Дочь вождя замерла.
Тяжёлого топота по земле, как ни странно, не чувствовалось. Однако до Орайи доносилось тяжёлое, зловонное дыхание, Неуверенное фырканье. Кажется, пришельцу не понравился запах корня. Со стороны поляны доносилось чавканье и повизгивание. Дыхание снова прошлось вдоль корня. Орайя сильнее вжалась в землю: сквозь тонкий слой чернозёма и листвы девочка увидела, как сверху, над корнем, появилась когтистая лапа с чешуйчатой кожей. Охту!
Бежать? Не получится — ноги в земле. Сразу не выпрыгнуть. Паника едва не охватила девушку, если бы во время не вспомнились слова Вонка: главное — не трусить. Сможете обмануть Охту — победите. Пойдёте напролом — сожрёт. Напролом идти нельзя. Будем хитрить. Рука захватила горсть земли. Охту глуп. Боится лезть лапой под корень. Значит, попробует заглянуть. Вот тогда она и швырнёт ему землю в глаза. Пока будет мотать головой, успеет выскочить из ямы. А там… Там как получится.
Из леса, раздался оглушающий крик, будто некий зверь о чём-то предупреждал. Цоканье зубов, до тех пор доносившееся со стороны поляны, прекратилось. Послышалось несколько хлопков, похоже, крыльями. Снова донёсся крик со стороны леса. Шум крыльев стал чаще.
Земля содрогнулась: видимо, лесные Охту приблизились к поляне. Тут же топот заглушило похожее на змеиное, только во много раз громче, шипение. Хотелось закрыть уши: Орайе показалось, будто оно доносится не со стороны поляны, а рождается у неё в голове. И сверлит, сверлит её мозг ….
Послышался цокот. Судя по всему, крылатые Охту звали своего брата: Орайя увидела, как когтистая лапа исчезла. Несколько хлопков крыльями, пронзительный крик и… со стороны поляны снова донеслись чавканье и хруст костей. Это продолжалось настолько долго, что девочка потеряла счёт времени. Тело затекло. Ноги свело судорогой. Однако дочь Норка не предприняла никаких попыток чуть пошевелиться в своей норе: любой звук мог привлечь внимание, находящихся на поляне зверей.
К тому же ей показалось, что норой кто-то заинтересовался. И находился он рядом с ней, но чуть в стороне, потому, как видно его не было. Зато слышалось дыхание, странно — лёгкое, не похожее на тяжёлое зловоние Охту.
Орайя закрыла глаза, с силой сжав веки: только бы не нашли, только бы не тронули! А если найдут, то пусть едят сразу. Раненой всё равно ни за что не добраться до племени.
Однако сидящий рядом зверь вёл себя странно. Он не вынюхивал, не рыл носом или лапами землю. Никого не звал на помощь. Он вообще никак не проявлял себя, только дышал, пристроившись почти рядом с её лицом.
На поляне стало тише. Урчание прекратилось. Донёсся довольный рык, причём, рык, как поняла девочка, исходил из нескольких глоток.
А расположившийся рядышком зверь молчал. Странный зверь.
В скором времени земля снова вздрогнула. Орайя догадалась: Охту уходят. Как только топот множества ног смолк, из-за слоя земли, укрывавшего голову девочки, донёсся глухой голос:
— А-м-м-да…..
Ношу!
Орайя с трудом принялась выползать из норы.
Конечно, кто же ещё мог вернуться за ней? Сидит рядом, как ни в чём не бывало. Девочка взяла лицо глухонемого в руки, повернула к себе.
— Смотри на меня. Смотри, что я говорю. Где Вонк? Вонк! Дед!
Мальчишка яростно замотал головой, вырвался. По его щекам текли слёзы. Ношу с силой ударил себя кулаком в грудь, после чего упал на колени и принялся рвать тело руками.
— Его разорвали Охту. — Догадалась Орайя.
Ношу поднял лицо. Оно до неузнаваемости исказилось в гримасе душевной боли. Орайя с трудом проглотила ком, вставший в горле.
— Кхаата?
Ношу, глядя ей в глаза, развёл руками.
— Жива?
Ношу снова развёл руками.
— Ты не знаешь. — Снова догадалась Орайя. — Ты убежал ко мне. Ты хотел спасти меня.
Дочь вождя тоже опустилась на колени, прижала голову мальчишки к груди.
— Бедный, бедный мой…. — Лёгкая девичья рука гладила мальчишку по голове. — Вот мы и остались одни. И куда теперь идти? Ты не знаешь. И я не знаю. Твой дед и тот с трудом находил дорогу, а куда нам… Ну, да делать нечего. Всё равно нужно искать тропу. — Орайя поднялась на ноги. Потянула за собой юношу. — Из-за Охту мы ушли в сторону от Трясущейся земли. Сделали петлю. Теперь Охту ушли. Будем надеяться, что они наелись и перестали охотиться на нас. Нужно вернуться и найти отметины. А те выведут нас к Трясущейся земле. Если у Кхааты есть хоть капля ума, она тоже будет искать отметины. И тогда мы увидимся. А если нет…. Что ж, сбудется мечта голодного Охту.
Женька Михайловский с напряжением, до боли в глазах, уставился в плоский монитор ноутбука. Его диссертация. Три года работы псу под хвост. Кому они нужны, его исследования? Точнее, не так. Кому они здесь нужны? За «бугром» заинтересовались, даже статью опубликовали, под названием «Память или…». А тут… Как говорится, нет пророков в своём Отечестве. А в данном случае нет не только пророков, но и желающих им внимать.
А как удивительно всё начиналось…
Женькина рука, сама собой, потянулась за чашкой кофе. Напиток давно остыл, но кое-кому, сидящему за кухонным столом, данный факт был абсолютно безразличен.
Идея поставить опыты, с которых, собственно, и началась его работа над диссертацией, появилась банально просто. И неожиданно.
Несколько лет назад, спустя два года после женитьбы, молодая чета Михайловских решила поднапрячься и приобрести хороший, настольный компьютер. Причина — будущая кандидатская Женьки. Жена, Любаша, родила малыша. Наталку, которой, на момент покупки, исполнилось восемь месяцев. А потому, пропадать в университете, или в библиотеках, в то время, как супруга одна «зашивалась» с малышом, становилось как-то неудобно. Коли завёл семью — будь, в первую очередь, отцом, а уж после учёным, преподавателем, или кем там ещё. А потому, на семейном совете приняли единодушное решение: покупаем! Пусть дорого, зато глава семьи будет рядом, в семье.
Когда технику распаковали и установили на столе (настроили комп ещё в магазине), Наталка, которая и до того всегда и везде, в причину юного возраста, лазила без спросу родителей, самостоятельно решила поиграть с новой игрушкой. Женька ничего не имел против, находясь в полном убеждении, мол, малыш вряд ли сможет чем-то повредить умной машине. Ну, постучит пальчиками по клавиатуре. А что ещё сможет сделать? Подёргать «мышку»? Так это не погремушка, быстро надоест.
Но то, что произошло после, выбило молодого папашу из колеи.
Наталка, до того ни разу в жизни не видевшая компьютер, умостившись у отца на коленях, неожиданно протянула пухлую ручонку к «мышке» и… стала маленькими, нежными пальчиками давить на клавиши устройства, поочерёдно: то праву, то левую. Но и это бы не насторожило Евгения, если бы он в тот миг не взглянул в лицо дочери.
Натка, пуская изо рта пузырчатую слюну, азартно «кликала мышкой», и…. не отрываясь, смотрела в экранную заставку монитора. Будто ждала, что тот, после того, как она кликнет ещё раз, отзовётся и развернётся перед ней яркой картинкой.
Происходящее заинтересовало учёного. Он, с не меньшим любопытством, наблюдал за тем, что произойдёт дальше.
И оно произошло! Вполне возможно, дочь случайно, «кликнула» иконку «wordовского» документа. Но когда тот развернулся яркой вспышкой на экране, произошло невероятное. Малышка тут же оставила «мышку» в покое, небрежно, за ненадобностью, отбросив её в сторону, и с азартом принялась давить на клавиши клавиатуры, при этом безотрывно глядя в экран. На белом полотне одна за другой появлялись буквы, цифры, знаки…. Без какой-либо логической последовательности, без всякого смысла, сплошной строкой. Да и какой смысл можно было ждать от малыша, который только-только начал выговаривать первые слова? Но вот то, как она это делала, с увлечением, азартом, удивляло.
Как удивляло и иное: откуда маленький ребёнок мог знать о том, что при нажатии определённой комбинации на «мышке» появится «wordовский» документ? Как он смог догадаться, что при появлении документа следует работать с клавиатурой? Откуда у него эти знания? А если не знания то, что? Гениальность? Прозорливость? Наследственность?
Женька даже с некоторым испугом наблюдал за дочерью, с трудом подавив в себе желание, выключить машину и больше, в присутствии Натки, её не включать. А Наталка с увлечением продолжала долбить по клавиатуре одним пальцем.
Все взрослые мечтают о том, чтобы их дети стали гениями. Точнее, не так. Все взрослые, особенно бабушки и дедушки, сразу, с момента рождения малыша, считают, будто он, или она — гений. И они искренне радуются замеченной только ими гениальности, восхищаются ею, всячески превозносят и преувеличивают. Только, как ни парадоксально, радуются данной гениальности исключительно в определённый период времени. Ребёнок сказал первое слово: какой умненький! Начал рисовать — видим в этом рисунке то, чего там и в помине нет. Начал читать — гений. И так ещё какой-то час, пока ребёнок начинает ходить, говорить, писать, считать, петь, играть в музыкальной школе, выигрывать в соревнованиях и олимпиадах… А потом… Потом повзрослевший ребёнок перестаёт быть гениальным, как бы, тормозит своё развитие, становится как все, обыкновенными внуком, внучкой, сыном, дочерью. А действительно гениальные дети «прут» изо всех сил, пробивая преграды и барьеры. Но это «понятная гениальность». «Стандартная гениальность». А вот можно ли назвать ребёнка гениальным, если он только-только с трудом произнёс первое слово, и, при этом, стал общаться с техникой на «ты»? Вопрос. Такая гениальность скорее пугает, нежели радует. Да и гениальность ли это? Или это нечто иное, потому, как гениальность предполагает поэтапность развития: от простого к сложному. А в данном случае Евгений наблюдал моментальность действия. Ни о какой поэтапности и речи не шло.
После бессонной ночи, под утро будущему кандидату медицинских наук пришла в голову идея: а что, если его ребёнок не единичный случай? Что, если проверить других малышей на подобный тест