Потом паук спустился обратно вниз и принялся за одного из вомбатов. Он начал с лап.
– Меня как будто кто-то связал, товарищ! Я не могу больше рыть подкоп! – прохрипел вомбат.
К концу дня, а может быть, уже ночью – Барсукоту было всё труднее ориентироваться во времени, потому что ни свет, ни звуки не проникали в Пещеру Смерти, – Аниврад замотал в паутину их всех, включая отдельно взятый хвост доктора Поясохвоста, и подвесил на тонких нитях. К этому времени гиеновидные собаки уже перестали выть, а вомбаты – орать и биться. Эту сеть было не перегрызть и не разорвать, не разрезать когтем. Паутина паука Аниврада – самая крепкая в мире.
Барсукот, покачиваясь, висел над крошечным углублением, которому не суждено было стать их подземным лазом к свободе.
– Барсук Старший, помнишь, как ты рассказывал мне про семью Небесных Медведей, когда я был маленьким и боялся грозы? – спросил Барсукот.
– Конечно, помню, сынок.
– Мне сейчас страшнее, чем в детстве, – прошептал Барсукот. – Расскажи мне про Небесных Медведей.
– Когда Небесный Медвежонок топчет грязными лапами облака, отковыривает коготочками звёзды или грызёт метеориты, чтобы почесать зубки, Небесный Медведь очень злится и рычит на него, и тогда до Дальнего Леса доносится раскат грома, а Медвежонок… – Барсук Старший вдруг напряжённо умолк.
Пещера Смерти вибрировала, с каждой секундой всё отчётливее и сильнее. Дрожали камни, гудели своды, погромыхивали костями скелеты, замотанные в коконы пленники раскачивались на тонких белёсых нитях.
– Кажется, землетрясение, – сказала геренук Герочка.
– Это не землетрясение, – прошептал Барсукот и заурчал на максимальной громкости блаженства.
В тот же миг, как будто именно его участия не хватало для достижения эффекта, валуны, которыми был завален вход в пещеру, пошли трещинами и осыпались на землю грудой щебёнки, а паутинные нити оборвались, и замотанные в кокон пленники шмякнулись на землю. В пещере сладко запахло ночными травами, дождём и мокрой кошачьей шерстью.
В открывшемся проёме стояла Каралина, а позади неё – каракал Ар, младший брат каракала Ала, гепард Геп и дюжина незнакомых диких котов.
– Получилось! – сказала Каралина и улыбнулась в усы.
– Каралина… – прошептал Барсукот. – Кошка моей мечты…
– Ещё бы не получилось! – Геп развязно мотнул хвостом. – Твоя крошка, барсучий кот, притащила сюда папу, дядю и всю «Мышиную возню» в полном составе, когда дохлая птица из супового набора ей сообщила, что ты в беде. Уж не знаю, за что тебе такая удача, но мы все вместе тут урчали по максимуму, хотя лично я всё равно считаю, что ты просто драный…
– Геп! – одёрнула его Каралина.
– Это я-то дохлая птица? – оскорблённо переспросил Гриф Стервятник и высунулся из-за кошачьих спин. – А ничего, что, на минуточку, я настоящий герой? Я, между прочим, чуть не разбился о камни, пока не поймал воздушный поток. И, между прочим, я пролетел полсаванны на одном крыле и на чистой силе воли!
– Да чё ты гонишь? На энергетиках ты к нам прилетел, птичка! Уж кто-кто, а я в кусь-кусях толк знаю! – возразил Геп.
– Потрясающее неуважение… – Клюв Грифа мелко затрясся.
– Выношу тебе благодарность, Стервятник, за зверский героизм и отвагу, – сказал Барсук Старший. – И вам, свободные коты саванны, спасибо. Я хотел бы пожать каждому из вас лапу, но мне мешает кокон из паутины. Не могли бы вы нас распутать? И меня, и Барсукота, и остальных пленников?
– Да, вот именно, распутайте нас скорее, – попросил Барсукот.
– Не-е-е-ет! – раздался визг на таких невыносимо высоких частотах, что у Барсука потемнело в глазах.
– У меня жуткая мигрень, – простонала с земли замотанная в паутину жирафа Руфь. – Помассируй мне шею, Герочка!
– Я тебе не служанка, – огрызнулась из своего кокона Герочка. – И к тому же у меня тоже мигрень.
– Запрещаю! Распутывать Барсуков Полиции запрещаю! – Суперагент Рукокрылая Супермышь на бешеной скорости ворвалась в пещеру, чуть не врезалась в стену, устремилась к потолку, застыла в миллиметре от изумлённого паука Аниврада и камнем спикировала вниз. «Расшибётся», – решил Барсук, но Супермышь снова взмыла вверх и повисла вниз головой, раскинув крылья и вцепившись лапами в паутину.
– Как вы здесь оказались, суперагент? – изумлённо спросил Барсукот.
Супермышь разинула пасть и выпучила глаза.
– Вас не слышно, суперагент Супермышь, – поморщившись, сообщил Барсук Старший. – Вы говорите на ультразвуке.
– Что за тупой вопрос, Младший Барсук Полиции? – заверещала Супермышь. – Ты же сам передал сообщение «Мы опасности, подкрепление».
– Но ведь я засорил Слона Связи…
– И за это ты получаешь строжайший выговор! А Слон Связи получает, наоборот, благодарность! Он передал твои сообщения, как только промыл дождём хобот! А я со своим летучим спецотрядом немедленно отправилась в Редколесье, за что мне тоже полагается благодарность! Отыскать в Редколесье Пещеру Смерти было элементарно. Вой гиеновидных собак и рыдания жирафы и газели я услышала, ещё только подлетая к границе.
– Но ведь Пещера Смерти звуконепроницаема! – удивился Барсукот.
– Для суперагента звуконепроницаемых пещер не существует! – Она похлопала себя коготком по уху-локатору. – Я слышу всё.
– А почему нас нельзя распутать, суперагент? – поинтересовался Барсук.
– Ещё один идиотский вопрос! – взвизгнула Супермышь. – Потому что сеть паука Аниврада – самая прочная в мире! И вы уже в неё запелёнуты, а значит, готовы к полёту!
– Мы летим домой? – одновременно с отчаянием и надеждой спросил Барсукот.
– Это третий тупой вопрос! Конечно, домой, а не в гости! Эй, вомбаты! Вытаскивайте этих тупиц из пещеры!
В Пещеру Смерти ворвался отряд вомбатов.
– Но вомбаты служат Изысканным, Супермышь! – закричал Барсукот, которого трое вомбатов поволокли вон из пещеры.
– Уже нет, – ответила Супермышь. – Пока вы тут бездельничали, в Редколесье произошло очередное восстание и началась зверская бойня.
– Это не наша война, – просипел один из вомбатов.
– Паук Аниврад! – заверещала Рукокрылая Супермышь. – Я – супервожак Смешанных Лесов, и я приказываю вам проследовать к взлётной поляне, распеленать тех, кто остаётся в Дальнем Редколесье, и запеленать тех, кто отправляется в Дальний Лес!
Над взлётной поляной, наскоро организованной рядом с Пещерой Смерти, в сиреневом, как спелый инжир, ночном небе, на фоне полной луны метались полчища летучих мышей, в беззвучном крике разевая круглые рты.
– Господа звери! – громко сказал из кокона Барсук Старший. – В саванне небезопасно. Мы не можем спасти всех, но присутствующим готовы прямо сейчас дать статус беженцев и забрать с собой в Дальний Лес. – Кто летит с нами?
– Мы! Руфь, Герочка и детёныш! – рыдая, воскликнули жирафа и жирафовая газель.
Они рыдали от счастья, глядя, как паук Аниврад заканчивает мастерить кокон для Нука. Нук опасливо косился на Аниврада, корчил рожи, агукал и дёргал за гриву Царя зверей.
– А ты, Царь, летишь с нами? – спросил Барсук Старший.
– Я нужен здесь, – спокойно ответил лев. – Особенно сейчас, в такое тяжёлое время. Изысканных свергли, теперь все подряд начнут грызться за власть. Здесь прольётся кровавый дождь. Хорошо, что мне удалось спасти Нука… Но я хочу спасти всех. Моё дело – навести в Редколесье порядок.
– А Братан? Он ведь не отдаст тебе власть! – сказал Барсук Старший.
– Нет, Братан как раз не проблема. Он убежал в пустыню и не вернётся. Я поборол его в поединке на глазах всего прайда. Я прижал его морду к земле и повозил носом в песке. Такого позора прайд ему не простит. Но найдутся другие львы, молодые… Они выйдут против меня.
– Царь зверей, но как же вам удалось победить Братана? И вырвать Нука из его пасти? Когда мы с Грифом видели вас в прошлый раз, вы были в ужаснейшем состоянии, вы беспробудно спали, искусанный мухой цеце…
– Я работал под прикрытием, как спящий агент, – улыбнулся Царь зверей. – У меня прививка от мух цеце, их укусы на меня не действуют. Так что я был в курсе всех козней и планов прайда, но при этом казался им беспомощным и безобидным.
– Кто ещё хочет стать беженцем? – повторил свой вопрос Барсук.
– Мы останемся здесь! – сообщил гиеновидный пёс Гиги.
– Да, здесь наше место! – подтявкнул его младший брат Виви.
– А мы уедем, но не в Дальний Лес, а домой, в Эвкалиптовый, – сказали вомбаты.
– А вы, доктор? – Барсук обратился к Поясохвосту. – Не хотите ли с нами? Вы могли бы устроиться на работу в нашу клинику «Семейный Грач».
– Я останусь. – Профессора уже размотали, и он держал под мышкой свой отброшенный хвост. – Я нужен мамочкам Редколесья.
– Пассажирам занять свои места! – пронзительно заверещала Супермышь.
Метавшееся в небе чёрное облако ринулось вниз и развалилось на сотни летучих мышей, которые облепили коконы пассажиров и крепко вцепились лапками в волокна паутины.
– Летучий отряд особого назначения! К взлёту готовьсь! – взвизгнула Супермышь.
– Нет, постойте! – закричал Барсукот. – Каралина! Умоляю, летим со мной в Дальний Лес! Будь моей крошкой! То есть, я имел в виду, будь моей кошкой!
Каралина, стоявшая в отдалении с отцом и дядей, в два прыжка оказалась рядом с Барсукотом. Он лежал на земле, запелёнутый в белую паутину, как новорожденный каракальчик, а дюжина летучих мышей раскинула над ним свои чёрные рукокрылья. Каралина убрала с его морды тонкую паутину – и потёрлась горячим кончиком носа о его нос. Их вибриссы переплелись. Её лохматые кисти трепал горячий ветер саванны.
– Это значит «да»? – спросил Барсукот, когда она наконец отстранилась.
– Это значит «прощай», – печально сказала каракал Каралина. – Я – вольная кошка саванны.
– Лети-и-и-и-им! – экстатически завизжала спецагент Супермышь, сделала в воздухе мёртвую петлю и ринулась в сторону луны.
– Так точно! – беззвучно отозвался на ультразвуке летучий отряд и взмыл в небо сложным зигзагом, унося в лапах болтающихся в паутине Барсукота, Барсука Старшего, жирафу, Герочку и малыша Нука.