Горе сломило гордое сердце Ниобы.
– Пощади хоть эту малышку, великая Латона! – взмолилась она, полная скорби. – Хоть одну оставь мне!
Но не сжалилась богиня: стрела Артемиды пронзила и младшую дочь.
Оцепенела от горя Ниоба, окружённая телами дочерей, сыновей и мужа, даже ветер не колышет её волос. В лице её нет ни кровинки, не светятся жизнью её глаза, не бьётся в груди сердце, лишь слёзы скорби льются из глаз. Постепенно в холодный камень превращаются её члены. Поднялся вокруг бурный вихрь и перенёс Ниобу на её родину, в Лидию.
Там, высоко на горе Сипил, стоит и сейчас обращённая в камень Ниоба и вечно льёт слёзы скорби.
Кекроп[97], Эрихтоний[98] и Эрехтей[99]
Основателем великих Афин и их Акрополя был рождённый землёй Кекроп. Земля породила его получеловеком-полузмеёй. Тело его оканчивалось громадным змеиным хвостом. Кекроп основал Афины в Аттике в то время, когда спорили за власть над всей страной колебатель земли, бог моря Посейдон и воительница богиня Афина, любимая дочь Зевса. Чтобы решить этот спор, все боги собрались во главе с самим великим громовержцем Зевсом на афинском Акрополе. На суд властитель богов и людей призвал и Кекропа, чтобы решил, кому же должна принадлежать власть в Аттике. Змееногий Кекроп явился на суд. Боги решили дать власть над Аттикой тому, кто принесёт стране самый ценный дар. Ударил колебатель земли Посейдон своим трезубцем в скалу, и из неё забил источник солёной морской воды. Афина же вонзила в землю своё сверкающее копьё, и выросла из земли плодоносная олива. Тогда Кекроп сказал:
– Светлые боги Олимпа, всюду шумят солёные воды безбрежного моря, но нет нигде оливы, дающей богатые плоды. Афине принадлежит олива, она даст богатство всей стране и будет побуждать жителей к труду земледельцев и возделыванию плодородной почвы. Великое благо дала Афина Аттике, пусть же ей принадлежит власть над всей страной.
Боги-олимпийцы присудили Афине Палладе власть над городом, основанным Кекропом, и над всей Аттикой. С тех пор город стал называться в честь любимой дочери Зевса Афинами. Кекроп основал там первое святилище богине Афине, защитнице города, и отцу её Зевсу. Дочери Кекропа были первыми жрицами Афины. Кекроп был первым царём Аттики, дал афинянам законы и устроил всё государство.
Преемником Кекропа стал Эрихтоний, сын бога огня Гефеста, который, подобно Кекропу, был также рождён землёй. Полно тайны его рождение. В раннем младенчестве взяла его под своё покровительство богиня Афина, и он рос в её святилище. Афина положила новорождённого Эрихтония в плетёную корзину с плотно закрытой крышкой, и две змеи должны были его охранять. К нему также были приставлены и дочери Кекропа, но Афина строго запретила им поднимать крышку с корзины: никто не должен был видеть таинственно рождённого землёй младенца. Любопытство мучило дочерей Кекропа, им хотелось хоть раз взглянуть на Эрихтония.
Однажды Афина отлучилась из своего святилища на Акрополе, чтобы принести от Паллены гору, которую решила поставить у Акрополя для его защиты. Когда богиня несла гору к Афинам, ей повстречалась ворона и сказала, что дочери Кекропа открыли корзину и увидели таинственного младенца. Страшно разгневалась Афина, бросила гору и в мгновение ока явилась в своё святилище на Акрополе, где строго покарала дочерей Кекропа. Их охватило безумие: они выбежали из святилища, бросились с отвесных скал и разбились насмерть. С этих пор сама Афина охраняла Эрихтония. Гора же, которую она бросила, так и осталась на том месте, где сообщила богине ворона о проступке дочерей Кекропа; потом эта гора стала называться Ликабетом. Эрихтоний, возмужав, стал царём Афин, где и правил долгие годы. Им были учреждены древнейшие празднества в честь Афины – Панафинеи[100].
Эрихтоний первый впряг коней в колесницу и первый ввёл ристания на колесницах в Афинах.
Потомком Эрихтония был царь Афин Эрехтей. Ему пришлось вести тяжёлую войну с городом Элевсином, которому пришёл на помощь сын фракийского царя Эвмолпа Иммарад.
Несчастливой была эта война для Эрехтея. Всё больше и больше теснили его Иммарад и фракийцы. Наконец Эрехтей решил обратиться к оракулу Аполлона в Дельфах, чтобы узнать, какой ценой может он достигнуть победы. Ужасный ответ дала пифия. Она сказала Эрехтею, что только в том случае победит он Иммарада, если принесёт в жертву богам одну из своих дочерей. Эрехтей вернулся из Дельф с ужасным ответом. Юная дочь царя Хтония, полная любви к родине, узнав ответ пифии, объявила, что готова пожертвовать жизнью за родные Афины. Глубоко скорбя о судьбе своей дочери, Эрехтей принёс её в жертву богам; лишь желание спасти Афины заставило его решиться на такую жертву.
Вскоре после того, как принесена была Хтония в жертву, произошло сражение. В пылу битвы встретились Эрехтей и Иммарад и вступили в поединок. Долго бились герои, не уступавшие друг другу ни в силе, ни в умении владеть оружием, ни в храбрости. Наконец победил Эрехтей и поразил насмерть своим копьём Иммарада. Опечалился отец Иммарада Эвмолп и упросил бога Посейдона отомстить Эрехтею за смерть сына. Быстро примчался на своей колеснице по бурным волнам моря Посейдон в Аттику, взмахнул своим трезубцем и убил Эрехтея. Так погиб Эрехтей, защищая свою родину. Погибли и все дети его, кроме дочери Креусы, – её одну пощадил злой рок.
Кефал и Прокрида
Изложено по трагедии Софокла «Филоктет»
Кефал, сын бога Гермеса и дочери Кекропа Херсы, далеко по всей Греции славился своей дивной красотой, а также как неутомимый охотник. Рано, ещё до восхода солнца, покидал он свой дворец и юную жену свою Прокриду и отправлялся на охоту в горы Гимета. Однажды увидала прекрасного Кефала розоперстая богиня зари Эос, похитила его и унесла далеко от Афин, на самый край земли. Кефал любил одну лишь Прокриду, только о ней думал, имя её не сходило с его уст. Тосковал он в разлуке с женой и молил богиню Эос отпустить его назад в Афины. Разгневалась Эос и сказала Кефалу:
– Хорошо, возвращайся к Прокриде, перестань жаловаться на судьбу! Когда-нибудь ты пожалеешь, что Прокрида твоя жена; пожалеешь даже, что узнал её! О, я предвижу, что это случится!
Отпустила Эос Кефала, а прощаясь с ним, убедила испытать верность жены. Богиня изменила наружность Кефала, и он вернулся, никем не узнанный, в Афины. Хитростью проник Кефал в свой дом и застал жену в глубокой печали, но и в печали была прекрасна Прокрида. Кефал заговорил с женой, долго старался склонить её забыть мужа, уйти от него и стать его женой. Не узнала Прокрида мужа. Долго не хотела она и слушать незнакомца и всё твердила:
– Одного лишь Кефала люблю я и останусь ему верна. Где бы он ни был, жив или умер, я навек останусь ему верна!
Наконец поколебал её богатыми дарами Кефал. И она уже была готова склониться на его мольбы. Тогда, приняв свой настоящий образ, он воскликнул:
– Неверная! Я муж твой, Кефал! Сам я свидетель твоей неверности!
Ни слова не ответила Прокрида мужу. Низко склонив от стыда голову, покинула она дом Кефала и ушла в покрытые лесом горы. Там стала она спутницей богини Артемиды. От богини получила в подарок Прокрида чудесное копьё, которое всегда попадало в цель и само возвращалось к бросившему его, и собаку Лайлапа, от которой не мог спастись ни один дикий зверь.
Недолго был в силах Кефал жить в разлуке с Прокридой. Он разыскал в лесах свою жену и уговорил её вернуться назад. Вернулась Прокрида к мужу, и долго жили они счастливо. Своё чудесное копьё и собаку Лайлапа Прокрида подарила мужу, который, как и прежде, до рассвета уходил на охоту. Один, без провожатых, охотился Кефал, ему не нужно было помощников – ведь с ним было чудесное копьё и Лайлап. Однажды с раннего утра был на охоте Кефал; в полдень, когда наступил палящий зной, стал он искать защиты в тени от зноя. Медленно шёл Кефал и пел:
– О сладостная прохлада, приди скорей ко мне! Овей мою открытую грудь! Скорей приблизься ко мне, прохлада, полная неги, и развей палящий зной! О небесная, ты – моя отрада, ты оживляешь и укрепляешь меня! О, дай мне вдохнуть твоё сладостное дуновение!
Кто-то из афинян услыхал пение Кефала и, не поняв смысла его песни, сказал Прокриде, что слыхал, как муж её зовёт в лесу какую-то нимфу Прохладу. Опечалилась Прокрида, решив, что Кефал уже не любит её, что забыл её и нашёл другую. Раз, когда Кефал был на охоте, Прокрида тайно пошла в лес и, спрятавшись в разросшихся густо кустах, стала ждать, когда придёт её муж. Вот показался среди деревьев и Кефал. Громко пел он:
– О, полная ласки прохлада, приди и прогони мою усталость!
Вдруг остановился Кефал – ему послышался тяжёлый вздох. Прислушался Кефал, но всё тихо в лесу, не шелохнётся ни один листок в полуденном зное. Опять запел Кефал:
– Спеши же ко мне, желанная прохлада!
Только прозвучали эти слова, как тихо зашелестело что-то в кустах. Кефал, думая, что в них скрылся какой-нибудь дикий зверь, бросил в кусты не знающее промаха копьё. Громко вскрикнула Прокрида, поражённая в грудь. Узнал её голос Кефал, бросился к кустам и нашёл в них свою жену. Вся грудь её была залита кровью; смертельной оказалась ужасная рана. Поспешил Кефал перевязать рану Прокриды, но всё напрасно. Перед смертью сказала Прокрида мужу:
– О Кефал, я заклинаю тебя святостью наших брачных уз, богами Олимпа и подземными богами, к которым иду я теперь, заклинаю тебя и моей любовью: не позволяй входить в наш дом той, которую ты звал сейчас!
Понял Кефал из слов умирающей Прокриды, что ввело её в заблуждение, и поспешил объяснить её ошибку. Слабела Прокрида, туманились смертью её глаза, и, нежно улыбаясь Кефалу, умерла она на его руках. С последним поцелуем отлетела её душа в мрачное царство Аида.
Долго был неутешен Кефал. Как совершивший убийство, покинул он родные Афины и удалился в семивратные Фивы. Здесь помог он Амфитриону в охоте на неуловимую тавтесейскую лисицу. Её послал в наказание фивянам Посейдон. Каждый месяц приносили лисице в жертву мальчика, чтобы хоть как-нибудь утолить её ярость. Кефал выпустил на лисицу свою собаку Лайлапа. Вечно преследовал бы Лайлап лисицу, если бы не превратил громовержец Зевс в два камня и лисицу, и собаку. После охоты на тавтесейскую лисицу Кефал принял участие в войне Амфитриона с телебоями и достиг благодаря своей храбрости власти над островом Кефаления, названным так по его имени, – там и жил до самой своей смерти.