— Доброе утро, — сказал он, шумно отхлебнув из своей чашки.
— Доброе... — пробормотал я, приподнимаясь на постели. Шею от неудобного положения слегка заклинило, рука, оказавшаяся под головой, здорово затекла.
— Я велел Леандру на тебя тоже сварить, — сказал Ян, указывая рукой на парящую посудину на столе. — Шикарный кофе. Не безвкусная труха, какую мы закупили в прошлый раз.
Тревожное чувство шевельнулось у меня в груди. Почему меня не разбудили на раннюю тренировку? И, главное, с чего бы это магистр вдруг приносил мне кофе по утрам?..
— Что-то случилось? — опасливо спросил я.
— Это ты мне скажи.
— Эм-ммм, — с глазами невинного ягненка протянул я, поднимаясь с кровати. — Ты о чем?
— Понимаешь... Вышел я сегодня с утра пораньше в город по своим делам. И вижу, как наш палач, мастер Гай, стоит под дверями городской библиотеки. Спрашиваю, мол, какими судьбами? А он мне — открытия дожидаюсь. Перед работой почитать заскочил. Я слегка удивился, поскольку за всю жизнь еще не видел палача с таким рвением к чтению. И пошел себе дальше. И тут слышу, как женщины в переулке на мальчишек последними словами ругаются. А те в ответ только смеются, как водится. Обычная, вроде, ситуация. И тут, значит, выбегает прямо на меня стайка детворы, а впереди — мальчонка один. В плаще вороны. Причем, самом настоящем! Плащ не по росту ему, конечно, по мостовой волочится, на груди кровью заляпан. Вот тут я уже себя за руку пару раз ущипнул — уж не сплю ли я. Сначала палач с проснувшейся любовью к книгам, потом дети в плаще продажных убийц. Но, оказалось, это были только цветочки.
Я кашлянул. Потянулся за чашкой кофе.
— Потому что потом я вышел к ратуше, и обнаружил, что она оцеплена. А через боковую дверь в телегу грузят куски трупов...
Я сосредоточенно сделал пару глотков. Напиток и правда заслуживал похвалы. Вот только мне сейчас было не до вкусного кофе.
— ... А когда я вернулся к нам в кабак, то услышал, как весело Майка с Берном рассказывают, что так и не смогли добудиться тебя с утра. Мол, ты лежал, как бревно, и только иногда бормотал, что это не ты хватал мертвеца за задницу.
Я невольно дернулся. Отхлебнул лишнего и обжег язык. Ойкнул.
И, подняв глаза от чашки, встретился с внимательным взглядом Яна.
— Так что теперь я весь в нетерпении, Даня, — сказал он. — Рассказывай, что за конец света тут творится?
— А что сразу Даня-то? — обиженно возмутился я.
— Да потому что ты — главная холера нашего города! — фыркнул Янус. — И с твоими заносами от фантастического везения до кромешной невезухи ты совершенно определенно должен быть в курсе. Единственное, чего я не знаю — удалось ли тебе выйти сухим из воды или ты собрал на свою голову все возможные шишки! Так что давай, выкладывай.
Я поставил чашку на стол. Обваренный язык болел. И это было весьма символично.
Потому что рассказывать Янусу всю правду о наших злоключениях и приключениях я не мог. Но и врать ему тоже не хотел.
— Прости, но я не могу, — тихо ответил я. — Рад бы, но...
— И как это понимать? — спросил Ян, и в его голосе зазвучали недобрые нотки. — Что значит — не можешь? Ты имеешь отношение к случившемуся в ратуше? Знаешь, что случилось? Ты был там, в конце концов?
Я вздохнул.
— Да, я там был.
— Тогда рассказывай давай, не жмись, как девственница в первую брачную ночь. И чтобы со всеми подробностями! — прикрикнул на меня магистр.
Если бы я мог!
Но любое слово, сказанное мной или подслушанное каким-нибудь крутым хреном могло самым неожиданным образом отразиться на судьбе Стефании. И Кира, к которому хоть и не испытывал особой симпатии, но тем не менее и зла не желал.
— Слушай, Янус, вся эта история... Она не моя, понимаешь? И говорить о ней я не стану.
Ян нахмурился.
— Вот как? — Звякнул своей чашкой о подоконник он встал. — Ты забыл, что попал в эту школу только благодаря мне? То есть ты живешь под моей крышей, жрешь мою еду, спишь в комнате, за которую я плачу налог казне — и вот такая благодарность?!
Я выдержал его испепеляющий взгляд. И спокойным голосом заметил:
— Ну, если бы не некоторые обстоятельства, то в этих благодеяниях и нужды бы не было. И заметь — об этом я тоже не трещу направо и налево. Так что, продолжим считаться, кто кому должен?
Ян приблизился ко мне почти вплотную. Он навис надо мной, как скала, и по выражению глаз я понял — магистр всерьез разозлился.
— Ты... Ты — моя головная боль, ходячий геморрой, одна сплошная проблема! Сколько раз ты вляпывался в говно, из которого я тебя потом вытаскивал? А теперь ты втянул всю мою школу в какую-то грязную историю, от которой нам не отмыться?
— Ни в какую историю я школу не втягивал! — вспылил я. — Просто оказался случайным свидетелем чужих разборок — только и всего!
— Чужих разборок, говоришь? — зло прищурился Ян.
Он прошел через комнату, ногой вышиб дверь и затащил внутрь стоявший у входа мусорный бак и сорвал с него крышку. Запах скисших овощных очистков и чего-то еще тошнотворно несвежего ударил мне в нос.
— Ты что делаешь?.. — обалдел я.
— Так значит, чужих разборок? — повторил Ян, и, без малейшей брезгливости сунув руку в бак, вытащил оттуда скомканные обрезки окровавленной одежды и портки с разрезанным ремнем.
И швырнул мне под ноги. — Тогда что это?!
Я вздохнул. Да твою ж мать, когда уже эта черная полоса закончится? Что же мне так не везет-то?
— Это... одежда с трупа, — негромко проговорил я.
— Какого еще трупа?!
— Который я вчера притащил с кладбища.
— Какого нахрен кладбища?!! — вскричал Ян, покрываясь красными пятнами.
— Обычного городского, — еще тише ответил я. — Да просто там вороны прибили одного мародера, а мне как раз нужен был покойник, чтобы Лёха через него мог воздействовать на королевскую доску!
— И где этот труп?
— На леднике.
Черные брови Януса взметнулись через лоб чуть ли не к кромке волос.
— Где???
Он забористо выругался.
— Так, и кто тебе помог сотворить эту ересь?
— Я сам, — соврал я, опуская глаза. — Ну, и Лёха немного помог.
Череп на мгновенье блеснул красными глазами и поспешно угас, изображая сонную отрешенность.
— Лёха, значит... — проговорил Янус.
Он схватил череп со столика. Потом подобрал обе части королевской доски и сунул все это имущество мне в руки.
— Забирай-ка свое барахло и топай в харчевню! — крикнул он мне, с грохотом вывалил из моей комнаты и, топая тяжелыми сапогами, сбежал по лестнице вниз. — Не задерживайся! — крикнул он мне, обернувшись.
И исчез из моей зоны видимости.
Я озадаченно похлопал глазами и, неловко придерживая разъезжающиеся половины доски, двинулся в харчевню.
Притихшие парни внизу даже перестали жевать свой завтрак. Рыжий побледнел. Глаза его испуганно бегали.
Я кашлянул.
— Эм-м-м... Доброе утро, — только и смог сказать я.
Прозвучало это довольно глупо, но ничего получше я придумать не смог.
— На вот, держи! — раздался голос Яна, и он появился из дверей кухни с моим трупом на плече, завернутым в простынь. Взвалив на меня сверху еще и покойника в голубенький цветочек, он распахнул дверь кабака и заявил:
— А теперь вали отсюда. Со всем своим скарбом, прямиком в школу начертаний нахрен! И пусть теперь с тобой Эреб мается!
— Да как я туда попаду-то? — оторопело проговорил я.
Одна из досок неловко выскользнула из моих рук. Я попытался ее поднять — и едва не уронил свой труп в цветастой обертке.
— Как-как... Пешком, блин! — ругнулся Ян, подавая мне упавшую часть доски. — Иди в конюшню, запрягай Гнедого в телегу — и прямиком в старую школу. Эреб тебя оттуда подберет. Все ясно?
— Позвольте мне собрать вещи хозяина и поехать с ним, — раздался из-за спины Януса тихий голос Ники.
Он обернулся к девушке.
— Обойдешься! — гаркнул он на нее так, что Ника вздрогнула и втянула голову в плечи. Мягкие кошачьи ушки жалобно разъехались в стороны. — Думаешь, я не понимаю, что это ты ему помогала? Так вот теперь ты тоже наказана! В харчевне останешься. Поняла? А вещи ему потом Эрик привезет — если захочет, конечно. И вообще, иди приберись хорошенько у него в комнате! Ясно?
Он перевел взгляд с поникшей кошки на меня.
— А ты чего встал? Дуй давай отсюда! Совсем обнаглели. Никакой субординации, ни капли послушания — одна чесотка от вас на нервной почве!..
Он вытолкнул меня из кабака и с чувством захлопнул дверь.
Так я со всем своим неоднозначным грузом оказался на улице, залитой холодным ярким солнцем.
— Вот это мы влипли, — проговорил очнувшийся от своей спасительной мимикрии Лёха.
Я поежился. Несмотря на то, что утро было уже в разгаре, морозная матовость на железной изгороди и снежные отметины на пожухлых листьях вдоль дороги так и не оттаяли.
— Это точно, — отозвался я. — Ну да ладно. Ян у нас горячий, да отходчивый. Надо только переждать немного...
Тут я заметил, что проходившая мимо нашего кабака полная немолодая женщина в серой накидке замедлила шаг.
В ее глазах застыл немой вопрос вперемешку с пробуждающимся ужасом. И смотрела она на меня.
— Зрасьте, — невольно поздоровался я под ее пристальным взглядом.
Женщина охнула и чуть ли не бегом рванула прочь.
Странная какая-то.
Я свалил завернутый в простынь труп с плеча на землю, сверху на него положил сверкающего красными глазницами Лёху и отправился на задний двор за ручной тележкой. Погрузив на нее все свое имущество, я на всякий случай набросил сверху мешковину и потащился со всем этим в конюшню.
Там-то меня и застал мастер Гай.
— Здорово, бывший помощник! — крикнул он мне, расцветая в улыбке. — Гляжу, одежонку-то нашу носишь до сих пор! И сидит она на тебе, я скажу, как влитая!
— Приветствую! — удивленно поздоровался я. — Ты откуда здесь?..
— Да я к вам в кабак заглянул. Там один парень сказал, что тебя послали по делам на старую территорию школы и я могу попытаться найти тебя здесь.