После полудня мы с Азрой выехали за город, чтобы принять выкупленное по деревням белошкурое стадо, которое Янус планировал ритуально скормить великому змею: овцы, козы и молодые кобылы. И поскольку пастухи из нас оказались очень так себе, наше стадо раскололось надвое и мне пришлось постоянно собирать разбредающихся в стороны кобыл, дожидаясь всех остальных.
Наконец, все наше пернато-грифовское воинство показалось у городских ворот. Все красивые, подтянутые, вооруженные до зубов — красота! Какое-то до сих пор незнакомое, но приятное чувство взбудораженности хлынуло мне в кровь.
А потом я увидел среди нашего воинства Лилит с Никой...
И охренел.
Монашка Ли сидела верхом по-мужски, и из прорезей ее скромного одеяния совершенно нескромно и по самое небалуйся выглядывали длинные обнаженные ножки в чулочках. На поясе у нее имелся меч, красная глянцевая помада воинственно очерчивала крупный эротичный рот.
А милашка Ника переоделась в свой облегающий черный костюмчик с плащом, и, в отличие от расслабленной Лилит, выглядела хмуро и сосредоточенно, отчего весь ее воинственный облик становился забавным.
Шествие замыкала эпичная фигура нашего зеленого медведя. Он бежал легкой трусцой на трех лапах, потому что в левой передней он держал несколько длинных зеленых стеблей обожаемого дурмана, и умудрялся на бегу как-то его поджевывать.
Короче, жесть. Война и немцы.
Вся свора отбитых как она есть!
— Янус, а эти-то двое куда собрались? — крикнул я магистру, намекая на Ли с Никой.
— А ты меня в это не втягивай. Я с твоими девчонками разбираться не стану ни за какие коврижки, так что давай-ка сам, — отозвался Ян.
— Да, у нас дома остались только Леандр и Камилла с Лидией, — с усмешкой сообщила Майя.
— А ну-ка давайте назад, хвостатые! — прикрикнул я на девочек.
— Да вот еще, — фыркнула Лилит. — Командир нашелся. Поехали давай!
Она грациозно хлестнула свою лошадь по крупу мелькнувшим из-под подола хвостом — и выехала в передние ряды.
— Чумная блудь, — буркнула Ника, взглянув на демоницу исподлобья. И, чтобы не отставать, рванулась за ней следом, поддавая коню пятками под бока.
— Кошка драная! — со смехом парировала Лилит.
Я только вздохнул.
Ну и что мне с ними делать?
Ладно, на месте разберемся.
И таким веселым табором мы двинулись от города по западной дороге. С утра все небо было затянуто тучами, а тут вдруг все посветлело. Солнце заиграло на рваных облаках, легкий ветер подгонял в спину.
Мы ехали на великую битву!
Гордые, храбрые, немножко безумные. И красоту этого момента ничто не могло испортить!
Ну, или почти ничто.
Потому что не успело солнце закатиться за верхушки деревьев, как прямо перед нами посреди пустынной дороги открылся портал, из которого с жутким хохотом вывалились три полуголых мужика.
Или, вернее сказать, бога.
Один из них был Гермес. Он просто хохотал до икоты, в то время как его приятель в лавровом венке на косматой голове, придерживая кудрявую бороду, благословлял наш путь содержимым своего желудка.
Третьим был огненно-рыжий мелкий старикашка в зеленых штанах, башмаках и расстегнутой рубахе на щуплом теле.
— Погоди, щас я тебе для пейзажу Стикс наделаю! — с хрипотцой прогоготал старик, расстегивая ширинку.
— Твою ж мать, — выругался вполголоса Янус. И громко крикнул: — Да будет благословенно имя каждого из вас, о жители верхнего мира!
— Пошел в жопу со своим благословением, мы не на работе! — изрыгнул мужик в венке, утирая лицо запястьем. — Отдыхаем мы, ясно тебе, смертный? Так что это... Отвернись. Ты нас не видел, и мы тебя... это... не видели! Да, Клурикон? — хлопнул он по плечу писающего дедушку.
— Истинная правда! — вскликнул рыжий, в знак согласия оборачиваясь к кудрявому и обдавая того своим журчащим стиксом по ногам.
— Эй, ну ты че, ирландец хренов?! — возмутился Дионис.
Окинув взглядом старичка, я вдруг понял, что это чистая правда. Ирландец! И штаны у него были характерные, и физиономия, и цвет волос.
Любопытно, а у них здесь есть какая-то своя собственная Ирландия?..
— А я говорил — варвары они и есть варвары!.. — с хохотом отозвался Гермес.
И, с трудом сфокусировав взгляд на нашем доблестном воинстве, икнул и нетерпеливым жестом махнул на дорогу позади себя.
— Ну че встали-то, мужики? Свистите дальше, нам только Даня нужен. Эй, Да-аааня! — громко крикнул он, глядя прямо сквозь меня. — Ты где?..
— Да тут я, — помахал я рукой Гермесу.
— О, — икнул тот. — Даня-тепорт. Телепортирровался.
Бородатый двинулся ко мне, ступая босыми ногами прямо по снегу.
— Здорово, конкурент! — прорычал он, довольно скаля крупные желтоватые зубы, как у лошади. — Я — Дионис! А этот мелкий зассанец — Клурикон, он тоже наш!
«Наш»?
Мелкий ирландец явно не относился к олимпийцам. Стало быть, для Диониса градация «свой» — «чужой» определялась не семейными связями, а как-то иначе.
Бухлом, что ли?..
Из уважения к божественности я спешился, и Дионис мгновенно заграбастал меня в свои крепкие хмельные объятия.
— Я тебя... это... Хочу... Того самого...
Я разом весь напрягся.
Мне на помощь пришел Гермес.
— Но-но, братец, вот «того самого» нашего Даню не стоит! — запротестовал он.
— Да пошел ты в жопу! — рявкнул Дионис. — Я его того... Усыновить хочу! Красавчик ты, Даня! Такую бурду намешал — даже меня враз пробрало! А знаешь сколько мне бочек своего вина надо выпить, чтоб захмелеть? Уссышься пока напьешься! Иммунитет, будь он проклят. А на твою зеленую штуку не действует! С трех кружек вставило! Если б ты знал, как давно я не блевал!..
Он схватил меня за голову, едва ее не открутив, и звонко поцеловал в макушку.
— Рад за тебя, — озадаченно проговорил я, пытаясь уклониться от перегарных нежностей громогласного бога и не зная, что еще сказать и как реагировать на происходящее.
— Давай это... Посидим по-братски, а? Щас вон коротконогого за Аполой сгоняем, и замутим по-доброму. Квасуру еще можно позвать — он тоже твои таланты оценит! И Вакха!
— Не, Квасуру не надо, — затряс рыжей бороденкой Клурикон, похожий на эльфа-переростка. — Он же ржакой своей заражать умеет! А пока все хохочут, он, паскуда, в одно рыло все самое вкусное прибирает...
— Да не будь ты скупердяем, богу не к лицу! — воскликнул Дионис, поправляя лавровый венок. — Ну че ты молчишь, а, Даня? Не по-братски как-то. У нас жеж все кончилось, а вечер еще и не начался. Это... Мы девок наших свистнуть можем, кстати.
Он наклонился к моему уху, и, обдавая крепким ароматом абсента, проговорил:
— Афродита, если что, когда выпьет, ничему своему не хозяйка. Клянусь своим брюхом! Хошь, ее тоже свистнем? Ты же славный, светлый парень! Винодел! Для тебя — ничо не жалко!
— Ты его-то самого лучше пожалей — она ж не одна, а со своим кузнецом придет! — заметил Гермес, с укором глядя на пьяного приятеля. — Хромой ее теперь ни на какие посиделки одну не отпускает. И молотом по колокольцам бьет без промаху.
Янус со зла аж зубами скрипнул. И негромко проговорил:
— Только этого нам не хватало. Слышь, Гермес, а ты не охх...
— А ну-ка руки прочь от чужого подопечного! — подал голос Та’ки, расталкивая всадников и упорно пробираясь в передние ряды партера нашего импровизированного театра. — Мой Даня! И вообще мы сейчас не бухать, а сражаться идем!..
— Ну так это... пердикулером пердикулюй, куда те надо, — икнул Дионис. — Я тебе че, сражаться мешаю?
— Да ты вообще... — тут мой наставник тоже икнул. — Ты солнце мне закрываешь, верховный алкоголик всея олимпийской деревни...
Дионис отстал от меня и обернулся к панде, скалясь во все свое лицо, круглое и масляное, как блин.
— Ага, сказал мне пожиратель дурмана! Ты че такой борзый, косолапый? Янус наступил на лапу? — ляпнул он и довольно заржал над собственной рифмой, которая явно показалась ему блестяще остроумной.
— Так дело в том, что я тоже должен идти, — уверенно, но по возможности выдерживая дружелюбный тон сказал я. — Божественный заказ ведь.
— Да какой... этот... еще божественный заказ? Вот тебе божественный заказ — поляну нам организуй, чтоб земля гудела?
— Не, брат, там все серьезно. От отца заказ пришел, на монстра, — сказал Гермес.
— Вот что за бог твой папаша, а? — обернулся к Гермесу Дионис, меняясь в лице. Теперь оно было злобным, как у алкоголика, у которого отняли бутылку. — Вот не может он жить весело, и другим не дает! Какие монстры, когда тут такой талант пропадает?..
Тут наш медведь, наконец, добрался до богов и поднялся на задние лапы, чтобы выглядеть больше и солидней.
— С дороги отойдите? — проговорил он, сверкая глазами. — У нас — дело!
— Слушай, шаман, ну ты че? — опять заулыбался Дионис. — Ты меня уважаешь? Хорош щитомордиться, давай перетрем!
— Чего перетрем? — уже добрее отозвался медведь.
— А все, че надо — то и тереть будем! — заржал Дионис. — Куда там твоим подопечным надо?
— В оливковую рощу возле Синей горы.
— Это сколько по-вашенски туда тыгыдыкать? Месяц? День? Я как-то не очень силен в вычислениях.
— Неделю.
— Ну и отлично! Вот тебе деловое предложение! Это... ты нам Даню одолжишь для поляны, а мы вам с утра портальчик нарисуем. А, медведь? Мы же смогем, Гермес?
— Еще как! — отозвался вестник богов.
Та’ки заинтересованно дернул ухом.
— Портал, говоришь?
— Да, аккуратненький такой, метров на тридцать шириной. Чтоб не протискиваться, как в девку, а въехать со всем скарбом. А? Как тебе такое? Только поляна чтоб на всю ночь, как положено, без обмана. Ну ты че, медведь? Я вон уже весь протрезвел, пока с тобой договаривался!
— Согласен, Даня ваш, — без колебаний согласился мой наставник.
Я вздохнул.
И ведь хоть бы одна падла спросила у меня хотя бы для виду, хочу я барным краном всю ночь работать, или нет?
— Распрягай! — пронесся над нашим воинством клич Януса.