Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Прекрасный, равный самим богам-олимпийцам своей красотой, юный сын царя Спарты Гиацинт был другом бога-стреловержца Аполлона. Часто являлся Аполлон на берега Эврота, в Спарту, к своему другу и там проводил с ним время, охотясь по склонам гор в густо разросшихся лесах или развлекаясь гимнастикой, в которой были так искусны спартанцы.
Однажды, когда близился уже жаркий полдень, Аполлон и Гиацинт состязались в метании тяжёлого диска. Всё выше и выше взлетал к небу бронзовый диск. Вот, напрягши силы, бросил диск могучий бог Аполлон. Высоко, к самым облакам, взлетел диск и, сверкая как звезда, упал на землю. Побежал Гиацинт к тому месту, где должен был упасть диск, чтобы скорее поднять его и бросить, чтобы показать Аполлону, что он, юный атлет, не уступит ему, богу, в умении, но, упав на землю, он отскочил от удара и со страшной силой попал в голову юноше. Со стоном упал Гиацинт на землю, потоком хлынула алая кровь из раны и окрасила тёмные кудри прекрасного юноши.
Подбежал испуганный Аполлон, склонился над своим другом, приподнял его, положил окровавленную голову себе на колени и попытался остановить льющуюся из раны кровь, но всё напрасно. Бледнеет Гиацинт. Тускнеют всегда такие ясные его глаза, бессильно склоняется голова подобно венчику вянущего на палящем полуденном солнце полевого цветка. В отчаянии воскликнул Аполлон:
– Ты умираешь, мой милый друг! О горе, горе! Ты погиб от моей руки! Зачем бросил я диск! О если бы мог я искупить мою вину и вместе с тобой сойти в безрадостное царство душ умерших! Зачем я бессмертен, зачем не могу последовать за тобой!
Крепко держал Аполлон в своих объятиях умирающего друга, и падали его слёзы на окровавленные кудри Гиацинта. Умер Гиацинт, отлетела душа его в царство Аида, а Аполлон стоял над телом умершего и тихо шептал:
– Ты навсегда останешься в моём сердце, прекрасный Гиацинт. Пусть же память о тебе вечно живёт и среди людей.
И вот, по слову Аполлона, из крови Гиацинта вырос алый ароматный цветок – гиацинт, а на лепестках его запечатлелся стон скорби бога Аполлона. Жива память о Гиацинте и среди людей, они чтут его празднествами во дни гиацинтий[123].
Полифем, Акид и Галатея
Прекрасная нереида Галатея любила сына Симефиды, юного Акида, и Акид любил нереиду. Но не один Акид пленился Галатеей. Громадный циклоп Полифем увидел однажды прекрасную девушку, когда выплывала она из волн лазурного моря, сияя своей красотой, и воспылал к ней неистовой любовью. О как велико могущество твоё, златая Афродита! Суровому циклопу, к которому никто не смел приблизиться безнаказанно, который презирал богов-олимпийцев, вдохнула ты любовь! Сгорая от пламени любви, Полифем забыл своих овец и свои пещеры. Дикий циклоп начал даже заботиться о своей внешности: расчёсывал косматые волосы киркой, а всклокоченную бороду подрезал серпом, – не таким диким и кровожадным стал.
Как раз в это время приплыл к берегам Сицилии прорицатель Теллем и предсказал Полифему:
– Твой единственный глаз, который у тебя во лбу, вырвет герой Одиссей.
Грубо засмеялся в ответ Полифем и воскликнул:
– Глупейший из прорицателей, ты солгал! Уже другая завладела моим глазом!
Далеко в море вдавался скалистый холм и круто обрывался к вечно шумящим волнам. Полифем часто приходил со своим стадом на этот холм. Там он садился, положив у ног дубину, которая величиной была с корабельную мачту, доставал свою сделанную из ста тростинок свирель и начинал изо всех сил дуть в неё. Дикие звуки свирели Полифема далеко разносились по морю, по горам и долинам, доносились и до Акида с Галатеей, которые часто сидели в прохладном гроте на морском берегу, недалеко от холма. Играл на свирели и пел Полифем, но вдруг, словно бешеный бык, вскочил: это он увидал Галатею и Акида.
– Я вижу вас! – закричал он таким громовым голосом, что на Этне откликнулось эхо. – Хорошо же, это будет ваше последнее свидание!
Испугалась Галатея и бросилась скорее в море. Защитили её от Полифема родные морские волны. В ужасе Акид простёр руки к морю и воскликнул:
– О, помоги мне, Галатея! Родители, спасите меня, укройте меня!
Настиг пытавшегося спастись бегством Акида циклоп. Вот оторвал он от горы целую скалу, взмахнул ею и бросил в Акида. Хотя лишь краем скалы задел Полифем несчастного юношу, всё же придавило его и убило. Потоком текла из-под края скалы алая кровь Акида, но постепенно пропадал алый цвет, всё светлее и светлее становится поток. Вот он уже похож на реку, которую замутил бурный ливень. Всё светлее и прозрачнее он. Вдруг раскололась скала, раздавившая Акида. Зазеленел звонкий тростник в расщелине, и заструился из неё быстрый прозрачный поток. Из потока показался торс юноши с голубоватым цветом лица, в венке из тростника. Это стал речным богом Алкид.
Диоскуры, Кастор и Полидевк
Женой царя Спарты Тиндарея была прекрасная Леда, дочь царя Этолии Фестия. По всей Греции славилась она своей дивной красотой. Стала женой Зевса Леда и родила ему двух детей: прекрасную, как богиня, дочь Елену и сына, великого героя Полидевка. От Тиндарея у Леды было тоже двое детей: дочь Клитемнестра и сын Кастор.
Полидевк получил от отца своего бессмертие, а брат его Кастор был смертным, но оба прославились как великие герои Греции. Никто не мог превзойти Кастора в искусстве править колесницей: мог он усмирить самых неукротимых коней. Полидевк же не знал равных в кулачном бою. Во многих подвигах героев Греции участвовали братья Диоскуры. Всегда были они вместе, самая искренняя любовь связывала братьев.
У Диоскуров было два двоюродных брата, Линкей и Идас, – сыновья мессенского царя Афарея. Могучим бойцом был Идас; брат же его Линкей обладал таким острым зрением, что оно проникало даже в недра земли; ничто не могло скрыться от Линкея. Много подвигов совершили Диоскуры со своими двоюродными братьями. Однажды во время смелого набега угнали они из Аркадии стадо быков и решили поделить между собой добычу. Делить стадо должен был Идас. Захотелось им с братом завладеть всей добычей, и решили они прибегнуть к хитрости. Разрезал Идас быка на четыре равные части, поделил между собой, братом и Диоскурами и предложил отдать половину стада тому, кто съест свою часть первым, а вторую половину – тому, кто съест вторым. Идас быстро справился со своей частью и помог Линкею.
Страшно разгневались Кастор и Полидевк: ведь Идас обманул их, – и решили отомстить своим двоюродным братьям, с которыми их связывала до этого неразрывная дружба. Вторглись Кастор и Полидевк в Мессению и похитили не только стадо, угнанное из Аркадии, но и часть стада Идаса и Линкея. И этим не удовлетворились Диоскуры: похитили ещё и невест своих двоюродных братьев.
Знали Диоскуры, что не простят им этого Идас и Линкей, и решили спрятаться в дупле большого дерева и подождать, когда начнут их преследовать. Надеялись Диоскуры застать их врасплох, так как опасались вступить в бой с могучим Идасом, который однажды отважился даже на борьбу с самим Аполлоном, когда сребролукий бог спорил с ним за прекрасную Марпессу[124]. Но не могли скрыться Диоскуры от зорких глаз Линкея: с высокого Тайгета увидал он братьев в дупле дерева. Напали на Диоскуров Идас и Линкей, и прежде чем те успели выйти из засады, Идас ударил своим копьём в дерево и пронзил Кастору грудь. Бросился на них Полидевк. Не выдержали его натиска Афареиды и обратились в бегство. У могилы их отца настиг их Полидевк, убил Линкея и начал смертельный бой с Идасом. Но Зевс прекратил этот поединок, бросив сверкающую молнию и испепелив ею и Идаса, и труп Линкея.
Вернулся Полидевк туда, где лежал смертельно раненный Кастор. Горько плакал он, видя, что смерть разлучает его с братом. Взмолился тогда Полидевк отцу своему Зевсу и попросил дать и ему умереть вместе с братом. Явился громовержец своему сыну и предложил сделать выбор: или жить вечно юным в сонме светлых богов на Олимпе, или же пребывать вместе с братом один день в мрачном царстве Аида, другой – на светлом Олимпе. Не захотел Полидевк расставаться с братом и выбрал общую с ним долю. С тех пор братья один день блуждают по мрачным полям царства теней умерших, а другой день живут вместе с богами во дворце эгидодержавного Зевса. Чтут греки братьев Диоскуров как богов. Они защищают людей от опасностей, охраняют в пути как на чужбине, так и на родине.
Атрей и Фиест
Сыновьями великого героя Пелопса были Атрей и Фиест. Проклял некогда Пелопса возничий царя Эномая Миртил[125], предательски убитый Пелопсом, и обрёк своим проклятием на великие злодеяния и гибель весь род Пелопса. Тяготело проклятие Миртила и над Атреем и Фиестом. Ряд злодеяний совершили они: погубили Хрисиппа, сына нимфы Аксионы и отца их Пелопса, на что подговорила их мать Гипподамия. Совершив это злодеяние, бежали они из царства отца, боясь его гнева, и укрылись у царя Микен Сфенела, сына Персея, который женат был на сестре их Никиппе. Когда же умер Сфенел и погиб от руки матери Геракла Алкмены сын его Эврисфей, захваченный в плен Иолайем, стал властвовать над Микенским царством Атрей, так как Эврисфей не оставил после себя наследников.
Завидовавший Атрею брат его Фиест решил во что бы то ни стало отнять у него власть и похитил у своего брата с помощью жены Атрея Аеропы подаренного ему богом Гермесом златорунного овена. А сделал он это потому, что сказано было богами: «Властвовать над Микенами будет тот, кому принадлежит златорунный овен». Похитив овена, Фиест потребовал и власти над царством. Разгневался на Фиеста Зевс-громовержец и небесными знамениями дал понять жителям Микен, что нечестивым путём пытается захватить Фиест власть. Отказались микенцы признать царём Фиеста, и он, спасаясь от гнева брата, принужден был бежать из Микен. Мстя брату, он тайно увёл из Микен сына Атрея Полисфена и воспитал на чужбине как родного сына, внушив ему великую ненависть к Атрею. Хотел коварный Фиест воспользоваться Полисфеном как орудием мести своему брату.