Зато нашим противникам было не до смеха! Широко распахнутыми от неподдельного ужаса глазами танцор выкрикнул:
— Я готов сдаться! Только отзовите ЭТО!
— Так ложись! — крикнула ему Майя.
— Издеваешься⁈ — сорвался на тонкий голос танцор. — Да я даже мертвый бегать буду!!!
Уже более уверенный смешок слетел с трибун.
— Сражайся до последнего! — прогремел над ареной голос магистра Леона. — Или хочешь опозорить себя, как воин⁈
— Уж лучше как воин, чем как мужчина!.. — возразил ему ученик.
— Эй, мы не будем ничего отзывать, пока вы все не ляжете, — безапелляционно заявила Майка, стряхивая со своего сапога желейный кусочек Джасуры. Тот с недовольным попискиванием отрастил себе пару крохотных ножек и побежал сливаться с ближайшим крупным куском. — А то вы тут же быстренько переобуетесь, и мы вернемся к тому, с чего начинали.
— Нужно признать общее поражение, — пропыхтел ассасин. — Пока мы еще можем сделать это, не уронив человеческого достоинства.
Майя пожала плечами.
— Ну что же, обсудите этот вопрос. А так — мы в любой момент готовы остановить бой. Только примите общее решение, одно на всех.
Наши противники начали шумно спорить, обсуждая варианты решения под уже вполне себе слышимых хохот зрителей. Мы не вмешивались, чтобы не отвлекать. Да и устали все уже прилично. Так что мы просто в наглую уселись в центре арены на пятиминутку отдыха.
Берн выглядел счастливым, Майка ликовала.
И только я был мрачнее тучи.
— Ты чего такой недовольный? — вполголоса спросила меня Майя.
— Вообще-то я еще никогда и ничего не отзывал обратно, — ответил я. — И не уверен, что это у меня получится.
Девушка изменилась в лице.
— Ты сейчас пошутил? — почти угрожающе спросила она. — Ты же вроде собирался отработать этот момент с Лилит!
— И когда же, интересно, у меня столько времени свободного было? Пока я в коме лежал, или когда меня богиня в гости позвала?.. — огрызнулся я.
— Погоди-ка. То есть ты по-прежнему не умеешь поглощать обратно своих призванных созданий?.. Совсем?
— Именно это я и пытаюсь тебе сказать.
Девушка небрежно фыркнула.
— Ой, ну даже если так, тоже не проблема. Просто призови что-нибудь еще, типа твоей жующей надгробной плиты. Пусть сожрет Джасуру, и дело с концом, — легкомысленно заявила она.
— По-твоему, у меня где-то имеется дополнительный генератор энергии на черный день? Или я — бездонный? — раздраженно сказал я. — Вся моя энергия — вон! По арене желешки разбрызгивает!
Внутри неудержимо разрасталось раздражение.
Мне реально хотелось отвесить Майке подзатыльник — и за ее обещание, которое она так легко и просто дала нашим противникам, и за идею, которой я так бездумно подчинился.
О чем я вообще думал?
Что будет, если сейчас у Джасуры отнять добычу? Разом присмиреет? Или за неимением лучшего помчится за нами?..
Да над нами же вся столица потешаться будет!
Я чувствовал, как в груди начинает жечь, а в висках гулко застучало предчувствие позора.
И все из-за нашей командирши! Прав был Берн — нефиг бабе командовать мужиками!..
Так, стоп-стоп, Даня.
Кажется, тебя опять понесло.
Я медленно выдохнул, пытаясь взять под контроль свою пробудившуюся злость.
Чего психовать-то? Это же не Майя призвала Джасуру, в конце концов. А я. Самому думать надо было, а не валить теперь все на девчонку! И потом, разве раздражением что-то можно решить?
Так что всем богам внутри меня — молчать!
Хозяин думать будет.
В конце концов, главный источник знаний таится у меня внутри. Именно он подсказывает мне, какой конструкт нужно создать, чтобы призвать то или иное — правда, иногда делает это хреновато, но тут уж как получается.
Так неужели тот же самый источник не подскажет, каким конструктом убрать призванное обратно?
Нужно только правильно задать вопрос. И сосредоточиться хорошенько.
Я еще несколько раз медленно вдохнул через нос и выдохнул ртом, пытаясь сосредоточиться на физическом ощущении воздуха, проходящего через мои легкие.
— Будь готова к тому, что закапывать Джасуру нам придется всем миром, — сказал Майке Берн, щурясь на солнце. — А я ведь предупреждал!..
— Да пофиг! — вспылила та. — Даже если так, что с того? В правилах сказано, что для победы мы должны поразить противника или вынудить его сдаться — и все. О том, что мы еще должны на арене после себя прибраться, ничего не сказано. Так что пусть только объявят победителя, а там уж как-нибудь разберемся. Ты только подумай — «Парящий Гриф» в полшаге от победы в турнире! Вслушайся в эти слова! Все остальное — нюансы. Так что расслабьтесь, мальчики.
— Угу, — покосился на нее Берн. — Теперь только бы на пьедестале-то не обделаться. Я вот за себя не ручаюсь, честно говорю. Я эту хрень до усрачки боюсь. Ты — нет?
— Ну знаешь… — буркнула Майя и отвела глаза. — Победителей не судят. И не нюхают…
Берн заржал, и тут я уже не выдержал.
— Слушайте, сделайте оба одолжение — помолчите? — взмолился я. — Дайте мыслями собраться.
И я погрузился в себя. Довольно легко и привычно соскользнул на самое дно своего сознания.
Отсюда мне уже был виден огонь моего источника. Он был яркий и высокий, любо-дорого посмотреть. Не то что в те времена, когда он напоминал крошечное зернышко на кончике свечного фитиля, то угасающее, то вспыхивающее снова.
Такого уровня погружения мне вполне хватало, чтобы увидеть сочетание символов для конструкта.
Сконцентрировавшись на насущной проблеме, я обратил свой вопрос к источнику.
Но никакого отклика не было. Внутренний голос молчал, образы не вставали перед глазами.
И я понял, что в этот раз нужно спуститься еще глубже. И подойти к источнику, как к костру.
Внешний мир перестал существовать. Ощущение собственного тела — тоже. Я словно балансировал на грани реальности и бреда. Размытые очертания пылающего огня вдруг приблизились ко мне и стали четкими и яркими.
Я потянулся к источнику, ощущая смутную тревогу, нарастающую с каждым мгновением.
Что-то похожее я испытывал, когда старик Эреб смотрел в мою душу…
И тут я увидел огонь прямо перед глазами, как если бы сунул голову в пляшущее пламя…
Что это?..
В самом центре яркого костра уродливой гидрой извивалось что-то чудовищное. Я видел сияние разных энергий — красный, черный, золотистый и насыщенно-зеленый смешивался с фиолетовым и пурпурным, образуя невероятно яркий цветок.
Даже не так.
Невероятно пугающий и подавляющий своей яркостью — так было бы вернее.
В меня хлынули потоки разрозненных эмоций.
Я почувствовал, как во мне разгорается всепоглощающая ярость, переходящая в жажду убийства. Внутренняя дрожь от желания ощутить на руках теплую липкость чей-то крови захлестнула меня. Хотелось кричать, проклинать и плакать одновременно, немедленно умереть — и обнять весь мир. Бить кулаком в стену до боли, до хруста в костях — и подмять под себя теплую, влажную женщину. И смеяться от счастья, и рыдать от горя одновременно.
От всего этого становилось адски больно.
Меня просто разрывало на части!
Я попытался отпрянуть, подняться из глубины на поверхность — но не мог.
Уродливое соединение божественной энергии разных видов шевелило своими щупальцами, протягивая их ко мне.
В отличие от изначального источника, который я когда-то нашел здесь, это порождение явно ощущало мое присутствие, как если бы обладало зачатками сознания. И, кажется, оно каким-то образом удерживало меня.
Неужели такое может быть?..
Ведь энергия источника — часть личности человека, она по определению не может быть враждебной, как не бывает враждебной рука или нога!
С другой стороны, это ведь была не моя энергия. И, кажется, она меня отторгала. Или желала поглотить.
Вот ведь тварь! Мысленно я бился, пытаясь освободиться, но не мог, не мог, не мог!
Щупальца начали окружать меня. От инстинктивного ужаса я весь сжался, ощутив себя, наконец, цельной личностью, а не рассыпавшимся корабликом из лего.
Черт подери, кто из нас кого носит⁈ И кто кому должен подчиняться???
Я так разозлился, что, если бы во внутреннем мире у меня имелись конечности — точно бы врезал хорошенько этой безумной гидре!
Она будто почуяла это. Съежилась от моего эмоционального натиска — и в это мгновение я смог освободиться.
Широко распахнув глаза, я жадно вдохнул воздух — глубоко, до боли в груди.
А потом еще и еще.
— Эй, с тобой все нормально?.. — озадаченно спросила Майя, удивленно глядя на меня.
Я не мог ей ответить. Просто дышал.
В голове испуганными птицами метались мысли.
Этот склад божественной энергии внутри — вот настоящее чудовище. А не какой-то там студенистый Джасура, которого просто нужно отправить тем же путем, каким был выведен на этот свет. Решение теперь казалось настолько очевидным, что я понять не мог, почему до сих пор до него не додумался.
Все ведь так просто!
А вот если вся эта красота вырвется из подвала моего подсознания, простых решений не будет.
Я или сдохну, или свихнусь напрочь. Или сначала свихнусь, а потом сдохну.
А мне, надо признаться, не хотелось…
Как там сказал Нергал про стеклянную посуду и раскаленный металл?..
Фразу я толком вспомнить не мог, но с общим посылом был согласен.
Часики тикают, Даня. Время уходит.
Твое время, Даня…
Тут к нам приблизилась группа марафонцев.
— … Тогда берем курс на судейский стол! — громком скомандовал танцор, который первым высказал смелую идею о добровольной сдаче боя.
Наши противники сделали обманное движение — ловко и четко, прямо как вынырнувшие синхронистки. Пропустили вперед зобми-Джасуру и рванули к судьям.
Переговоры они начали в режиме «бег на месте».
— Мы готовы объявить о безоговорочной капитуляции при условии сохранения человеческого достоинства! — крикнул один из ветродуев. — Мы не… Обсудим на следующем круге! — спешно прервал он свою дипломатическую речь, и все с двойным ускорением бросились прочь от опасно приблизившегося к ним Джасуры.