– Вы заставляете меня краснеть, – отозвался Буханк.
– Но если Общество Туле заклинило дверь открытой, зачем нанимать меня для того, чтобы украсть карту… – Я замотал головой и умолк. – Нет, какая-то бессмыслица получается. Если картой является алтарь, и дверь уже открыта, то какого черта я вообще делаю здесь? Зачем все это? Или вы, срань чертова, намереваетесь принести меня в жертву на этом алтаре или что-то еще?
– Опять восхитительное слово, – проговорил Бутс, – срань чертова. Такое полезное и информативное.
Твари захихикали.
Буханк шагнул в мою сторону, и я попятился. Подчиняясь нервной реакции, конечно, однако и заключенный во мне волк стремился убедиться в том, что пути к спасению не перекрыты. Буханк поднял вверх обращенные ладонями ко мне руки умиротворяющим жестом.
– Начнем с того, – сказал он, – что вся эта фигня, Лавкрафт – Ктулху – Земля Сновидений, как безумно это ни звучит, реальна. То есть реальна целиком и полностью. Р’Льех, Горы Безумия, Некрономикон, Ньярлатотеп и все такое. Реальна. Имена были изменены, конечно, но во всем прочем ничего не изменилось. Старшие Боги, Внешние Боги, Великие Древние. Дурачок, вселенная на тонну дерьма больше, чем тебе представляется. Миры внутри миров, миры рядом с мирами. Голова кругом идет. То есть… я начинаю ссать кипятком, когда просто начинаю думать об этом, однако мой народ вписывается в этот целый и большой мир.
– Твой народ? – повторил я.
– А то. – Он постучал костяшкам пальцев по лбу, произведя звук, подобный стуку камня о камень. – Ты, наверное, решил, что я выгляжу подобным образом, потому что… почему, кстати? Из-за вырождения? Или мамаша моя наркоту жрала? Или потому что увечный от рождения? Дерьмо. Не думай, что ты один такой исключительный засранец, который шастает в этих окрестностях, отовариваясь за счет более выгодных сторон собственной натуры. Нет, сэр.
Я облизнулся.
– И кем же ты являешься на самом деле? Големом?
– Я похож на еврея?
– Гм…
– Я – огр, – произнес он с гордой улыбкой. – Мое семейство возводит свой род к Орку, этрусскому богу-людоеду. И да, пока ты еще не спросил, время от времени я кое-кого съедаю. Но только тех парней, которых сперва имею. И я готовлю их мясо, потому что сырая человечина отвратительна. Надо хорошо отбить ее, чтобы пустила сок…
– Мистер Буханк, – осторожно прервал его Бутс. Буханк моргнул.
– О да, простите. Увлекся. – Он улыбнулся мне. – Твое племя тоже родом из этрусских времен. Benandanti, добрые волки, не ошибаюсь? И как вас звали во времена Инквизиции? Божьи псы? Добрые двуногие оборотни? Довольно круто, на мой взгляд. Не так, конечно, как Огр или Ночная Нежить…
– А это что еще за чертовщина? – поинтересовался я.
– Ах да, – проговорил мистер Бутс, – это, значит, мы и будем.
С еще более ослепительно белой улыбкой он потянул руку к затылку своей головы. А затем, внезапным движением руки сорвал с себя лицо, кожу и одежду. Я услышал шорох, подозрительно похожий на звук расстегиваемой молнии, а затем Бутс отбросил в сторону свой камуфляж.
Лишенный его, он оказался черным. Как полированный уголь.
Однако лица у него не было.
Никакого.
Прочие представители той же породы за его спиной и вокруг нас сбрасывали с себя кожу, открывая свою чудовищную сущность. Кожа этих тварей, Ночной Нежити, казалась скользкой и упругой. Она казалась менее естественной, чем отброшенные ими маскировочные наряды. У них не было ртов, глаз, носов. Единственной особенностью их внешности была пара витых рожек, кончики которых указывали на во всем прочем невыразительные лбы. Длинные пальцы их заканчивались очень острыми когтями, за плечами трепетали тонкие крылышки. Позади всех хлестали из стороны в сторону колючие хвосты.
– Вот дерьмо, – проговорил я.
Они расхохотались – словно заклекотали грифы.
– Так вот, – молвил Буханк, – считай теперь, что тебя поимели во всех аспектах твоей природы, причем самым исчерпывающим и окончательным образом.
11
– Но почему? – возмутился я, делая еще пару шагов назад, едва ли не упираясь спиной в алтарь. Положение это отнюдь не радовало меня, однако Ночная Нежить широким кольцом обступила меня. – Чего вы хотите?
– Сверхъестественная сторона вселенной подразумевает одну вещь, – начал Буханк. – Обряды. Да-да, все эти проклятые обряды. Все должно оказаться сложным. Ктулху, Ноденс – все эти боги, кого ни возьми, имеют непреодолимую склонность к обрядам. И вот что – у них не как у евреев, католиков, сайентологов и всех прочих… Все хотят, чтобы было сложно. Недостаточно просто верить – и дальше все само пойдет. Вот как у нас, у огров? У нас свои правила тоже. Мы не можем съесть того, кто не является нашим врагом. Это глупо, но, если мы нарушаем правило, у нас начинаются нелады с кишечником. Я потом целую неделю хезаю бритвенными лезвиями.
Я промолчал… в самом деле, что можно сказать огру, жалующемуся на проблемы с прямой кишкой?
– Поэтому, чтобы понять природу обряда, в который ты вовлечен, – продолжил он, – ты должен понять, что именно представляет собой Ночная Нежить и чем заняты ее представители. Для них самое-самое – это охранять ту гору, Нгранек на острове Ориаб. Туда все время стараются проникнуть странники из всех миров, в том числе и кое-какие неудачливые уродцы из нашего. Не спрашивай почему. Что-то вроде живого сердца их бога и шестнадцати священных поганок или какое-нибудь другое дерьмо. Каждый раз, когда они начинают объяснять, я отказываюсь слушать.
– Мистер Буханк, прошу вас, – произнес Бутс. Что было странно, потому что рта у него более не имелось. Однако я давно перестал пытаться что-то уразуметь. Корабль плыл, загорелся, столкнулся с айсбергом и потонул.
– Ну, ладно, ладно, – отозвался Буханк. – Короче говоря, важно, чтобы дверь существовала – здесь есть какая-то связь с энергетическим кровообращением вселенной – однако она должна быть закрыта, если не соблюдаются определенные условия.
– Как соединение планет? – предположил я.
– Примерно. Только Бутси тебя обманул. Только при таком соединении дверь может быть закрыта. Или, может быть, закрыта надлежащим образом.
Бутс кивнул в знак согласия.
– Эти придурки из Туле сумели открыть ее, – продолжил Буханк. – Мы с ребятами оказались поблизости и надрали им зад, отымели во все дыры. И на вкус они были хороши. У нас была тогда жареная свинина, и мой малыш Дэнни приготовил свой такой шашлычный соус, что…
– Мистер Буханк! – рявкнул Бутс, терпение которого явно кончалось.
– Хорошо, хорошо. Да, и еще про дверь, они ее повредили. Фигова штука так и осталась открытой. И теперь в Страну Сновидений валится черт знает что.
Нахмурясь, я посмотрел на дверь.
– Не понимаю…
– Нет, дверь… каким словом ты ее называешь, Бутси?
– Она панпространственна, – подсказал Ночной Хрен. – Если она открыта в этом плане, то открыта и во всех остальных. Мы не сумели взломать заклинания Туле. Адепты Общества воспользовались сильнейшей черной магией. И это заставило нас прибегнуть к древнему и опасному заклинанию, требующему добровольного жертвоприношения великого ратоборца, наделенного чистым сердцем и великой отвагой.
– Что и заставило нас, – проговорил Буханк, отвешивая мне театральный поклон, – обратиться к тебе.
Я ответил:
– Э… добровольного? Жертвоприношения? Ратоборца?
– Ну да, – произнес Буханк. – Бутси сообщил мне, что ты по доброй воле взялся за это дело. Сам подумай, это же очевидно… иначе ты просто не был бы здесь.
– Чистого сердцем?
– Ну, всегда допускается известная неточность в формулировках, – съехидничал Буханк, и все сборище Ночной Нежити захихикало.
– Нет, начнем с того, что здесь добровольно. Я согласился исполнить определенную работу, однако на любые жертвы согласия не давал.
– Давал, – возразил Бутс. – Ты дал свое слово и скрепил сделку собственной кровью. Ни в этом мире, ни во всех прочих нет более прочной клятвы, чем скрепленная кровью.
– Дерьмо собачье. Так что вы, ребята, можете взять свою сделку и весь мешок прочих фокусов и затолкать себе в зад, если, конечно, у вас есть таковой.
– Дыры у них на деле нет, – прокомментировал Буханк. – Странно, конечно. И в некотором роде неприятно. С моей точки зрения, тебе крышка, Хантер. Твоя кровь на двери сейфа, а дверь и есть реликвия. Так что… похоже, испекся.
– То есть мне положено теперь улечься на алтарь и подставить горло, чтобы вы его перерезали?
Бутс возразил:
– Что вы, что вы, мистер Хантер, мы ждем, что вы вступите с нами в бой. В конце концов, вы – боец. И еще, знамениты своей свирепостью. Вы – ликантроп, и ваша кровь и энергия вашей души помогут нам запечатать эту дверь во всех бесконечных мирах. Вы обладаете истинно великолепной душой, которая светит как солнце всем, кто способен видеть это. Вся эта энергия, вся чистота помыслов, честность и искренность, свирепость, создавшие вам репутацию истинного защитника беспомощных, невинных… да только подумать, градус вашей духовной силы превосходит все, чем нам приходилось пользоваться за последние десять тысячелетий. Принять ваше жертвоприношение великая честь для нас, недостойных.
– Хватит иметь мне мозги, – порекомендовал я. – Я выхожу из сделки.
– Вы не можете этого сделать, – произнес он едва ли не скорбным тоном. – Вы дали свое слово.
– Цена моему слову – дерьмо, – солгал я.
– Вы скрепили сделку своей кровью.
– Я порезал палец о металлический заусенец. Кстати говоря, дешевая и подлая шутка.
– Тем не менее сделка заключена, a всякая сделка, заключенная на алтаре, скреплена во всяком времени и пространстве.
– Потчуйте этой хренью в стиле Доктора Кто того, кто способен дать за нее мохнатые крысиные яйца.
– Мне очень жаль, что вы испытываете подобные чувства, – продолжил Бутс. – Однако этого следовало ожидать. Действительно, сила души очень редко пребывает в согласии с внешними качествами личности. Но ничего, мы поможем вам исполнить обещание. Мы попросили мистера Буханка помочь нам завершить последнюю часть обряда.