– Ладно тебе, шасс, – язвительно произнесла Лу и наклонилась, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее волосы, длинные и густые, рассыпались между нами. Я стиснул кулаки на коленях. Я не прикоснусь к ее волосам. Не стану. – Я понимаю, в зале суда дела были… плохи, но у нас есть план, как спасти мадам Лабелль. Мы перехитрим Огюста.
– Мне все так же плевать.
– А я все так же тебе не верю.
Я упорно не поднимал глаз. Лу выпрямилась, и мой взгляд предательски упал на нее. Она подбоченилась.
– Мы перехитрим Огюста, – продолжила Лу, хотел я того или нет, – притворившись, что Жан-Люк схватил нас.
Я тут же внимательно вгляделся в ее лицо. Вслушался в ее слова.
– Мы сдадимся?
– Сделаем вид, что сдадимся. – Она нахмурилась, увидя что-то в выражении моего лица. – Мы просто притворимся, шасс. Когда освободим мадам Лабелль, уберемся оттуда к чертовой матери. Коко соберет Клода, Блеза и, надеюсь, даже Анжелику, и мы встретимся со всеми в «Левиафане».
Клод, Блез и Анжелика. Боги, оборотни, ведьмы и русалки.
Я покачал головой.
– Даже не смей. – Лу щелкнула пальцами, чтобы привлечь мое внимание. Она подозрительно сощурилась. – Я знаю, о чем ты думаешь. Вижу это по твоему глупому лицу, и ответ – нет.
Я хмуро посмотрел на ее палец.
– Да ну? И о чем же я думаю?
– Ты хочешь испортить мой блестящий план…
– План и правда блестящий.
Похвала должна была успокоить ее, но вместо этого Лу еще больше разозлилась. Она ткнула пальцем мне в грудь.
– Нет. Нет, нет, нет. Я знала, что ты попробуешь сыграть в мученика. Можно подумать, кому-то будет лучше, если ты сгниешь в подземелье или сгоришь на костре. Позволь тебя просветить, шасс. Нет. Лучше не будет. Станет только хуже, потому что вдобавок к спасению твоей матери и борьбе с Морганой, Ля-Вуазен, Николиной и целой кучей всякой херни мне придется спасать еще и тебя.
Моя кожа запылала еще жарче от ее ругани. От ее губ.
– Следи за языком, – прорычал я.
Лу не обратила на мои слова внимания и снова ткнула меня в грудь. На этот раз сильнее.
– Я понимаю, тебя сейчас переполняют всякие разные чувства, но натворить глупостей я тебе не дам. Уяснил? Ты не попадешь в темницу, потому что любишь свою мать. Ты не умрешь, потому что хочешь трахнуть ведьму. Успокойся… ты… уже!
Каждую паузу Лу сопровождала тычком.
Кровь у меня почти закипела. В ушах зазвенело. Я протиснулся мимо нее к двери. Раз она хочет, чтобы я остался здесь, я поднимусь на палубу. Я еще могу вынести других, но она… она говорила со мной как с ребенком. Потерявшимся, капризным ребенком, которого нужно отругать. Наказать. Это уже слишком. Развернувшись к ней в последний момент, я рявкнул:
– Мои дела вообще тебя не касаются! – Немного помолчал. – И вовсе я не хочу трахнуть ведьму.
– Разве?
Лу тут же молнией метнулась ко мне. В ее глазах гнев сверкал яростно, ярко и прекрасно. И что-то еще… решимость. Когда она коснулась грудью моего живота, тело у меня сжалось.
– Тогда чего ты хочешь? – Лу придвинулась еще ближе, ее лицо было почти у моего. В ее голосе появились жесткие нотки. – Решай сам. Ты не можешь вечно водить меня за нос, в одну минуту пылая жаром, а в следующую обдавая меня холодом. Ты хочешь любить меня или убить?
Я уставился на нее сверху вниз. Шея у меня начала гореть. Щеки покраснели.
– Грань тонка, да? – Приподнявшись на цыпочки, Лу практически прошептала эти слова мне в губы. – Или… возможно, ты не хочешь ни того ни другого. Возможно, ты хочешь прославлять меня. Так, шасс? Хочешь прославлять мое тело, как раньше?
Я не мог пошевелиться.
– Я могу показать тебе, как это делается, если ты забыл, – выдохнула она. – Я помню, как прославляла тебя.
Красная пелена заволокла мне глаза. То ли ярость, то ли похоть, то ли чистое безумие, я не знал. Мне было плевать. Я ведь все равно уже проклят. Я схватил Лу за плечи, за подбородок, за волосы, прижался губами к ее губам. Она тут же откликнулась. Обвив меня руками за шею, Лу рванулась вверх. Я поймал ее за ногу, поднимая выше, обвивая ее тело вокруг моего. Спиной врезался в дверь. Нас пошатнуло. Я не мог остановить свои бедра, свой язык. Давление стало нарастать внизу спины, когда я вжался в Лу. Когда она вырвалась, прерывисто дыша. Когда закрыла глаза и запустила пальцы мне в волосы.
Я не останавливался.
Коленом я скользнул между ног Лу, прижимая ее к двери. Затем поймал ее руки над головой, заключив их в ловушку. С благоговением я ласкал ее шею языком. И ключицу – эту гребаную ключицу. Я нежно прикусил ее, наслаждаясь тем, как откликнулось тело Лу. Я чувствовал, что оно откликнется. Сам не понимаю откуда, но я знал, что она застонет именно так. Словно мое тело знало Лу так, как не знал мой разум. О да, тело знало ее. И притом очень близко.
«Я могу показать тебе, как это делается, если ты забыл. Я помню, как прославляла тебя».
Эти слова тут же возбудили меня до предела. Мной руководил инстинкт. Я попробовал на вкус шею Лу, ее плечо, ухо. Я не мог насытиться ею – хотел прикасаться снова и снова. Дерево заскрипело под моим коленом, уже натертым от давления, трения. Инстинктивно я ухватил запястья Лу одной рукой, а другой притянул ее ближе к себе и подальше от двери. Я провел рукой по спине Лу, лаская ее, пока она двигала бедрами вдоль моих ног. Вдоль жесткого гребня.
– Так я это делал? – Я провел носом по ключице Лу, почти сходя с ума от ее запаха. Мои собственные бедра непроизвольно дернулись. Давление нарастало. Хотя голос в глубине моего сознания предупреждал меня остановиться, я не обратил на него внимания. Мы сгорим за наши грехи, мы оба, здесь и сейчас. Я потянул завязки на ее штанах. И на своих. – Так я прославлял тебя?
Лу не открывала глаз и выгнулась навстречу мне, содрогнувшись всем телом. Я наслаждался этим зрелищем. Я жаждал этого. Когда ее рот приоткрылся в судорожном вздохе, я жадно поймал этот звук, опустив руку ниже. Двигая пальцами. Вдавливая их глубже. Ища. В это мгновение я мог обладать ею – мог прославлять ее – и притворяться, что она моя.
Только сегодня.
В горле и груди у меня вдруг все сжалось при этой мысли. Теперь я двигал пальцами быстрее, преследуя это пустое обещание. Снова прижимая ее к двери.
– Покажи мне, – прошептал я, прерывисто выдохнув. – Пожалуйста. Покажи мне, какими мы были раньше.
Лу резко открыла глаза и внезапно остановилась.
– В чем дело?
Я не ответил. Не смог ответить. Покачав головой, я поцеловал ее снова, отчаянно пытаясь. Стремясь облегчить эту томление между нами – эту тоску, которую я когда-то знал и почти помнил. Я хотел этого. Я боялся этого. И целовал ее до тех пор, пока не перестал замечать разницу.
– Рид. – Лу обхватила мое запястье. Вздрогнув, я понял, что она вырвалась. Лу вынула мою руку из своих штанов и пристально посмотрела на меня. Ее глаза сверкали. Хотя мне хотелось назвать то чувство, которое я увидел в ее взгляде, признать его, но я не стал. Не мог. – Так… так нельзя. Ты еще не готов.
– Все со мной хорошо…
– Это вряд ли.
Лу наклонилась и поцеловала меня в лоб. Ее поцелуй был легок, как перышко. Меня едва не сломила ее нежность. Близость.
– Не торопись, Рид. У нас есть время.
«Не торопись, Рид. У нас есть время».
«У нас есть время».
И я сдался. Уткнулся лбом в изгиб ее шеи. Уперся руками в дверь. Лу медленно опустилась на пол. Воцарилась тишина. Я молчал, сжав кулаки. Она уткнулась щекой в мои волосы. Уткнулась в меня носом. Я закрыл глаза.
– Поговори со мной, – прошептала Лу.
– Не могу, – с трудом, неуклюже выдавил я. – Прости.
– Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь себя неуютно.
– Я не чувствую себя неуютно. Я… я… Потерян.
Я извернулся, чтобы посмотреть на Лу, но тут же пожалел об этом. Ее брови, ее нос, ее веснушки. А эти глаза – я мог бы утонуть в них. Свет из окон искрился в их бирюзовой глубине. Ее глаза были так близко, что я видел кольцо ледяной синевы вокруг зрачков. Крапинки радужек цвета морской волны. Лу не могла и дальше так смотреть на меня. Не могла и дальше так прикасаться ко мне, словно… словно…
– Почему я не помню тебя? – спросил я.
Лу моргнула своими прекрасными глазами.
– Ты предпочел забыть.
– Почему?
– Потому что любил меня.
«Потому что любил меня».
Вскинув руки, я прошелся по каюте. Все это было совершенно непостижимо. Если я любил ее, почему бросил? Если принял ее как ведьму – принял себя самого, – почему отказался от этого? Был ли я счастлив? А она? Она так произнесла мое имя… В ее голосе слышалось нечто большее, чем просто похоть.
Нечто куда большее.
Я обернулся к Лу, как мотылек, летевший на пламя.
– Покажи мне.
Лу нахмурилась. Ее волосы растрепались еще сильнее, ворот блузки опал еще ниже. Губы распухли, брюки были развязаны. Сквозь шнуровку проглядывала, дразня меня, упругая золотистая кожа. Я шагнул ближе к Лу – снова, – и она склонила голову набок, как кошка.
– О чем ты?
Тяжело сглотнув, я заставил себя остановиться. Чтобы повторить просьбу.
– Покажи мне, какими мы были раньше.
– Ты просишь меня… Ты хочешь вспомнить?
Я молча уставился на Лу, и она медленно покачала головой, подходя ближе. Изучая меня. Казалось, она затаила дыхание.
– Молчание – это не ответ.
– Я не знаю.
Слова вырвались внезапно, и ответить еще честнее я просто не мог. Всего лишь произнеся это вслух, я обнажил себя. Я едва мог смотреть на Лу. Но все же посмотрел на нее, признавая свою нерешительность. Отчаяние и надежду.
Лу задумчиво помолчала. Затем улыбнулась легко, лукаво.
– Хорошо.
– Что?
– Сядь. – Она указала пальцем мне за спину. – На кушетку.
Я опустился на подушки, не говоря больше ни слова, широко раскрыв глаза – сердце бешено колотилось, – а Лу последовала за мной и оперлась на стол. Затем приподнялась. Она была так близко, что я мог коснуться ее. Однако что-то в ее взгляде остановило меня. Лу взмахнула рукой, и дверь каюты закрылась на замок. Вокруг нас разлился аромат магии.