й вытаращились не меньше полсотни ребятишек, которым Ника расставляла на столах молоко в пивных кружках.
При виде меня канал связи у Лёхи сразу похерился, и вместо Лунтика на экране появилась и замерла реклама подгузников.
— Ну и?.. — проговорил он.
Ника тоже напряженно замерла с подносом в руках, и весь ее облик был настолько испуганно-вопросительным, что больше никаких слов и не требовалось.
— Водочки нам принеси, — попросил я ее. — Там же вроде еще оставалось с прошлого раза?
— Водочки с утра? — удивился Лёха.
— А почему не сам? — насторожилась Ника.
— Потому что на посошок самому себе на наливают. Так что принеси нам водочки!
Ника, забыв про поднос на детском столе, всплеснула руками и побежала на кухню.
А я прошел мимо столов, забрал Лёху со стойки и пристегнул к своему поясу.
— Что? — растерянным и счастливым голосом снова и снова спрашивал меня Лёха. — Неужели?.. Я правильно понял, да?
— Правильно. Ты вместе со мной отправляешься на побывку на историческую родину. Хотел же увидеть, как там все теперь стало?
— Хотел… Хотел!!! — радостно вскричал Алекс Длиннобородый, некромант лохматой степени и истинный сын России!
— Дядя, а сказка?.. — с искренним детским огорчением спросил у меня один из зрителей утреннего сеанса, потянув за рукав.
Я посмотрел на него, и с моих уст сорвалась почти архитипичная русская фраза.
— Мальчик, ты не понял. Мы домой летим!
И, повернувшись к лестнице на второй этаж, звучно гаркнул:
— Р-рота, подъем!
Лёха у моего пояса аж закашлялся от неожиданности.
— Ох и голосина, у тебя иной раз прорывается, друг мой. Таким только «изыди!» в уборной кричать…
Ника выставила тарелку с сыром и жареными колбасками, по-быстрому протерла белоснежным полотенцем два стакана и, со стуком выставив их перед нами, плеснула в них водки из пузатой бутыли.
— Вот только лег — и снова ты! — раздался сонный голос Азры. — Что у нас опять случилось? И по какому поводу хлещешь с утра, за здравие или за упокой?..
— Пока не понятно, — хмыкнула Деметра себе под нос.
Я с укором посмотрел на нее и ответил:
— Полундра, брат мой. Час икс, которого мы все ждали, наступил. Так что хватайте самое ценное, запрягайте нечищеных лошадей и валите из города прочь как можно быстрей и как можно дальше! — ответил я, подавая стакан Демке.
Азра аж запнулся на ступеньке.
— Что? Уже?..
— Именно так. Так что тормоши всех, и чтобы через четверть часа здесь никого уже не было.
Азра мгновение помолчал, будто утрясая в голове внезапные новости. И, грохоча сапогами по деревянным ступеням, поспешил обратно наверх.
— А ну-ка все срочно проснулись, в штаны впрыгнули и на выход! — прокричал он, дубася кулачищем по закрытым дверям.
Мы с Деметрой проводили его глазами, кивнули друг другу, чокнулись и выпили.
Со второго этажа донесся топот и приглушенные голоса проснувшихся друзей.
Пошла веселуха.
— Ну что? Может, еще по одной? — спросил я у Демки.
Та кивнула.
— Да. Давай.
— Еще раз на посошок? — слабым голосом спросила Ника, пряча раскрасневшиеся глаза. — Это чтобы точно уйти, что ли?..
— Нет, это уже для храбрости, — усмехнулся я. — Мы сейчас к Зевсу идем, энергию воровать. Так что не жопь напиток, плесни как следует!
Глава 24Слабоумие и отвага
У Ники испуганно задрожали ресницы.
— Что?.. Ты собираешься… пойти к Зевсу⁈
— Говори потише, а то вдруг он раньше времени обрадуется, — ответил я, перехватывая у растерянной кошки бутыль. Щедро плеснул в оба стакана и поставил посудину на стойку. — Можешь принести мою дорожную сумку?
Ника кивнула. Прикрыв узкой ладошкой рот, шмыгнула по лестнице наверх, в мою комнату.
А мы с Демкой звонко чокнулись и выпили, закусив сыром.
Вот и наступил этот день. Теперь — только вперед, и не оглядываться. В сотый раз я мысленно говорил себе, что у нас все получится. Что я отыщу Яна с женой, и все будет отлично!
Но все-таки где-то в глубине души у меня снова и снова возникал вопрос: а здесь-то что будет? Сможет ли Нергал сохранить врата, или по крайней мере вырастить другие с помощью Сотота и Альбы? — О чем так задумался? — спросила меня Деметра.
Я улыбнулся.
— Да так. Просто волнуюсь немного…
Тут появилась Ника. Она медленно спускалась, прижимая к груди мою сумку и уже не стесняясь заплаканных глаз.
— Эй, ну ты чего? — только и смог я проговорить, совершенно теряясь перед ее слезами. — Все хорошо будет!
— Угу, — проговорила моя кошка, и губы у нее задрожали. Она уронила сумку и крепко обняла меня за шею.
Деметра ничего не сказала. Только левая бровь слегка приподнялась и вопросительно изогнулась.
Я вздохнул. Глядя на нее, развел руками — мол, ты уж извини, но ничего не поделаешь. Погладил Нику по макушке, почесал за ухом.
— Ну-ну, перестань. Я быстро, — пробормотал я. — Одна нога здесь, другая — там!
— Лучше всегда оставайся целым, — всхлипнула Ника.
— Так и будет, не сомневайся. И вообще, перестань думать о всякой ерунде и беги скорей собирай свои платья и… что там тебе еще нужно. Времени в обрез.
Я мягко, но при этом решительно отодвинул ее в сторону и поднял с пола валявшуюся сумку.
Сосредоточенно нахмурившись, принялся сопоставлять мысленный список «надо взять» с перечнем «уже покладено».
Деньги — есть. Сомнительные, конечно, их придется еще как-то через ломбард или антикварную лавку проводить — хрен знает. Но все равно лучше уж вернуться с золотом в кармане вместо банковской карты, чем с кукишем.
Дальше.
Лёха — одна штука. При себе.
Флакон целебного бальзама в потайном кармашке сумки, полштуки. Надо не забыть отдать его принцу. Все-таки это подарок королевы, вот пусть у ее сына и останется. Не дай бог, пригодится.
Потом я проверил тряпицу с кольцом Фортуны, из-за которого я однажды остался без пальца. Ненадолго, правда, но тем не менее меня впечатлило так, что воспоминания до сих пор казались очень и очень свежими…
В ту же секцию я положил яблоко из мира мертвых — то самое, что выросло вопреки всем правилам и законам рядом с дворцом Аида. И завернутый в платок камешек из пещеры Сотота. Хрен знает, зачем он мне нужен, но почему-то мне казалось очень важным его сохранить.
Вроде, все. Но почему у меня такое ощущение, будто я что-то забыл?..
— Все, дети, давайте на выход! — раздался на всю харчевню громкий голос Майи. — Сегодня больше историй не будет! Можете с собой на дорогу взять сколько угодно булочек, и давайте по домам!
Она спустилась со второго этажа, будто пролетела над ступенями. Собранная, активная, стремительная, в черном облегающем костюме, который в последний раз я видел на ней еще в старой школе «Парящего Грифа». Глаза блестят, на щеках — румянец. Как же давно я не видел Майку такой!
Она принялась торопить малолетних посетителей, и те с выпечкой в зубах нехотя поплелись прочь.
— А когда будет продолжение?.. — спросила Майку какая-то девочка. — Опять через неделю?..
— Да, — рассеянно отозвалась та. — Конечно. Приходите в субботу…
И тут меня осенило.
Точняк! Я забыл про барона Субботу!
Конечно, исполнять обещание, данное Самеди, было не так чтобы жизненно необходимо. Но я все же старался не бросать слов на ветер. И потому принялся искать по карманам кусочек божественного скелета.
Неужели потерялся?..
Так, обыскивая себя, я натолкнулся на черепушку, данную Оракулом. Флешку с памятью Сотота.
И чуть не застонал от собственного беспамятства.
Блиин, у меня ведь от всех этих происшествий в склепе совсем из головы вылетело, что ее нужно отдать! Вот я дур-рак, чуть не ушел вместе с ней!
Разогнав детишек, Майя подошла ко мне и порывисто обняла.
— Давай, салага-первогодка. Удачи тебе и попутного ветра. Верни нам нашего магистра!..
Бровь Деметры, внимательно наблюдавшей за всем происходящим, приподнялась еще немного выше.
— Хорошо-хорошо, — отозвался я, пытаясь высвободиться из ее объятий.
— А ну разойдись! — донесся грозный рык пушистого панды. Ко мне из задних комнат, ковыляя, направлялся Та’ки. — Оставь его, неуемная женщина! Дай-ка теперь я обниму нашего медвежонка!
— Ты хотел сказать, грифенка? — поправила его Майка, за что тут же получила нахлобучку в виде подзатыльника.
— Не перечь богу! — прикрикнул на нее Та’ки, и следующим заграбастал меня в свои объятия. — Бездушная ты все-таки субстанция, я ж птенца отпускаю!..
— Так птенца или медведя? Ты уж определись, — с ехидной физиономией подбоченилась Майка.
И тут с лестницы донесся низкий голос Кас.
— Данечка, подожди! Дай-ка и я тебя…
Брови Демки поднялись еще на несколько миллиметров повыше. Таким темпами они вообще у нее скоро с лица убегут.
— Так, если мы тут все обниматься будем, дело закончится только к вечеру, а мне бежать надо! — попытался я отмахаться от очередных объятий.
И почувствовал, как в боковом кармане куртки с левой стороны что-то забарахталось. Сунул руку — и облегченно вздохнул. Вот она, костяшка Самеди. Наконец-то!
— Все, дистанционно всех обнимаю, и до встречи! — крикнул я друзьям. Махнул им на прощанье, подхватил сумку на плечо и потащил Деметру за собой к выходу.
— Не удивлюсь, если и на улице уже выстроилась очередь из девушек, богов и богинь, желающих тебя пообнимать, — с усмешкой съязвила Демка, зыркнув на меня.
— Ой, ну скажешь тоже, — отмахнулся я. — Кому я на той улице нужен!..
И, распахнув дверь, с изумлением увидел на пороге Стеф.
Та, видимо, как раз собиралась войти, так что я практически врезался в нее. Девушка неловко отшатнулась, и мне пришлось ловить госпожу дознавательницу обеими руками, чтобы ее выдающаяся задница не оказалась в луже у крыльца.
Сдерживая приступ смеха, Деметра кашлянула в сторону, а Стефания вдруг зарделась, как школьница из анимашки.