Я невольно хихикнул.
— Да уж, что-то ты совсем одичал, патрон.
— Не то слово. Все бесит. И старик в том числе. Раз уж выплыл из пучины забвения и дел уже наворотил, чего теперь-то дрейфовать, как говно в болоте?
— А у него самого не спрашивал?
— Да сто раз. А он такой — я созидатель, это не моя роль. Мол, надо подождать. А чего ждать-то?
— Подождать, говоришь…
Я вдруг понял, чего ждал Сотот.
Третьего брата. Азатота. Которого принес в себе я.
— Мне кажется, я знаю, в чем тут дело… — проговорил я и толкнул дверь таверны, перед которой мы остановились.
И едва не столкнулся с каким-то стариком в плаще, который собирался выходить.
— Извини, — буркнул я себе под нос, автоматически отодвигаясь в сторону. Поднял голову, чтобы увидеть человека, которого только что чуть не сбил…
И обомлел.
Потому что передо мной стоял Эреб.
Несколько мгновений мы просто смотрели в глаза друг другу.
Я — с самым глупым видом, какой только можно себе представить.
Он — с надменной брезгливостью.
Он почти не изменился. Лысая голова, бородка. Только морщин стало меньше, и в чертах лица появилось что-то новое, чего раньше я не замечал. Как если бы это был не совсем тот Эреб, которого я убил, а более молодая копия.
Наконец, он опустил капюшон пониже и вышел прочь, не оглядываясь.
— Что это… Что это было? — проговорил я, пристально глядя ему в спину.
Нергал глубоко вздохнул.
— Да. Нехорошо получилось. Я ведь хотел предупредить, но как-то… не успел. В общем, когда открылись врата, и Сотот пробудил свою память в склепе произошел энергетический всплеск нереальной силы. Помнишь, я говорил, что все бывшие соратники Сета, погребенные там, воскресли? Так вот… Из своих могил тогда поднялись не только они.
— И он теперь… Вот так ходит?.. Вот так запросто?
— Да. — жестко ответил Нергал. — И он. И ты. И Сет с Фортуной, которых изгнали согласно приговору Совета. Амнистия касается всех — и преданных, и предателей, и убийц.
Я слушал его — и никак не мог поверить, что это происходит на самом деле.
Нергал приободряюще коснулся рукой моего плеча.
— Как ты там сказал? Спи чутко, и оглядывайся? Теперь ты пуст, а он — живой. Будь осторожен, Даня. Этот ублюдок своего не упустит.
Глава 16Гордость и предубеждение
Поскольку я продолжал стоять, загораживая проход, Нергал сам оттащил меня за локоть к столику и, тяжело положив руку на плечо, усадил на стул.
— Подыши здесь пока. А я пойду выпивку закажу. Ты голоден?
Я кивнул.
— Хорошо, значит, еще и мясо с сыром.
— И папиросы, если есть.
— Ладно, — и, покосившись на меня, с усмешкой проворчал. — Вот и кто кому жрец после этого?
Он двинулся к стойке, а я крикнул в спину:
— Неверно вопрос ставишь. Здесь скорее кто кому бог, а кому — друг. Хотя погоди, ты ведь говорил, что у тебя нет друзей?
Нергал взглянул на меня, как на шкодливого ребенка — со строгим укоряющим прищуром, но улыбаясь.
— Это кое у кого совести нет, — сказал он и пошел делать заказ.
Я потер все еще слегка одеревеневшее лицо. Теперь, когда мое сознание снова включилось, я наконец-то смог оценить и аппетитные ароматы едальни, в которую привел меня Нергал, и ее колоритную публику.
Судя по всему, это местечко можно было отнести к «элитным». Обстановка напоминала скорее хороший ресторан, чем провинциальную ночную забегаловку: белые стены, сносного вида картины, крахмальные скатерти на столах и мягкие подушечки под жопы посетителей на деревянных стульях с гнутыми ножками.
Справа и слева от барной стойки имелись укромные места за ширмами, и судя по силуэтам на светлом шелке, прямо сейчас оба приватных кабинета были заняты.
У дальних столиков с важными минами восседали какие-то мелкие божки, пришедшие сюда пообщаться за бокалом вина. Опознать их можно было по сияющим бронзой телам и странным вычурным одеждам, расшитым этнической вышивкой. И босым ногам, окрашенным хной.
В центре зала устроилась компания модных молодых людей и девушек в шелках и бархате. Судя по разгоряченным лицам, костюмчики явно оказались слишком плотными для такой теплой ночи, да и градус принятого внутрь превысил норму. Парни громко смеялись и вообще выглядели совершенно счастливыми, будто вокруг и не творилась армагеддоническая хрень. Девушки смущенно улыбались, стреляли глазками по площади всей таверны — но прицелы сбились, а у некоторых даже раздвоились, отчего пьяненькие глазки косили в разные стороны.
Я усмехнулся.
Да, люди удивительно пластичны. Мелкие радости личной жизни помогают нам вытеснять глобальные переживания. Эдакий дар окукливания внутри своих собственных реалий. Так и пережидаем самые суровые зимы.
А совсем рядом со мной расположились трое мужчин средних лет в легких охотничьих костюмах и оружием у пояса. Они неспешно пережевывали туго зажаренное мясо, перемежая его с темным пивом, и с такими сосредоточенными лицами что-то обсуждали, что я невольно прислушался к их разговору.
— … Ну не знаю, — протянул самый старший из них, крупный и приземистый, с сизым от щетины лицом. — Странно как-то.
— Ты еще что-то странным называешь, в нашем-то мире? — хмыкнул светловолосый охотник со шрамом на подбородке. — Или забыл, как под стены города стая гнилых волков пришла?
— Это ты мне рассказывать будешь? Я, между прочим, в то время уже здесь жил и собственными руками двоих прикончил, — хмыкнул тот. — Но там-то волки в самом деле были! А тут что? Бабка на заячьих лапах? Смех, да и только…
На этих словах я разом навострил уши и весь превратился в слух.
Ну-ка, ну-ка…
— Да я сам!..— громко воскликнул светловолосый, но тут же, опасливо оглянувшись, понизил голос. — Сам ее видел. И все, как люди рассказывают: страшная, здоровая, как-ак прыгнет — только успевай уворачиваться! А лицо старушечье, страшное, и зубы вперед торчат! А на голове — платочек синенький…
Тут вернулся Нергал с двумя кружками пива и хотел было что-то сказать, но я приложил палец к губам и, взглядом показав на компанию охотников, потянулся за пивом.
— … Не веришь — сходи в ратушу, загляни в жалобную книгу. Знаешь сколько там упоминаний об этом чудовище? — продолжал светловолосый.
— И что оно делает?
— Говорят, кругом города ночами ходит. И воет страшно: «Алешенька! Алешенька!»
Я подавился.
Закашлялся, постучал кулаком себе по груди.
Эх, бедная ты моя Арина Родионовна.
Беспечный я создатель. Прямо сказать — сволочь. Богов укоряю за жестокосердие, а сам ведь ни разу про свое творение не вспомнил.
И сколько еще таких по миру бродит…
Нергал вопросительно приподнял бровь, выразительно глядя на меня.
И тут заговорил третий охотник, который до сих молчал.
— Чего пустые разговоры говорить? В лес сходить надо, вот и всем спорам конец. Я хоть завтра готов выдвигаться…
Тут к нашему столику прилетела шумная и улыбчивая девушка в белом переднике. Она принялась выставлять с подноса красивые блюда с нарезанным окороком, жареного цыпленка с зеленью и желто-оранжевый сыр. В самом конце девушка с гордой улыбкой достала из кармана передника коробку папирос и спички.
— Вот, нашли специально для вас! — прощебетала она, в то время как мужики принялись подниматься из-за стола один за другим.
Я огорченно вздохнул. Жаль, что я не услышал, до чего они там в конце договорились.
— Слышал? — спросил я Нергала, когда официантка ушла нам за пивной добавкой.
— Ну.
— Это мою кракозябру они завтра мочить собрались, — хмуро сказал я. — Причем совершенно безвредную для людей, которую я для опеки Лёхи создал. Представляешь?
Нергал фыркнул. Сунул в рот кусочек оранжевого сыра и одним махом допил остатки пива.
— Еще как. Белки, знаешь ли, тоже для людей безвредны, — заявил он. — И рыба в пруду. И бедная курица, — кивнул он на блюдо с цыпленком. — Что не мешает на них охотиться.
— Вот только она не курица, — мрачно возразил я. — Не отдам.
Нергал хмыкнул. С улыбкой выдрал из нашего цыпленка половину и плюхнул мне на тарелку.
— На! Ешь. Спасатель куриц.
— Слушай, вот если Верхний мир пал. То, что же случилось с Нижним? Аид с Персефоной тоже теперь бродят среди смертных? А Харон на реке паромщиком подрабатывает?
— Да ну нет, конечно. Куда же им падать-то? Это только разве что мы со всем своим табором можем к ним провалиться.
— М-мм, так значит, те земли теперь тоже заповедные? Там-то однозначно никакой войны быть не может.
— Земли, может, и заповедные, но и царь не лыком шит. Я слышал, Зевс якобы обратился к брату с требованием предоставить на время убежище. Ему, как верховному божеству, и всей его свите. И знаешь, что ответил Аид? Сказал — запросто. Готов принять в свои объятия хоть весь Олимп с Вальхаллой в придачу. Только мертвыми. Так что как только умрет — так сразу добро пожаловать. Гроза потом двое суток бесновалась.
Я улыбнулся. Вгрызся в нежную и сочную мякоть цыпленка, покрытую золотистой хрустящей корочкой. Какая же вкуснятина!
— Даже не сомневался, что Аид к себе Зевса по доброй воле не впустит, — с набитым ртом пробубнил я. — Не для того он в мир мертвых ушел царствовать, чтобы склоки живых слушать.
— Это факт, — кивнул Нергал, прикуривая папиросу.
— И кстати, по поводу королей. Где Альба? Он тоже в ратуше?
— Нет. После открытия врат он уехал из города.
Мое приятное настроение мгновенно изгадилось.
— Что значит «уехал»? Куда? И зачем?
Нергал пожал плечами.
— Разве я пастырь принцу твоему? Кажется, примерно так звучал в его религии ответ на похожий вопрос.
Вспомнив, откуда это, я невольно кашлянул.
— Неудачная цитата, — проговорил я.
— Да?..
— Так Каин про Авеля отвечал после того, как убил его.
— Ну это не наш случай. Принц сел на коня и уехал из города живой и уже вполне здоровый. Куда его понесло, я не интересовался.