огромный глоток. Утерев рот, он протянул ее Риду.
– Начинай.
Рид с отвращением осмотрел бутылку.
– Я не стану с вами играть.
– Ой, да ладно, шасс. – Я поднялась на цыпочки, сложив руки на груди и покачиваясь. – Пожалуйста? Обещаю, что не заставлю тебя мериться членами с Жан-Люком.
Жан-Люк ухмыльнулся.
– А вот это и правда к лучшему. Не хочется никого ставить в неловкое положение.
Рид так сжал бутылку, что пальцы побелели.
– Ты… – выплюнул он. – Ты же не… – Он поморщился. – Какие правила?
– Правила просты. – Бо выхватил у него бутылку и растянулся на кровати. Я опустилась на пол, все еще торжествующе хихикая, и поджала под себя ноги. – Ты выбираешь: признаться в чем-то или выполнить чье-нибудь желание. Если ничего не выбираешь… – Бо многозначительно поднял стакан с виски, – …то пьешь. Все честно?
Рид не садился. Он стоял, скрестив руки на груди и глядя на нас сверху вниз, словно какой-то розовощекий мстительный бог.
Мне это даже понравилось.
– Я буду первым. – Жан-Люк откашлялся и положил локти на колени. Он посмотрел на меня светлыми глазами. – Лу. Признание или желание?
– Желание.
Плечи Жан-Люка поникли. Очевидно, не на такой ответ он рассчитывал и, очевидно, не придумал желание заранее. Он беспечно махнул рукой.
– Желаю, чтобы ты подстриглась одним из моих ножей.
Я рассмеялась и, не говоря ни слова, сделала глоток виски.
– Мой черед.
Потирая руки, я повернулась к Риду – и замешкалась. Сейчас мне выпала возможность расположить его к себе, забыв о Лё-Меланколик, ограблении, крышах. Забыв об опасности. Нужно было как следует постараться, но все мысли вылетели у меня из головы, когда я посмотрела на него. Подозрительный блеск в глазах, стиснутые зубы и скрещенные руки – он был просто непробиваемым. Как и Жан-Люк, он знал мою игру и не хотел играть.
Как я расположила его к себе в Цезарине?
Я ломала голову, пытаясь вспомнить, но безуспешно. Запертая в Башне охотников, окруженная врагами, я была резкой, жесткой и осторожной, кидаясь на него по малейшему поводу. Я пыталась смутить его, унизить. Я даже преуспела в этом, но все равно Рид смягчился. И я смягчилась. Как? Когда? Виски уже затуманило мой разум и превратило мысли в воспоминания о тепле и тоске. В Башне была ванна и общая кровать, и там были книги, пьесы и платья…
Я подавила разочарованный стон. Сквозь тонкие стены эхом отдавался храп Коко. Она еще не обучила меня тонкому искусству обольщения – если такое вообще существовало. Раньше мне это было не нужно. Рид просто… любил меня – несмотря ни на что, – и эта любовь привела его к ужасному выбору: забыть меня, чтобы спасти.
И я с уважением отнесусь к его выбору.
Я ничего не могла изменить. Даже став Госпожой Ведьм. Если Рид не мог вспомнить наше прошлое, я создам новое будущее. Я скрепила это обещание, сделав глоток.
– Признание или желание, Рид.
– Желание, – тут же ответил он.
Пожав плечами, я направила на него бутылку.
– Я желаю, чтобы ты разделся догола и станцевал бурре. А мы посмотрим, – быстро добавила я, когда Рид пошел к двери. Я невольно усмехнулась. Он всегда был на удивление находчив. – Только не в коридоре.
Рид нахмурился и остановился.
– Признание.
– Скажи мне, что ты чувствуешь прямо сейчас.
– Дай бутылку.
Я даже не успела ничего возразить, а Рид уже выхватил у меня виски. Я подавила разочарование. Возможно, так даже лучше. Алкоголь – тоже своего рода признание. Еще несколько глотков, и Рид все разболтает.
– Что ж, скоро все плохо кончится, – задумчиво протянул Бо. – Я следующий. Луиза, дорогая. – Он одарил меня очаровательной улыбкой. – Признание или желание? И, пожалуйста, выбери признание.
Я закатила глаза.
– Признание.
Бо хитро ухмыльнулся.
– Кто здесь самый привлекательный? Будь честна, или придется выпить дважды, имей в виду.
Игриво подмигнув, я протянула руку к Риду и ткнула в него пальцем.
– Вон тот мужчина. Рыжеволосый парень. Он самый привлекательный.
Рид нахмурился.
– Моя очередь, – тут же вмешался он. – Лу, чего ты больше всего боишься?
– Ты не спросил «признание или желание», – возразила я.
Рид совсем помрачнел.
– Признание или желание?
– Желание.
– Я желаю, чтобы ты ответила на мой вопрос.