Привязывая его к телеге на ночь, я так прямо и спросил его:
— Признайся, что за пакость ты мне готовишь? Я ведь чувствую, что все это не спроста.
Осел икнул, издевательски оттопырил волосатые губы, демонстрируя свои здоровые желтые зубы. Мол, да пошел ты. Так я тебе и рассказал, держи карман шире.
Первая стража ночью выпала мне. Ника вызвалась составить мне компанию, и я не стал отказываться.
А когда все заснули, принялся размышлять, как бы мне призвать копию своего меча.
Я пытался вспомнить каждую царапину на клинке и рукояти, стараясь не упустить ни одной детали. И с удивлением понял, что без особого труда могу мысленно воспроизвести внешний вид меча в мельчайших подробностях.
Потом повернулся к Нике.
Та медитативно смотрела на огонь, и в ее расширенных глазах отражались оранжевые блики. Милая до невозможности.
Я с улыбкой почесал ее за ушком. А потом попросил:
— Если вдруг что-то пойдет не так, прикроешь меня?
— Всегда, — просто отозвалась кошка.
Моя улыбка сразу невольно стала еще шире.
— Спасибо.
Я отодвинулся от нее подальше в сторону, закрыл глаза, медленно выдохнул…
Перед мысленным взором всплывали символы, один другого сложнее.
Подарок. Несущий смерть. Острый. Щербина. Блеск. Баланс. Пляшущий в руке…
Это был последний символ, который я увидел. И прошептал:
— Да будет так…
И с трепетом открыл глаза, чтобы встретиться с тем, что создал.
Глава 18. Пляшущий в руке
По мере того, как свечение рассеивалось, у меня все больше округлялись глаза.
Потому что рядом со мной постепенно проявлялся… призрачный Янус. Он был совсем крошечный, меньше Лидии. На голове виднелся большущий красный бант — блестящий, серебристый, как у подарка. Промеж передних зубов в улыбке у призрака зияла здоровенная щербина, как у шестилеток.
— Здрасьте… — нелепо поздоровался я и даже непроизвольно протер глаза руками, чтобы убедиться в реальности происходящего.
Янус деловито скрестил руки на груди и, улыбнувшись еще шире, тоненьким голоском проговорил:
— Ну ты, Даня, и остолоп.
— Э-эээммм… — только и смог протянуть я в ответ, потому что вообще никак не мог сообразить, каким образом с этим… существом следует общаться. Конечно, оно было всего лишь моим созданием. Так же, как собаки или бетонная плита. Но сходство с Янусом напрочь выбивало меня из колеи!
— Ведь знаешь, что удачи нет. И все, за что берешься, сейчас получается через задницу. А все туда же! — шепеляво заявил крошка-Янус, с издевательским укором смерив меня взглядом.
— Э-ээ… Ну… надо же как-то меч себе раздобыть?.. — проговорил я, при этом невольно протянув руку к призраку и коснувшись его плеча — больше из любопытства, чтобы понять, он вообще осязаемый или как?
И только моя ладонь легла на плечо полупрозрачному Яну, как тот вдруг задергался, как паяц на веревочке, пустившись вприсядку.
Ника тоненько вскрикнула. Я тоже ойкнул от неожиданности и испуганно одернул руку.
— Не делай так больше! — пискляво прикрикнул на меня Янус, снова усаживаясь у костра.
Он попытался опять скрестить руки на груди, но обнаружил, что призрачные предплечья потеряли твердость и тают буквально на глазах. Плюнув в сторону, мелкий прекратил свои попытки. Тряхнул головой, поправляя сползший на лоб бант.
— С такими ассоциативными рядами тебе к психиатру надо, — с самым серьезным видом заявил ставший почти прозрачным мини-Янус. — Пляшущий в руке. Надо же было такое придумать!
— Ну, извини, — развел руками я, стараясь не рассмеяться — до того забавно выглядел этот суровый гном с бантиком. — Меч у меня в голове очень прочно связан с твоим образом! Ну, в смысле с твоей оригинальной версией. Это же был подарок друга. И в руке он был такой… Ну будто пляшет, правда!
— Все-то тебе шутки, все-то тебе весело, — проворчал тот.
— Да не обижайся ты! — проговорил я, невольно опять протянув руку, чтобы погладить по голове, как ребенка.
— Не трожь! — хором воскликнули Ника с мини-Янусом.
Тут я сразу вспомнил про жуткую присядку и вовремя остановился.
— Ой, извини. Не подумал.
— Вот в это я верю охотно, — с сарказмом ответило мое творение, приобретая стеклянную прозрачность. — Не подумал — это чисто твое. Когда-нибудь вот так и помрешь здесь. По-приколу, чё. Тоже просто так, не подумавши.
Я хмыкнул.
— Похоже, ты скорее мое собственное альтер-эго, а не уменьшенная копия Януса…
Чудо с бантом мне не ответило.
Он постепенно терял четкие очертания, пока не растаял вовсе.
А я задумался.
Недавно мне и Нергал сказал что-то похожее. Что мое восприятие делает серьезные или даже трагичные ситуации моей жизни чем-то веселым.
Хотя, если всерьез задуматься, я ведь и правда в этом мире мог уже раз сто помереть. И не в шутку, а по-настоящему.
Но при всем при этом я не боялся смерти.
Почему?..
Как так вышло, что парень, никогда не испытывавший потребности в каком-то экстриме, по привычке переходивший дорогу только в установленных местах на зеленый свет вдруг адаптировался в обстановочке, где чуть ли не любая ошибка могла закончиться плачевно?..
Я задумчиво почесал затылок.
Наверное, мы зачастую и сами не знаем, на что способны. Просто живем каждый день, по привычке варим кофе с утра, жарим яичницу и шлепаем на работу, к которой тоже привыкли. Живем там, где случилось жить, рядом с теми людьми, которых занесло в нашу жизнь попутным ветром. И поскольку времени между работой и сном остается слишком мало, мы предпочитаем его тратить на любимую игрушку или трешовый сериал, вместо того, чтобы поковыряться в дальних закоулках серого вещества и прикинуть, действительно ли проживаем свою жизнь так, как хотелось бы.
По крайней мере, я делал именно так.
И если сравнивать свою судьбу в том мире и в этом, мне становилось очевидным одно: жить по-настоящему я начал именно здесь. Принимать решения. Вляпываться в истории. Обретать друзей и врагов.
И, черт возьми, мне нравилось!
Даже если я и правда как-нибудь ненароком ухлопаюсь насмерть.
Потому что теперь я мог, не кривя душой сказать, что я хотя бы жил! По-настоящему, на все сто. А не как лунатик.
Вот только что мне мешало сделать то же самое в своем родном мире? Почему я не поменял Москву на какой-нибудь другой город? Отчего не сменил специальность, профессию, образ жизни? Ведь на самом деле мне никогда особо не нравилось то, каким я был. И время от времени даже возникали мысли, не послать ли все к чертовой матери.
Но почему-то не посылал.
Хотя не раз краем уха слышал о людях, которые все-таки смогли сделать это. Бросили сытую должность ради непостоянной карьеры рок-музыканта, поменяли солидный офис на работу в тату-салоне или уехали из Москвы в маленький домик на берегу Азовского моря. Но воспринимал эти истории скорее как байки, которые лично меня вообще никак не касаются.
А теперь я меньше чем за год испытал эмоций больше, чем за все предыдущие нудные годы!
Я усмехнулся.
И ведь сначала мне так хотелось вернуться назад! Туда, в привычную раковину в знакомом болоте.
А вот теперь уже — ни за что.
Меня ждало ограбление века — шутка ли, утащить частицу древнего памятника? Это же как кусочек Рафаэля в музее отпилить, и умудриться при этом не вляпаться! Адреналин!
А еще — турнир.
Только как можно явиться на такое мероприятие без любимого меча?..
Конечно, можно купить себе какое-нибудь оружие по пути, в любом большом городе есть оружейная мастерская. Вот только это будет именно «что-нибудь», не больше и не меньше.
А мне нужен был мой меч!
Или хотя бы его упрощенная копия.
— Может, лучше завтра попробуешь? — осторожно предложила Ника, обеспокоенно глядя на меня.
— Думаешь, сегодня мне удачи не видать? — усмехнулся я.
— Ага, — кивнула кошка.
Я порыскал по карманам в поисках монетки, и нечаянно вместо нее натолкнулся на комок ткани во внутреннем нагрудном кармане.
Ох ты ж.
А я и забыл совсем!
Просто на автомате перекладывал его из одного комплекта одежды в другой и никогда не вынимал.
Я расстегнул куртку и бережно вытащил свернутый конвертом платок, в котором уже сколько месяцев таскал найденный в разрушенном храме Фортуны артефакт, назначение которого до сих пор не знал.
Из тряпицы я извлек кольцо и внимательно осмотрел его.
— Что это? — с интересом спросила Ника, придвинувшись ко мне.
— Сам толком не знаю, — признался я. — Одна давняя находка. Но, подозреваю, вспомнил я о ней не спроста.
Колечко, похоже, было на женскую руку. Поколебавшись, я попытался примерить его себе на мизинец, но налезло оно с трудом.
И только я водрузил себе на руку раритет, как вдалеке послышался пронзительный, испуганный крик.
На мгновение мне даже показалось, что я слышу голос Фортуны!
Позабыв о кольце, я вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам.
— Что случилось? — встревожилась Ника.
— Женщина. Ты не слышала? — спросил я. — Где-то кричала женщина!
Ника покачала головой.
— Тебе померещилось.
— Да нет же!
— Даня, у меня слух лучше, чем у тебя. Говорю — тебе показалось, — повторила Ника.
И, вдруг нахмурившись, тоже медленно поднялась, напряженно всматриваясь в темноту.
— А вот звук копыт… я действительно слышу, — проговорила она.
Я напряг свой слух, и вскоре тоже смог различить ритмичные звуки приближающейся конницы. Далеко впереди от нашего лагеря в кромешной мгле показалась вереница огней от факелов. Группа всадников не меньше двадцати человек довольно быстро двигалась навстречу нам.
— Братцы, подъем! — громко скомандовал я. — К нам гости, с добром или с худом — издалека не видать!
Сонное лежбище на шкурах недовольно заворчало, зашевелилось.
— Тревога, говорю! — уже прикрикнул я. — К нам всадники скачут!
В этот раз я, видимо, подобрал нужную громкость и выбрал правильные слова, потому что реакция оказалась почти мгновенной. Первыми очнулись Рыжий, Азра и Графыч. Быстро подхватившись, они толкнули ближайших соседей — и дальше по цепочке весь наш отряд пришел в боевую готовность буквально за минуту.