— О как, — проговорил я. — И куда же делся главарь?..
— Его убили, — ответил Кир, наливая себе пиво из кувшина. — Тебе плеснуть?
— Давай, — согласился я. — И кто же сподобился? Какой-нибудь противоборствующий клан?
— Я.
Дым пошел не в то горло, и я закашлялся.
— Да ну тебя с твоими дурацкими шутками, — постукивая себя по груди, проговорил я.
— Это не шутка, — ответил Кир.
И по выражению его лица, по глазам я вдруг понял, что он не лжет.
— Погоди, ты хочешь сказать, что только вчера ты нечаянно вывалился в этот мир, а сегодня влегкую и безнаказанно убиваешь магистра ордена убийц?.. Как так-то?..
Кир усмехнулся.
— Ну что, разговор интересным получается? Больше не жалеешь о своей вынужденной задержке?
— Ты на вопрос ответишь, или будешь как мыло в руках?
— Отвечу, — кивнул тот, с хрустом ломая хребет зажаренной рыбки. — Ты историю Ахилла слышал? Так вот, чтобы сокрушить могучего воина, вовсе необязательно самому быть могучим. Достаточно знать, где его пята. И в какой момент она будет открыта для удара. Я — знал. И ударил. Как видишь, не промахнулся.
— Но зачем?
— Затем, что его смерть именно в этот день при определенных обстоятельствах должна была привести орден к запуску процесса самоуничтожения. Вороны стали слишком активными игроками, в том числе и против твоей школы. Это стало мешать.
— Кому?
Кир усмехнулся.
— Вселенной, у которой на вас имеются планы.
Он принялся есть, а я, озадаченно почесав затылок, глотнул пива и прикурил вторую папиросу.
— Это она тебе сама сказала? Перед завтраком, прежде чем на работу убежать.
— Э-ээ, нет. Хотя немного жаль, конечно. Каждый бы не прочь иметь Вселенную, но вместо этого она сама имеет всех нас — уж так устроено великими зодчими…
Стоп. Он и про демиургов знает?..
Да что вообще творится?
— Кир, у меня раздражающее впечатление, что ты пытаешься изображать бога, — честно признался я. — И у тебя это вполне сносно получается, вот только одно «но» — ты прилетел сюда в том же самолете, что и я. На соседнем кресле. Прямиком из приземленного мира с жестокими законами физики, паспортной системой и пенсионным фондом. Да прекрати ты жрать! — разозлился я.
Кир вздохнул. Но карася своего отложил. Принялся вытирать руки тканой белоснежной салфеткой с кружевным краем.
— Верно, я прилетел сюда на том же самолете, что и ты. Вот только ты в него сел случайно. А я — нет. И в отличие от тебя я прекрасно знал, куда в итоге прилечу. Ну… Ладно, может, не так уж и прекрасно, но тем не менее знал. Точно так же, как сейчас знаю твою настоящую цель — там, в столице. И это вовсе не венок победителя, верно?
Я весь напрягся.
— Что ты хочешь сказать?..
— Что ты не сможешь взять то, что тебе нужно, без моей помощи, — Кир бросил салфетку на стол и поднялся со стула. — Ты должен взять меня с собой. Ты скажешь нынешнему главе своей школы, чтобы он принял меня в число учеников и внес в списки — до того, как они будут переданы турнирным арбитрам.
— Исключено, — заявил я, тоже поднимаясь. — Во-первых, Азра никогда не примет в школу какого-то незнакомого хрена с горы, который кроме всего прочего еще и бывшая ворона! А во-вторых — я сам никогда бы его не попросил об этом. Знаешь, почему?
Я вдавил сигарету в свою пустую тарелку, как в пепельницу.
— Ну, блесни умом, — фыркнул Кир, поворачиваясь ко мне лицом.
— Потому что ты мне не нравишься! На каждый ответ — пять недомолвок! Ты — мутный, скользкий, хитрый, и вылезаешь вечно в самых неожиданных местах и непонятно для чего — просто глиста какая-то, а не человек! Так что приятного тебе аппетита, а я сваливаю. Я не гордый, могу вместо отеля для приезжих и в конюшне с ослом поспать!..
Я повернулся, намереваясь уходить — и в этот момент Кир вдруг покачнулся и начал крениться, как подрубленное дерево.
Ругнувшись, я едва подоспел, чтобы подхватить его. Тяжелой ношей он завалился мне на плечо.
— Эй, ты чего? Кир? Ты там помер, что ли?.. Эй!
Я подтащил его к ближайшему стулу и попытался как-то усадить, но обмякшее безвольное тело земляка никак не желало садиться, и в итоге я уложил его на пол.
— Даня, это отрава! — прохрипел Лёха.
Утешитель, блин.
После его слов мне сразу начало казаться, что сердце как-то слишком энергично колотится в груди и ноги с руками какие-то подозрительно ватные.
— Ты же только пиво пил? Значит, или прямо сейчас и тебе прилетит, или отравлена была рыба… — продолжал мой добрый друг.
На лбу проступила испарина.
— … Но ничего, — продолжал Лёха. — Я, если чего, тебя подниму!..
— Успокоил, мать твою!
— А что такого-то?.. Если уж помрешь?
— Иди ты в жопу! Лезет он под руку, с перспективным креативом…
Я встал на непослушных ногах, и тут вдруг Кир содрогнулся, и все его тело выгнулось дугой, как лук.
Глаза открылись. Совершенно слепые, белые глаза.
А из полураскрытых губ вырвался низкий хриплый голос:
— Ты путаешь нити, дороги сплетаешь
Ты завтрашний день бесконечно меняешь
То ночь искажаешь, то день искажаешь,
Движеньем одним жизнь и смерть ты меняешь…
Веки Кира задрожали. Он весь вытянулся еще сильнее — и судорога, наконец, его отпустила.
Кир сначала сел. Потом встал.
— Ты как?.. — спросил я, напряженно наблюдая за земляком — движения Кира показались мне какими-то неловкими, и я опасался, что он сейчас опять звезданется об пол.
Тот обернулся.
И я увидел, что глаза его все еще белые!
Холодная волна окатила меня от макушки до пяток. Я невольно отшатнулся.
— Зодчие строили — я созерцал, — проговорил Кир, чуть наклонив голову вбок. — Теперь мой черед что-то сделать настал. Ты вырастить хочешь ворота Сотота. Не для себя, а для кого-то. Мне нравится этот возможный виток. Проводник мой сумеет помочь тебе в срок. Магистр — твой друг, не откажет тебе. К тому же, дитя на моей стороне. От рифмы, похоже, пора отвыкать. Здесь очень просится рифма про «мать». Все из-за жрецов, чтоб тебе понимать — иначе пророчества запоминать им было трудно… И вот впервые она мне мешает…
Кир глубоко вдохнул и медленно выдохнул. А потом опять заговорил, только теперь его голос звучал, как замедленная запись.
— Боги считают, что у меня нет сердца, — проговорил он, немигающим взглядом глядя прямо мне в глаза. — Нет чувств. Нет эмоций. Правда в том, что я всегда вижу источник, причины и последствия. Ты привел нити судьбы в движение. Сначала я не понял, что причина в тебе. Потом я понял, что просто тебя не понял. Потому что тебя невозможно понять. Твоя нить постоянно меняется. Твоя сила перерождается. И все, что вокруг тебя, искажается. Но я научился читать тебя. По искажениям. Теперь я вижу, какое скрещенье нитей лучше. Мой брат Сотот будет жить. Твой друг Сет будет жить. Не этого ли ты желаешь?..
Я в ответ кивнул.
— Ты… Ты — Оракул, — проговорил я.
Тут Кир резким коротким движением наклонил голову в другую сторону, будто прислушиваясь к каким-то очень тихим звукам. И голос внутри него протянул:
— Силы проводника на исходе. Поддержи его тело — иначе он ногу сломает. И станет неэффективным.
Глаза Кира закрылись, колени подогнулись — и я ловко подставил ему плечо, не давая завалиться вперед.
— Да что ж сегодня за день такой!.. — пробормотал я, аккуратно опуская земляка в очередной раз на пол.
Но тут он шевельнулся в моих руках, и я услышал усталый голос Кира:
— Все, прошло уже…
Цепляясь за меня, он с усилием выпрямился, потом двинулся в сторону своего места за столом. Я помог ему добраться до стула.
Плюхнувшись на стул, он осушил свою кружку пива до дна.
Я — свою.
— И давно ты… проводник?.. — спросил я у Кира.
Тот неопределенно пожал плечами.
— Сколько себя помню.
— То есть ты и в нашем мире был проводником?.. — в очередной раз удивился я.
— У Оракула нет устойчивой формы. Или оболочки. И никогда не было, — проговорил Кир, откидываясь на спинку стула. — Поэтому он может быть где угодно и когда угодно. Правда, быть его проводником в том, нашем мире, было сомнительной радостью. Детские психологи, психиатры, постановка на учет. Потом, к счастью, меня нашли опытные знающие люди и объяснили, что к чему. Это очень помогло.
Он опять потянулся к кувшину с пивом, но тот оказался слишком тяжелым для его вдруг ослабшей и трясущейся руки.
— Давай помогу, — вызвался я и разлил нам обоим по кружкам пиво. — То есть, хочешь сказать, что наши психи на самом деле не психи?..
Кир криво усмехнулся.
— Знаешь анекдот про сны и Фрейда? Вот там было про то, что иногда сны — это просто сны. Так вот и психи иногда тоже бывают просто психами.
— И как распознать разницу?
— Не так просто, как кажется. К примеру, я ничего не помню из того, что происходит во время транса. Хожу, говорю или что-то делаю — все как чистый лист. А если он хочет пообщаться напрямую со мной — тогда я перестаю воспринимать внешние раздражители. Слышу только его голос, или вижу образы, которые он рисует. При этом рядом можно из пушки стрелять — я даже не вздрогну. Вполне себе клиническая картинка вырисовывается.
Я только руками развел.
— Да уж… А чего ты мне сразу не сказал?..
— Я не был уверен, насколько подробно должен описать тебе ситуацию. По мере того, как происходит обмен информацией, иногда там… — он неопределенно махнул рукой. — что-то меняется. Не все можно говорить. И для всего сказанного должен быть правильный момент. Один и тот же поступок, как и слово, в разные моменты времени могут вызывать очень разные последствия. Поэтому я планировал открывать тебе все постепенно, до тех пор, пока не окажется достаточно. Но ты не особо терпеливый, да?
— Как сказать. В некоторых вопросах действительно так.
Мы выпили.
— Слушай, а ты правда знал, когда садился в самолет, чем все обернется? — спросил я.
— Не я, — покачал головой Кир. — Он. Он — знал. Сказал, ему на другой стороне нужен проводник из этого мира. И этим проводником могу стать я, если пожелаю.