– Ты знаешь зачем. – Я пожала плечами, мысли беспомощно путались. Я беспокойно постукивала ногой. – Я его дочь. Он хотел, чтобы ты защитил меня.
Рид зло фыркнул и обвел рукой клетку.
– Я отлично справился.
– Наши друзья придут за нами, Рид. Давай доверимся им.
– Где же они тогда? Почему их здесь нет?
– Надеюсь, сейчас они спасают твою мать и брата. В этом и был наш изначальный план, если помнишь.
Рид покраснел и отвел глаза.
– Конечно, помню.
Внезапно распахнулась дверь. За долю секунды, пока повернулась ручка, у меня возникла еще одна идея. Я превратилась в Деву, когда в дверь вошли два шассера. Их глаза широко распахнулись, когда они увидели меня.
– О, прошу вас, господа! – Я с криком заломила руки, расхаживая перед решеткой, но не прикасаясь к ней. – Ведьма обманула меня. Я простая служанка! Я стирала постельное белье, когда услышала голос, поющий прекрасную песню. – Я заговорила быстрее. Мне не понравился расчетливый блеск в глазах охотника постарше. – Я непременно должна была пойти на этот зов, господа, – как будто некая сила заставила меня, как будто я была в забытье. Я очнулась только, когда отперла дверь и выпустила ведьму. Пожалуйста, прошу, выпустите меня, пока ведьмак еще спит.
Я показала на Рида, лежащего на полу. Губы у меня задрожали, и слезы потекли по щекам. Притвориться испуганной и расстроенной оказалось легче, чем я думала.
– Прошу, простите! Можете урезать мне жалованье, выгнать меня, выпороть, но, прошу, не дайте ему причинить мне боль.
Охотник помладше, казалось, был готов броситься мне на помощь, но мужчина постарше остановил его улыбкой. Сострадания в ней не было.
– Закончила?
Я громко шмыгнула носом.
– Неужели вы не поможете мне?
В два шага он пересек комнату, подошел к круглому столу и принялся рыться в бумагах. Затем вытащил лист из-под распятия, прижимавшего бумаги, и поднес к свету. Рисунок был набросан небрежно, но мое лицо – лицо Девы – было довольно хорошо изображено. Я смахнула с лица горе и прислонилась к решетке. Мой прежний облик снова вернулся.
– Ну и молодцы.
– Да, – задумчиво произнес шассер, с любопытством разглядывая меня. – Это точно. Похоже, ты унаследовала способности матери. Его величеству будет приятно это узнать
– Это… это дочь Госпожи Ведьм?
– Кажется, теперь она и есть Госпожа Ведьм.
Беспокойство младшего мгновенно исчезло, сменившись чем-то похожим на благоговейный трепет. Возможно, с оттенком страха. Голода.
– Мы поймали ее?
– Ты никого не поймал, – отрезала я, чувствуя страх, но тут же отбросила его. Друзья придут на помощь. Обязательно. – Могу я спросить, сколько времени?
Старший вернул рисунок на место и подошел подойти к клетке. Он держался непринужденно, но на верхней губе у него выступил пот. Он нервничал. Хорошо.
– Спросить можешь. Но я не отвечу. Лучше посмотрю, как ты корчишься.
Когда я быстро и внезапно подскочила к решетке, шассер отшатнулся назад. К его чести, он не выругался, а только схватился за грудь с тихим смешком.
– Может, ввести ей болиголов? – Младший достал из кармана мундира шприцы. – Преподать урок?
– Нет. – Старший покачал головой и пошел к двери. – Нет, сдается мне, мучений ей и так хватает.
Они закрыли за собой дверь с громким щелчком.
Теперь уже Рид оттащил меня от решетки.
– Наши друзья придут за нами, – сказал он.
В подтверждение его слов спустя какое-то время из коридора послышалась возня. Голоса переросли в крики, сталь мелодично зазвенела о сталь. Мы вскочили на ноги, уставившись на дверь и ожидая.
– Вот и все. – В предвкушении я обхватила прутья решетки. – Они здесь.
Рид нахмурился, услышав высокие девичьи голоса. Незнакомые, они не принадлежали ни Коко, ни Селии, ни Зенне, ни даже Серафине. Они звучали как голоса… детей.
– Отстаньте от нас! – раздался возмущенный голос. – Отпустите!
– Это вряд ли, – прорычал какой-то шассер. – Не в этот раз.
– Твой отец будет недоволен, Виктория.
– Пускай проглотит яйцо!
– Вы что творите? – закричала другая девочка. – Сейчас же уберите руки. Там наш брат, и он не сделал ничего плохого…
Охотники увели девочек прочь, и их голоса стихли.
– Виолетта и Виктория.
Рид уставился на дверь, как будто мог открыть ее одной лишь силой воли. Взгляд его был так пронзителен, что я почти в это поверила. – Они вытащили нас из темницы перед Маскарадом Черепов.
– Следуй за воспоминанием, – сказала я в отчаянии.
Если уж дочери короля не могли беспрепятственно проникнуть в Башню, то другие и подавно не смогут.
– Что?
– Ты же хочешь вспомнить. Вот так и попробуй.
Мы не могли сбежать из этой ужасной темницы, не знали, который час, где наши друзья и что с нами будет, и сейчас для меня было важнее всего, главнее всего, чтобы Рид все вспомнил. Если мы умрем на закате, он должен вспомнить меня. Пари, соблазнение, план – все это рухнуло, когда настала эта роковая минута.
– Следуй по воспоминанию вперед или назад, пока не упрешься в стену. Затем толкай ее.
Рид мрачно скривился.
– Я… я пытался. Последние дни я только и делал, что пытался собрать все воедино.
– Попробуй еще раз. Старайся усерднее.
– Лу…
Я сжала его руки в своих.
– Что, если они не придут?
Рид стиснул мою руку с таким же пылом, притянул меня ближе и тихо, свирепо сказал:
– Обязательно придут.
– А что, если они не смогут? Если им не удастся пройти в Башню незамеченными? Если им придется сражаться? Если Клод не сможет вмешаться, или их уже схватили в замке, или… – Мои глаза расширились в тревоге. – Что, если они уже погибли?
– Хватит. Хватит! – Рид взял мое лицо в ладони, низко наклонился и посмотрел мне прямо в глаза. – Дыши. Скажи мне, что делать.
Я не сразу собралась с мыслями. Успокоила бешено колотящееся сердце. Рид терпеливо ждал, большими пальцами массируя мне виски. Этот жест был таким интимным, что я взволновалась и вместе с тем успокоилась. Наконец я отстранилась и сказала:
– После того как Виолетта и Виктория спасли тебя из темницы, ты вернулся в «Левиафан». Помнишь?
Рид тенью шел по моим следам.
– Да. Я принял ванну.
– А потом?
– А потом я… – Его лицо исказилось. – Я поговорил с Клодом. Рассказал ему о том, что мою мать схватили.
Я переплела свои пальцы с его.
– Нет. – Я покачала головой. – «Лу, они ее забрали. Они забрали мою мать, и она не вернется». Вот что ты сказал мне.
Рид посмотрел на меня в замешательстве.
– Что произошло дальше? – спросил он.
– Ты мне скажи.
Рид промолчал и лишь уставился в одну точку. Я потянулась к нему и поцеловала в щеку. Он обнял меня за талию.
– После того как я забрала воспоминания Баса, – прошептала я, – я не понимала, что натворила, пока не увидела его снова. У меня в мыслях были… пробелы. Я не стерла его полностью из памяти, только романтические моменты, он же меня совсем не узнал. Мне нужен был какой-то толчок, чтобы вспомнить, – одно воспоминание, чтобы зажечь остальные.
Рид отстранился и посмотрел на меня.
– Но это может быть что угодно.
– Для меня это был момент, когда я встретила Баса в Солей-и-Лун.
– А где я тебя встретил?
– У кондитерской Пана. – Я повернула его к замку. – Представь себе дверь. Ты загораживал все собой, как полный осел, смотря на парад в честь возвращения Бо.
Рид обернулся и хмуро посмотрел на меня через плечо.
– А что? Так и было. Очень невежливо. Я пыталась пройти мимо тебя. – Я сделала вид, что иду. – Но там было тесно. В итоге ты развернулся и чуть не сломал мне локтем нос.
Рид развернулся ко мне, а я подняла его локоть и откинула голову назад, изображая удар.
– Что-нибудь вспоминаешь?
Рид выглядел очень несчастным.
– Нет.
Черт.
– Может быть, это не тот толчок. – Я изо всех сил старалась говорить спокойно. – Может, нужен другой. Например, когда ты преследовал меня в Солей-и-Лун, или когда мы поженились на берегу Долёра, или… или когда мы впервые занялись сексом на крыше.
Рид прищурился.
– Мы консумировали наши отношения на крыше?
Я быстро кивнула. Слишком быстро.
– Вернемся к Солей-и-Лун. Было так холодно. Попробуй себе это представить. Ветер на твоей обнаженной коже.
Когда пришли новые стражи, чтобы проверить нас, мы даже не обратили на них внимания, и после пары насмешек они ушли. Время шло. С каждой секундой близился закат. Из коридора больше не доносилось криков. Спасти нас больше не пытались. Где же они?
Рид покачал головой, проводя рукой по лицу и расхаживая взад и вперед.
– Я ничего этого не помню.
– Но ты… Мне показалось, что ты начал вспоминать. Я видела боль на твоем лице. Тебе было неприятно.
Рид всплеснул руками. Он все больше и больше расстраивался. Или, может, волновался. Возможно, и то и другое.
– Такое редко случалось, и даже когда я пытался пробиться сквозь воспоминания – следовать за ними, – мне казалось, я нырял в пустоту. Там не было ничего. Ни стены, которую можно было бы разрушить. Ни двери, которую нужно открыть, ни замка, который нужно взломать, ни окна, которое нужно разбить. Воспоминания просто исчезли.
Горькие слезы навернулись мне на глаза.
– Узор можно обратить вспять.
– Какой узор? – Рид едва не кричал. Он повернулся ко мне, стиснув зубы и покраснев. – Весь мир, кажется, думает, что я ведьмак – и меня собираются сжечь на костре, так что, вероятно, так и есть, – но я не могу… я не… Не видел я никаких узоров, Лу. Ни единого проблеска золотого, или белого, или гребаного синего. Словно того Рида, которого вы знаете, не существует. Я не он. И не знаю, смогу ли когда-нибудь снова стать им.
Слезы полились по моим щекам. Рид застонал и вытер их, и в глазах у него самого заблестели слезы.
– Прошу, не плачь. Я не могу выносить твоих слез. Мне хочется разорвать мир на части, чтобы остановить их, а я не могу… – Он поцеловал меня, яростно и самозабвенно. – Расскажи мне еще раз. Расскажи мне все. На этот