– На территории Дальнего Редколесья ква-каунт заблокирован, – сказал Гриф. – Африканские квакши с подключением к ква-каунту водятся только по ту сторону границы.
– Но… как же я передам сообщение Супермыши на самый верх? – оторопел Барсукот. – И как же Барбара? Она будет за нас волноваться, я обещал регулярно выходить с ней на связь… Здесь что, вообще невозможно связаться ни с Дальним Лесом, ни с самым верхом?
– Не всё так плохо на моей родине. Здесь есть Слон Связи, – с гордостью сказал Гриф. – Придётся, правда, сделать небольшой крюк.
Гриф Стервятник указал клювом чуть в сторону – туда, где на фоне раскалённого добела неба чернели два силуэта – баобаба и стоявшего рядом слона.
– Так я не понял, у вас здесь что, слоны квакают? – Барсукот с удивлением оглядел Слона Связи, равнодушно топтавшегося у старого баобаба. Ствол баобаба походил на дополнительную слоновью ногу, которая почему-то стояла особняком.
– У нас здесь слоны не квакают, а трубят, – сказал Гриф. – Но информацию передают исправно. Только учти, Барсукот, что сообщения должны быть короткими. За один раз можно передать не больше трёх сообщений разным адресатам. В каждом сообщении должно быть не больше трёх слов.
– Но… как? – Барсукот ещё раз озадаченно задрал голову и окинул взглядом слона.
– Да просто. Ты залезаешь на баобаб и оказываешься как раз на уровне уха Слона Связи. – Гриф тяжело взлетел на верхушку баобаба. – Называешь Слону адресатов, диктуешь тексты сообщений. – Он что-то сказал Слону, засунув клюв ему в ухо чуть не до половины. – Слезаешь. – Стервятник шмякнулся обратно на землю. – И Слон слово в слово транслирует твоё сообщение африканским квакшам, а те уже по ква-каунту передают его дальше.
Барсукот на пару секунд задумался:
– Всего три слова? Но это же очень мало!
– Ты можешь сокращать слова до одной буквы, тогда каждая из букв считается только за половину слова. Предлоги можно опускать. Лично я передал на самый верх такое вот сообщение: «Царя взяли плен». И сразу ясно, что Царь зверей в плену у львов.
– Действительно, ясно, – растерянно кивнул Барсукот.
Он немного посидел у баобаба, бормоча себе под нос тексты сообщений и выпуская и убирая когти, чтобы проще было подсчитывать слова. Потом ловко вскарабкался по стволу и зашептал Слону в ухо:
– Сообщение первое для Супермыши. Текст такой…
…Слон Связи выслушал все три сообщения Барсукота, индифферентно прядая ушами, и ничего не ответил. Тусклые глазки, утопленные в складках сухой морщинистой кожи, не выразили ни понимания, ни интереса, ни какой-либо эмоции.
– А он точно меня услышал и всё передаст? – засомневался Барсукот, спустившись с баобаба обратно на землю.
– Абсолютно, – кивнул Гриф.
– Меня смущает, что он никак не отреагировал.
– А как он должен реагировать?
– Ну, как-то, наверное, подтвердить, что сообщение принято и передано. С лягушками всё же проще – они всё повторяют вслух.
– Слон тоже говорит вслух, – заверил Барсукота Гриф. – Просто ему требуется чуть больше времени, чем лягушке, на обработку и отправку информации. Пойдём пока в резиденцию. Нет смысла терять здесь время.
…Кактусовая крепостная стена резиденции Изысканных уже показалась вдали, когда Слон Связи передал наконец сообщение Грифа о пленённом Царе зверей и перешёл к сообщениям Барсукота.
– Для Супермы-ы-ыши от Барсукота! – оглушительно протрубил он. – «Жэ хотят казнить Бэ!»
– Зачем так громко?! – ужаснулся Барсукот. – Он же вопит на всю саванну!
– Конечно, на всю саванну, – покивал на ходу Гриф. – А как иначе его услышат африканские квакши на границе?
– Для барсучихи Ба-а-арбары от Барсукота! – Слон Связи затрубил ещё громче: – «Меня всё порядке!»
– Тысяча сычей, как громко, как громко, какой позор! – Барсукот прижал к голове уши, чтобы перекрыть доступ звука, но это не помогло. И он, и Гриф, и Изысканные Жирафы, и сурикаты, и каракалы, и все обитатели Дальнего Редколесья услышали как предыдущие два сообщения Барсукота, так и последнее, третье.
– Для каракала Каралины от Барсукота! – протрубил Слон. – «Ты моя мечта-а-а-а!»
Барсукот покосился на небо, зажмурился и поджал хвост, как будто ждал, что Небесный Медведь немедленно разразится громом и молниями и одна из молний пронзит его сердце, тем самым избавив от позора. Но молнии не было. И грома не было тоже. Лишь только Гриф бросил на Барсукота неодобрительный взгляд, но сдержался и промолчал. В конце концов, кто он такой, чтобы осуждать чужие зверские порывы страстей. Всего лишь первоклассный эксперт во всех областях – с острым, как клюв, умом и холодным, как снежная шапка гор, сердцем.
Глава 16, в которой мутят воду
– Рафаэлла, я голоден! – Раф встал на цыпочки на газоне, вытянул шею и засунул голову в окно спальни; жены там не было. – Ты где, Рафаэлла? Что у нас сегодня на полдник?
– Я не знаю, дорогой! – её голос донёсся из противоположного конца резиденции. – Спроси лучше Герочку, она как раз моет посуду на кухне. Пусть даст тебе каких-нибудь фруктов!
– Раньше ты сама пережёвывала для меня фруктовое пюре, Рафаэлла. – Раф побрёл в том направлении, откуда доносился голос жены. – А теперь ты совершенно обо мне не заботишься!
– Прости, Раф, как только мы найдём Рафика, обещаю, я стану такой, как прежде! А сейчас мне слишком тяжело на душе, чтобы пережёвывать фрукты в пюре!
– Но я видел, как ты жевала фрукты для детёныша геренука! – Раф повертел головой и зацокал по изысканной анфиладе к восточному крылу резиденции.
– Но он детёныш, Раф, он не может их сам себе разжевать! – голос Рафаэллы звучал теперь совсем близко.
– У него есть для этого мать! – Звук его копыт дробился о каменный свод, Раф пригнул шею, чтобы не удариться головой. – И это не ты, а Гера!
– Сейчас детёнышу Герочки безопасней находиться у нас, – произнесла Рафаэлла сквозь плеск воды. – Правда, мой милый? – добавила она специальным ласковым голосом, предназначенным совсем не для Рафа.
Раф вышел из анфилады, завернул за угол – и наконец увидел жену. Она купала геренучонка Нука в выложенном разноцветными камушками изысканном бассейне с чистейшей водой.
– Опять ты тратишь на него воду?! – Жираф Раф возмущённо топнул копытом.
Нук испугался громкого звука и жалобно запищал.
– Не пугай детёныша! – Рафаэлла погладила Нука и побрызгала в него водой, чтобы снова развеселить. – Не плачь, малыш, папочка пошутил, на самом деле он тебя любит…
– Я ему не папочка! – возмутился Раф. – И я его не люблю! Моя мать права – ты совсем сошла с ума, Рафаэлла!
– Ну, посмотри, какие у него сладкие копытца, – проворковала жирафа. – Давай мы вместе его искупаем? Ты ведь так любил купать Рафика!
– Но это не Рафик! – взревел жираф. – Я любил купать своего родного сына, а этот – чужой! Я любил своего наследника, а этот – детёныш служанки! Уродец с короткой шеей и совершенно без пятен!
Нук испуганно посмотрел на жирафа Рафа и зарыдал. Рафаэлла вынула его из воды и прижала к груди.
– Как ты можешь?! Как можешь пугать детёныша? – Она посмотрела на мужа печальными, полными слёз глазами.
– Изысканный Жираф может делать всё, что захочет. – Рафаэлла Старшая появилась из-за угла и горделиво процокала к бассейну. – В перерывах между решением государственных вопросов. А вот ты, Рафаэлла, не должна мутить нашу драгоценную воду, купая в ней беспородного детёныша служанки.
– Но он чистенький, – кротко возразила Рафаэлла. – И вода после него чистая.
– Заходить в ту же воду, где купался беспородный, ниже моего достоинства, – заявила Рафаэлла Старшая, лениво пережёвывая жвачку из зелени. – Теперь её можно использовать только для мытья копыт, – она брезгливо ополоснула передние копыта в бассейне, – да и то противно. Как ты могла, Рафаэлла, испортить целый бассейн чистейшей воды? Ведь твоя собственная мать когда-то погибла от жажды! Тысячи животных саванны каждый день погибают от жажды! А ты совершенно не ценишь воду!
Словно в подтверждение её слов откуда-то из-за крепостной Неприступной Стены резиденции донёсся нестройный хор зверей разных видов:
– Пить! Пить! Пить! Пить! Требуем! Бесплатного! Водопоя! Для всех!
– Вода – саванне! Фрукты – саванне! – повизгивали отдельные особи.
Голоса приближались.
– Свобода саванне! Копыта прочь!
– Что происходит?! – Пятна на крупе Рафа побледнели от возмущения. – Я не санкционировал эти лозунги! Я утвердил и разрешил только лозунги «Если не жирафы, то кто?» и «Жираф большой, ему видней!». А это что ещё за митинг такой?
– А это – несанкционированный митинг, сынок, – мрачно ответила Рафаэлла Старшая. – Он происходит без твоего разрешения.
– Копыта прочь от баранов! Копыта прочь от бизонов! Копыта прочь от буйволов, бородавочников, бегемотов! Это беспредел! Копыта прочь от всех животных саванны на букву «бэ»!
– Бе-э-э-э! – радостно повторил Нук. Рафаэлла Младшая ласково ему улыбнулась.
– Что за бред они несут? При чём тут буква «бэ»? – Жираф Раф встал на цыпочки, вытянул шею и выглянул за Неприступную Стену. – Кокос мне в глаз! Их там целое стадо, мама, что теперь делать?
– Царя зверей на царство! Царю – свободу! – провопила стайка сурикатов и тут же зарылась в землю.
– Царю – свободу! – эхом отозвались буйволы, а также один бегемот.
Кто-то из толпы швырнул тухлое страусиное яйцо – оно перелетело через Неприступную Стену и угодило прямо в бассейн. Изысканных окатило водой; скорлупа разбилась о камушки, слизисто-зелёное содержимое яйца разметалось по поверхности воды.
– Так и знала, что эти блохастые из Дальнего Леса до добра нас не доведут. – Жирафамать вытянула дряблую шею и тоже выглянула за Неприступную Стену. – Полагаю, дело в их дурацких сообщениях, которые Слон Связи протрубил на всю округу: «Царя взяли плен» и «Жэ хотят казнить Бэ». Тупые животные саванны не поняли, что речь идёт о Барсуке Старшем. Они вообще не знают, что у нас в резиденции – Барсуки Полиции. Ведь мы хотели обойтись без огласки, всё уладить внутри семьи… «Жирафы хотят казнить Барсука» – вот что имелось в виду. А чернь решила, что мы казним бизонов и бегемотов.