– Но я не смерть.
– Мы с тобой связаны, Кассиопея.
Хун-Каме предложил ей руку, и они направились на площадь Сан-Хасинто. Местные называли ее Аллигатор-Пласа, потому что в обнесенном забором пруду плавали самые настоящие крокодилы. Через эту площадь проходили все трамвайные пути, и она являлась живым сердцем города.
За последнее десятилетие Эль-Пасо, ничем раньше не примечательный, разросся в настоящий город, и здесь было предостаточно удобных для размещения мест. Четырехэтажный «Шелдон», выходящий окнами на площадь, считался одним из самых известных отелей юго-запада Америки. Во время Революции 1910–1917 годов здесь останавливались журналисты, освещавшие события, а то и повстанцы, участвующие в битвах. Отель «Орндорфф» по соседству открылся недавно, и цены там были заоблачные, но Хун-Каме выбрал именно его. На этот раз он снял два отдельных номера, и клерк любезно передал им ключи.
Кассиопея сразу же приняла душ. В отелях ей больше всего нравились прекрасные ванные комнаты. Она переоделась в чистое платье, подумав, что остальную одежду нужно отправить в стирку. Потом постучала в дверь Хун-Каме.
Несколько дней назад она бы не осмелилась на такое, но теперь просто зашла и села на край кровати, не испытывая никаких неудобств.
– Что теперь? – спросила она. – Выходим?
– Да. Но сначала мне нужно позвонить Лоре.
Хун-Каме поднял трубку телефона и заказал разговор. Он также успел переодеться – сменил серый дорожный костюм на приятного цвета пиджак. Выглядел он щеголевато. Кассиопея посмотрела на него и улыбнулась. И тут же одернула себя: не стоит так фамильярничать, благоразумной девушке нужно держать расстояние. Но была ли она благоразумной девушкой?
Переговорив, Хун-Каме опустил трубку и повернулся к ней, засовывая руки в карманы пиджака.
– Лоре уже переслал деньги, так что с этим проблем нет, – сказал он.
– Ты не кажешься довольным, – заметила Кассиопея.
– Я надеялся, он знает, где найти Уай Чиво.
– Понятно, он не знает.
– Да, но у него есть одна мысль.
Кассиопея сразу же вспомнила предложение Лоре отрезать руку. Почему-то она сомневалась, что «одна мысль» будет приятной. Скорее всего она опять стала частью какого-то плана.
– У меня больше нет волос, которые можно отрезать, – ответила Кассиопея, касаясь коротких, до скул, локонов.
– О, не волнуйся, сейчас я бы не смог вызвать призраков, даже если бы попытался, – ответил бог.
– Но ты же мастер создавать иллюзии…
– Я уже говорил тебе. Сильнее я не становлюсь. Еще чуть-чуть, и ничего не останется.
Выглядел он ничуть не хуже, чем раньше. Высокий и статный, никаких намеков на слабость. А вот она ощущала надвигающуюся головную боль. Вроде и поспала в поезде, но все равно чувствовала себя уставшей. Для энергичной девушки, привыкшей вставать с рассветом, это казалось странным.
– Ты вообще знаешь, как выглядит этот Уай Чиво?
– Ну… как колдун… как козел, – ответил он.
Кассиопея сомневалась, что по улицам Эль-Пасо спокойно бродит получеловек-полукозел – существо из мифов ее полуострова.
– Ты что-то не договариваешь, – сказала она, внимательно глядя на Хун-Каме.
– Есть одна ведьма… – неохотно признался он. – Эта ведьма… она знает об Уай Чиво.
– И в чем подвох?
Кассиопея уже поняла, что подвох точно есть, и лучше сразу узнать правду.
– Она потребует оплату. И не возьмет денег.
Кассиопея поджала губы, смутно догадываясь.
– Кровь, – развеял сомнения Хун-Каме.
– Ну конечно, – сказала она, сжимая кулачки. – Думаю, не твоя кровь потребуется.
– Нет.
– Тогда, значит, выбора нет? Как обычно, все ложится на меня. Ну ладно, вот, бери. – Она встала и протянула запястья. – Бери, капелька крови уже ничего не значит.
Хун-Каме ничего не сказал, и она стукнула его по груди. Он удержал ее руки.
– Знаю, что многого прошу…
– Ты просишь все!
– Ты получишь награду, – сказал он, касаясь серебряного браслета, словно хотел напомнить о своей щедрости, о будущих богатствах.
Кассиопея закатила глаза.
– То, что пожелает мое сердце… А что, если я не могу?
Она замолчала. В любом случае, он должен вытащить дурацкий осколок кости. У нее и правда нет выбора. И разве существует бог, не требующий ничего?
– Пойдем искать ведьму, – сказала она.
– Если хочешь, отдохни, – великодушно предложил бог.
– Нет. Пойдем сейчас же!
Хун-Каме спокойно пожал плечами, промолчав. Пребывая в сварливом настроении, девушка не заметила, что он не стал упрекать ее за гнев и даже не подумал напомнить о своем божественном статусе, как поступил бы несколько дней назад.
Из прохлады отеля они снова вышли в жару. Сели на трамвай, проехали несколько остановок, и вышли у цветочного магазина с вывеской «Кандида». Зазвенел серебряный колокольчик, оповещая об их приходе.
Магазинчик был узкий и темный, наполненным смесью ароматов: лилии, пионы, нежный жасмин. За стойкой сидела женщина, седые волосы убраны в аккуратный пучок. Одежду прикрывал фартук с названием магазина. Надев очки с толстыми стеклами, цветочница что-то вышивала.
Ведьмы в сказках, которые читала Кассиопея, были сгорбленными и носили плащи с капюшоном. Если верить россказням, на севере Юкатана когда-то находился город, где жили одни ведьмы: по ночам они меняли обличье, становились животными и гуляли по дорогам или по кладбищам. Были ведьмаки-мужчины, были Хуай Пек – ведьмы-собаки, и Хуай Мис – ведьмы-кошки. Но эта женщина казалась слишком обычной: милая бабуля в розовом фартучке в окружении цветов.
– Хотите купить розы для любимой? – спросила она, оторвав глаза от вышивки. – Красные – страсть, желтые – дружба, а лавандовые – это когда любовь с первого взгляда. Важно, какой цвет выбрать.
– Нам не нужны цветы, – сказал Хун-Каме.
– Чепуха. Всем нужны цветы. К тому же зачем еще приходить сюда? Это цветочный магазин.
– Мне вас порекомендовал один мой друг.
– А он хороший друг?
– Маркиз Стрел.
Женщина кивнула, потянулась за ножницами и отрезала нить. Какое-то время любовалась своей работой, потом повернула пяльца в их сторону, чтобы и они увидели вышитые розы.
– Ну, это имя в наших краях не часто услышишь, – сказала она, откладывая вышивку. – И чем сейчас занимается этот безумный француз?
– Посылает свои приветствия с юга.
– Ха! Никто не поверит, в какие только неприятности он может вляпаться, когда появляется возможность.
Женщина поправила очки, надавив на уголок оправы, и долгую минуту смотрела на них.
– Не могу понять, молодой человек. Ну… не такой уж и молодой, да? Ты одет в черное. И мальчик, и нет. Что за странная тьма тебя окружает?
– Намек на тьму Шибальбы.
– Ах, цветы сострадания, – широко улыбнувшись, женщина, продемонстрировав отсутствие зубов. – Боюсь, мой магазин слишком скромен для вас, поскольку, думаю, ты – Великий владыка.
При слове «владыка» Хун-Каме расправил плечи. Казалось, он коснулся короны, несомненно, сделанной из оникса и нефрита. Кассиопея представила его в тронном зале. Когда он вернется в свою Шибальбу, она никогда больше не увидит его. И что она станет делать, если останется здесь, в пограничном городе?
– Я – Хун-Каме, – сказал бог.
– И чего Повелитель хочет от меня?
– Ты ведь знаешь всех ведьм и колдунов поблизости?
– Да, знаю. Но кого ты ищешь?
– Уай Чиво.
Женщина скривилась, словно попробовала что-то невкусное.
– Ах, его… Лучше купи букет. Намного красивее этого старого козла и пахнет лучше.
– Боюсь, мне не нужны цветы.
– Твоей подруге не нравятся цветы? Девушка, у тебя аллергия на розы? Скажи, что это не так.
Кассиопея покачала головой.
Поняв, что ее шутки не веселят, женщина хмыкнула.
– Ну что же, если таково ваше желание… семь капель крови – вот моя цена. Заплатишь?
– Я… я заплачу, – поторопилась сказать Кассиопея. Она все это время стояла позади Хун-Каме, словно тень.
Женщина поманила ее подойти ближе. Девушка заколебалась, но сделала несколько шагов.
– Давай посмотрим. Ромашка у дороги… Ближе, ближе. А ты вообще кто?
– Не важно, кто я, – ответила Кассиопея, раздраженная тоном женщины. К тому же ей нечего было ответить – она была монетой, которой платили за проезд.
– Скромница какая. Ну, садись рядом со мной.
Женщина похлопала по стулу за прилавком. Кассиопея не села, а облокотилась о прилавок – маленький глупый вызов.
– Ты слишком худая, малышка. Правда, одни кости, – покачала головой женщина. – Ох, взгляните на эти темные круги под глазами. Ты плохо спишь?
– Не играйте со мной. Берите кровь, – ответила Кассиопея, протягивая руку запястьем вверх.
– Потеряешь всю свою прелесть, если продолжишь в том же духе, – женщина неодобрительно щелкнув языком. – Иди сюда, ягненочек.
Понимая, что нет смысла отказываться, Кассиопея зашла за прилавок и села на стул. Пожилая женщина ухватила ее за подбородок одной рукой и слегка сжала, как заботливая тетушка. Потом отпустила ее и откинулась назад.
– Семь капель – это не мелочи. Семь часов… и сны, и мечты юности. Я вижу, что в твоей голове много снов. Ты отдашь мне семь капель?
– На… наверное.
– Ты должна быть уверена. Здесь не может быть сомнений, – серьезным тоном предупредила ведьма.
– Уверена, – кивнула Кассиопея.
Ведьма улыбнулась, взяла подушечку с булавками и вытащила из-под стойки белую фарфоровую тарелку и протянула девушке.
– Хотите, чтобы я уколола себя вот этим? – Кассиопея показала глазами на булавки.
– Ну, милая, некоторые предпочитают шипы, и это можно устроить, но разве так не эффективнее?
Кассиопея нахмурилась, взяла игольницу и вытащила длинную серебряную булавку. Держа ее осторожно, прижала острие к мизинцу. Выступила кровь. На тарелку упала одна капля, потом другая. Остальные пришлось выдавливать. Закончив, она передала ведьме тарелку с кровью.
– Спасибо, моя хорошая, – ответила ведьма, отставляя тарелку в сторону. – А ты милашка. Хочешь, я тебе что-нибудь дам за все причиненные неудобства? Как насчет розы цвета лаванды?