Но не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок постигнет и могучего громовержца. Не избегнет он своей судьбы! Прометей знает, что царство Зевса не вечно: будет он свергнут с высокого царственного Олимпа. Знает вещий титан и великую тайну, как избежать Зевсу злой судьбы, но не откроет он этой тайны Зевсу. Никакая сила, никакие угрозы, никакие муки не исторгнут её из уст гордого Прометея.
Окончил Прометей свою повесть. С изумлением слушали его океаниды и дивились великой мудрости и несокрушимой силе духа могучего титана, осмелившегося восстать против громовержца Зевса. Опять овладел ими ужас, когда услыхали они, какой судьбой грозит Зевсу Прометей. Они знали, что если эти угрозы достигнут Олимпа, то ни перед чем не остановится громовержец, лишь бы узнать роковую тайну. Полными слёз глазами смотрели на Прометея океаниды, потрясённые мыслью о неизбежности велений сурового рока. Глубокое молчание воцарилось на скале, прерываемое лишь неумолкающим шумом моря.
Вдруг вдали раздался чуть слышный, едва уловимый стон скорби и боли; вот опять – уже ближе и громче. Гонимая громадным оводом, посланным Герой, вся в крови, покрытая пеной, неслась в неистовом, безумном беге обращённая в корову несчастная Ио, дочь речного бога Инаха, первого царя Арголиды. Истомлённая, обессиленная скитаниями, истерзанная жалом овода, остановилась она перед прикованным Прометеем и, громко стеная, стала сетовать на то, что пришлось ей вынести, а потом взмолилась:
– О Прометей! Здесь, на этом пределе моих скитаний, открой мне, когда же кончатся мои муки, когда обрету я наконец покой.
– О, верь мне, Ио! – ответил Прометей. – Лучше не знать тебе этого, чем знать. Много ещё стран пройдёшь ты, много встретишь ужасов на своём пути. Твой тяжкий путь лежит через страну скифов, через высокий снежный Кавказ, через страну амазонок к проливу Босфору – так назовут его в честь тебя, когда ты переплывёшь его. Долго будешь ты затем блуждать по Азии. Ты пройдёшь мимо страны, где живут несущие смерть горгоны, на головах которых извиваются, шипя, змеи вместо волос. Остерегайся их! Остерегайся грифов[68] и однооких аримаспов[69] – ты их встретишь на своём пути. Наконец достигнешь ты Библинских гор, с которых низвергает свои благодатные воды Нил. Вот там-то, в стране, которую орошает Нил, у его устья найдёшь ты наконец покой. Там вернёт тебе Зевс твой прежний прекрасный образ, и родится у тебя сын Эпаф. Он будет властвовать над всем Египтом и станет родоначальником славного поколения героев. Из этого рода произойдёт и тот смертный, который освободит меня из оков. Вот что, Ио, поведала мне о судьбе твоей мать моя, вещая Фемида.
Громко воскликнула Ио:
– О горе, горе! О сколько страданий сулит мне ещё злой рок! Сердце трепещет в груди моей от ужаса! Вновь овладевает мной безумие, снова вонзилось огненное жало в моё истерзанное тело, опять лишаюсь я дара речи! О горе, горе!
Безумно вращая глазами, в бешеном беге понеслась прочь от скалы Ио. Словно подхваченная вихрем, мчалась она вдаль. С громким жужжанием нёсся за ней овод, и, как огнём, жгло его жало несчастную Ио. Скрылась она в облаках пыли из глаз Прометея и океанид. Все тише, тише доносились до скалы вопли Ио, пока не замерли, наконец, вдали подобно тихому стону скорби.
Молчали Прометей и океаниды, скорбя о несчастной Ио, но вот воскликнул гневно Прометей:
– Как ни мучь ты меня, громовержец Зевс, но всё же настанет день, когда и тебя повергнут в ничтожество. Лишишься ты царства и свергнут будешь во мрак. Исполнятся тогда проклятия отца твоего Крона! Никто из богов не знает, как предотвратить от тебя эту злую судьбу! Лишь я знаю это! Вот сидишь ты теперь, могучий, на светлом Олимпе и мечешь громы и молнии, но они тебе не помогут, они бессильны против неизбежного рока. О повергнутый во прах, узнаешь ты, какая разница между властью и рабством!
Страх затуманил очи океанид, и ужас согнал краску с их прекрасных ланит. Наконец, простирая к Прометею свои руки, белые, как морская пена, воскликнули они:
– Безумный! Как не страшишься ты грозить так царю богов и людей Зевсу? О Прометей, ещё более тяжкие муки пошлёт он тебе! Подумай о судьбе своей, пожалей себя!
– На все готов я!
– Но ведь склоняется же мудрый пред неумолимым роком!
– О, молите, просите вы пощады! Ползите на коленях к грозному владыке! А мне – что мне громовержец Зевс? Чего бояться мне его? Не суждена мне смерть! Пусть делает что хочет Зевс: недолго ему властвовать над богами!
Едва промолвил эти слова Прометей, как по воздуху быстро, словно падающая звезда, пронёсся посланник богов Гермес и, грозный, предстал перед Прометеем. Его послал Зевс потребовать, чтобы титан открыл тайну: кто свергнет Зевса и как избегнуть веления судьбы? Стал Гермес грозить ужасной карой Прометею за неповиновение, но могучий титан, оставаясь непреклонен, с насмешкой ответил:
– Неразумным был бы ты дитём, если бы понадеялся узнать хоть что-нибудь. Знай же: не променяю я своих скорбей на рабское служение Зевсу. Мне лучше быть здесь прикованным к скале, чем пресмыкаться перед тираном. Нет такой казни, таких мук, которыми мог бы Зевс устрашить меня и вырвать из уст моих хоть единое слово. Нет, не узнает он, как спастись ему от судьбы, никогда не узнает и кто отнимет у него власть!
– Так слушай же, Прометей, что будет с тобой, если ты откажешься исполнить волю Зевса, – заявил в гневе титану Гермес. – Ударом своей молнии он низвергнет эту скалу с тобой вместе в мрачную бездну. Там, в каменной темнице, много-много веков лишённый света солнца, будешь терзаться ты в глубоком мраке. Пройдут века, и снова подымет тебя Зевс на свет из бездны, но не на радость, а на новые муки. Каждый день будет прилетать орёл, которого пошлёт Зевс, и острыми когтями и клювом терзать твою печень; вновь и вновь будет вырастать она, и всё ужасней будут твои страдания. Так будешь ты висеть на скале до той поры, пока кто-то другой не согласится добровольно сойти вместо тебя в мрачное царство Аида. Подумай, Прометей: не лучше ль покориться? Ведь ты же знаешь, что Зевс никогда не грозит напрасно!
Непреклонным остался гордый титан. Разве могло что-нибудь устрашить его сердце? Вдруг задрожала земля, всё кругом сотряслось; раздались оглушительные раскаты грома, и сверкнула нестерпимым светом молния. Забушевал неистово верный вихрь. Словно громады гор, поднялись на море пенистые валы. Заколебалась скала. Среди рёва бури, среди грома и грохота землетрясения раздался ужасный вопль Прометея:
– О, какой удар направил против меня Зевс, чтобы вызвать ужас в моём сердце! О высокочтимая мать Фемида, о Эфир, струящий всем свет! Смотрите, как несправедливо карает меня громовержец!
Рухнула со страшным грохотом скала с прикованным к ней Прометеем в неизмеримую бездну, в вековечный мрак[70].
Протекли века, и снова поднял Зевс Прометея на свет из тьмы, но страдания его не кончились, а стали ещё тяжелее. Опять лежит он, распростёртый, на высокой скале, пригвождённый к ней, опутанный оковами. Жгут его тело палящие лучи солнца, проносятся над ним бури, хлещут дожди и град его измождённое тело, зимой же хлопьями падает на него снег и леденящий холод сковывает его члены. И этих мук мало! Каждый день громадный орёл прилетает, шумя могучими крыльями, на скалу, садится Прометею на грудь и принимается острыми как сталь когтями терзать его и рвать клювом печень. Потоками льётся кровь и обагряет скалу, чёрными сгустками застывает у подножия и, разлагаясь на солнце, невыносимым смрадом заражает кругом воздух. За ночь заживают раны титана и вновь вырастает печень, чтобы обеспечить пищу орлу. Годы, века длятся эти муки. Истомился могучий титан Прометей, но не сломлен его гордый дух страданиями.
Титаны давно примирились с Зевсом, покорились ему и признали его власть, и Зевс освободил их из мрачного Тартара. Теперь они, громадные, могучие, пришли на край земли к скале, где лежал скованный Прометей, окружили скалу и стали убеждать покориться Зевсу. Пришла и мать Прометея Фемида и тоже принялась умолять сына смирить свой гордый дух и не противиться Зевсу, сжалиться над ней – ведь так невыносимо страдает она, видя его муки. Сам Зевс забыл уже свой прежний гнев. Теперь держава его сильна, ничто не может поколебать её, ничто не страшно ему. Да и правит он уже не как тиран, а охраняет государства, хранит законы, покровительствует людям и правде среди них. Только одно беспокоит ещё громовержца – тайна, которую знает один Прометей. Зевс готов, если Прометей откроет ему роковую тайну, помиловать могучего титана. Уже близко время, когда кончатся муки Прометея. Уже родился и возмужал великий герой, которому суждено судьбой освободить от оков титана. Непреклонный Прометей по-прежнему хранит тайну, изнывая от мук, но и его начинают покидать силы.
Наконец тот, кому предстояло освободить Прометея, во время своих странствований пришёл и сюда, на край земли. Герой этот – Геракл, сильнейший из людей, могучий как бог. С ужасом глядя на мучения Прометея, слушал могучий герой рассказ титана о злой судьбе его и пророчества о великих подвигах, какие ещё предстоит ему совершить. Преисполнился состраданием Геракл, но ещё не весь ужас его страданий видел. Вот послышался вдали шум могучих крыльев – это летит на свой кровавый пир орёл. Покружил он высоко в небе над Прометеем, вот уже собрался спуститься к нему на грудь, но не дал Геракл ему терзать титана: схватил свой лук, вынул из колчана смертоносную стрелу, призвал стреловержца Аполлона, чтобы верней направил её полёт, и пустил. Громко зазвенела тетива лука, взвилась стрела, и, пронзённый, упал орёл в бурное море у самого подножия скалы. Миг освобождения настал. Принёсся с высокого Олимпа быстрый Гермес, обратился с ласковой речью к могучему Прометею и пообещал немедленное освобождение, если откроет он тайну, как избежать Зевсу злой судьбы, и тот наконец согласился: