— Я выбрала тебя. Теперь ты — мой хозяин, — услышал я нежный голосок кошкодевочки. — И ты не грязный, а соленый.
Глава 23. Питомец
В первое мгновение я остолбенел.
Ника мгновенно воспользовалась отсутствием сопротивления и принялась вылизывать своим шершавым языком мне щеку, будто твердо решила насмерть меня ошкурить. Но тут ее мягкая ручка скользнула к моим штанам, и я мгновенно очухался.
То, что сейчас происходило, было неправильно — я слишком хорошо помнил, как Ника шарахнулась от меня тогда, на кухне. И то, как нежно она краснела от почесывания за ушком, тоже никак не вязалось с этой рукой на моих штанах. Что изменилось-то?..
Отодрав Нику от себя, я плюхнул ее на постель. Не с каким-то там умыслом, а больше просто некуда было.
Оказавшись на моей кровати, девчушка с кошачьими ушками сначала испуганно сжалась в комок, будто я собирался ее ударить. А потом, словно очнувшись, начала торопливо стаскивать платьице с худеньких плеч.
— Ты медвежьего дурмана, чтоль, объелась? — строго спросил я, нахмурившись. — Что с тобой?..
Девушка опустила голову. Пряди волос упали на худенькие голые плечи, робко и вместе с тем волнующе торчавшие из приспущенного платья. Мягкие кошачьи ушки жалобно поникли.
— Я выбрала тебя своим хозяином, — очень тихо, но четко и уверенно проговорила она. — А значит, теперь я принадлежу тебе.
Ты добрый, ты ласковый. И ты готов защищать меня. Заступаться за меня. Поэтому ты мне нравишься. Поэтому теперь ты можешь пользоваться мной, как хочешь. Хозяин должен быть доволен…
Ника еще ниже опустила голову, и теперь я совсем не видел ее лица.
Вот это, однако, новости.
Я шумно выдохнул, устало присаживаясь рядом с ней на постель.
— Слушай, мне, конечно, все это лестно, и голос твой слышать приятно… Но пользоваться тобой, да еще вот так, я не хочу.
— Не хочешь? — зеленые глаза Ники обиженно сузились. — По-твоему, я некрасивая?
Я улыбнулся и почесал ее за ухом.
— Глупая. Конечно же, ты очень красивая!..
— Но я тебе не нравлюсь? — перебила меня Ника, не моргая глядя в упор.
— Очень нравишься, — честно признался я. — И я готов и впредь заступаться за тебя, быть с тобой добрым и ласковым, и за это ты мне ничего не должна.
Я поправил платье на ее плечах.
— Не должна?.. — эхом переспросила Ника.
— Нет. Я поступаю так не ради твоей благодарности, а исключительно потому, что мне нравится так поступать. Я добр с тобой исключительно ради собственного удовольствия. Ясно?
— Значит, чтобы быть довольным, тебе не обязательно пользоваться мной, как любовницей? — изумленно спросила Ника.
— Совершенно не обязательно, — уверенно подтвердил я.
При этом внутри у меня все гарцевало и пульсировало. Кошкодевочка сидит у меня на постели! Кошкодевочка! Даня, ну нахрена ж ты родился таким правильным? Правильным до тошноты и, сука, нимба над головой.
Святой, ага.
Главное, чтоб она опять руку мне на штаны не положила.
— Значит… я могу быть для тебя просто питомцем? — радостно блеснув глазами, воскликнула она и вдруг снова повисла у меня на шее. — Спасибо, спасибо, спасибо!.. — повторяла она голосом счастливого ребенка.
Я кашлянул.
Подумать только, это ж сколько незамутненной радости из-за того, что ей со мной спать не обязательно!
— А вот это, вообще-то, обидно было… — пробормотал я.
Ника вдруг отпрянула. На ее хорошеньком личике проступил совершенно искренний испуг.
— Я обидела хозяина?
— Это шутка была, — отмахнулся я, пытаясь соскочить с темы.
— Если я тебя обидела, накажи меня! — потребовала Ника.
Я расхохотался, прикрыв лицо рукой.
Наказать тебя?
Ох, милая, это хорошее начало для порнушки, но в нашей ситуации это как-то чересчур.
По крайней мере, по отношению ко мне.
А пока я истерично ржал, Ника растерянно хлопала ресницами и явно не понимала, что происходит.
— Да ну тебя! — сказал я наконец, поднялся от греха подальше с постели и принялся собирать свой банный комплект. — И с какого вообще перепугу тебе вдруг приспичило хозяина себе придумать?
Ника опустила голову.
— Если школу закроют, я потеряю работу. И защиту, — бесхитростно ответила она. — А если я потеряю защиту, меня повесят. Другое дело, если я буду собственностью человека. Тогда меня не смогут повесить без разрешения этого самого человека.
Я вздохнул.
— Вот оно что. Тогда понятно…
— Ты возьмешь меня?.. — тихо проговорила Ника.
— Что с тобой делать-то, — буркнул я. — Беру, раз такое дело.
— И ты меня защитишь? Ты не отдашь меня палачу?.. — подняла она на меня свои бездонные, мерцающие таинственным зеленым огнем глазищи.
— Не отдам, — уже всерьез пообещал я.
Она рывком поднялась с постели и опять стащила свое платьице с плеч.
На этот раз — до пояса.
— Эм-мм, — пробормотал я, непроизвольно уставившись на ее небольшую, но очень заманчивую грудь. — Слушай, мы же вроде по этому поводу уже все прояснили?..
— Контракт, — коротко сказала Ника, и, решительно схватив меня за руку, положила ладонь себе на грудь.
Ох, Даня! Бабу, бабу тебе надо…
— Скажи еще раз, — потребовала от меня кошкодевочка. — Ты берешь меня?..
Ее кожа заметно посветлела и наполнилась мягким светом, как если бы внутри вдруг зажглась лампочка.
— Я беру тебя, — проговорил я, с ужасом вдруг осознавая, что все это напоминает процедуру в загсе.
«Согласен ли ты…»
— Тогда отныне ты — мой хозяин!
Глаза Ники по-кошачьи вспыхнули потусторонним зеленым блеском. Моей ладони на мгновенье стало горячо. А когда я убрал руку, то увидел на светящейся груди девушки алый отпечаток моей пятерни.
— Контракт заключен! — торжественно проговорила Ника. — Спасибо-спасибо-спасибо!..
Она снова повисла на моей шее, но в этот раз я решительно отстранился от ее пылких объятий.
— Так, я пошел мыться, а ты давай к себе. Поняла? Все остальное, что бы там не было, — завтра. Я спать хочу, как собака…
Коснувшись на прощанье ее мягкого ушка, я ушел в баню.
Сегодня ее никто не топил, но лично для меня так было даже лучше. Хорошенько отмывшись в холодной воде, я, наконец, почувствовал себя спокойным и расслабленным. Весь мокрый и чистый я вернулся к себе в комнату, а когда зажег в темноте свечу, то обнаружил, что Ника так никуда и не ушла.
Она спала в моей постели, свернувшись клубочком в самой середине и счастливо улыбаясь. Из-под задравшейся до колен юбки игриво выглядывал темный пушистый хвост.
Будить такую красоту было жалко.
Я вздохнул. Потом аккуратно поправил Нике юбку, чтобы лишних мыслей в дурную голову не лезло, и осторожно вытащил из-под девушки одеяло, не особенно нужное в такую жару.
Так и улегся спать в собственной комнате на полу, возле собственной постели, устроившись на одеяле, как собака на коврике.
И все потому, что на моем месте уснула одна заполошная кошка.
Очуметь.
Но не тапком же в нее швырять, в самом деле.
Растянувшись на полу, я мгновенно уснул.
Утром я по привычке подхватился на свой тренировочный моцион ни свет, ни заря. Тихо, чтобы не разбудить своего, блин, питомца, я выбрался улицу.
Утро выдалось неожиданно прохладным. Я глядел на посветлевшее небо, выкрашенное на востоке в красный, курил папиросу и размышлял, не пора ли, в конце концов, бросать. Правда, поскольку теперь в школе из четверых курящих учеников остался только я один, весь запас курева, который закупщик привез неделю назад вместе с продуктами и прочими нужностями, теперь принадлежал мне.
И меня жаба душила просто взять и выбросить это все.
Может, когда последнюю докурю…
Позанимавшись переливанием из пустого в порожнее, я принялся за упражнения.
Поначалу тело сопротивлялось и ныло. Потом мышцы разогрелись, и тренировка, как ни странно, начала приносить удовольствие. Пробежку вокруг школы я делал уже в прекрасном настроении, довольный сегодняшним утром и самим собой. Причем в качестве груза я взял не мешок, а более увесистую связку мечей, с которой бегал вчера.
И ничего, хорошо дело пошло! Все мое тело будто проснулось. Я чувствовал напряжение в каждой мышце, каждой связке, и это напряжение кроме приглушенной боли давало какое-то особенное, до сих пор неведомое мне удовольствие от ощущения возросшей силы.
А когда я с ношей на плечах повернул в сторону своего жилища, то с изумлением обнаружил, что неподалеку от входа в мою каморку стоит Майя, явно ожидая кого-то.
И, судя по месту дислокации ее наблюдательного поста, этот «кто-то» был я.
Тонкий кожаный костюм, плотно подогнанный по ее роскошной фигуре, сидел как вторая кожа. Длинные стройные ноги, красивая высокая грудь, тонкая талия — после ночных переживаний такое зрелище не просто ласкало взгляд, оно прямо таки брало за живое.
Увидев меня, Майя помахала рукой.
— Привет! — крикнула она мне с улыбкой. — А я думала, после вчерашнего занятия ты с утра с кровати на четвереньках вставать будешь. Смотрю — а ты молодцом.
Ну еще бы. Мне ведь сегодня не довелось вставать с кровати — прямо так, с пола отползал.
— Да нет, я нормально, — с самым беззаботным видом отозвался я.
— Слушай… — Майя на мгновенье опустила глаза, словно робея, хотя для нее это в принципе было несвойственно. — Помнится, ты как-то обронил, что если бы я к тебе подошла и просто спросила про Та’ки, ты бы рассказал мне. Так вот… — девушка вскинула голову, взглянув мне прямо в глаза. — Я спрашиваю. Расскажешь?
Ох ты ж мать моя!
Только бы Ника уже ушла на кухню… Или они с Леандром больше не готовят для всех? Идиот, я ведь вчера даже не спросил ее об этом!
Покосившись на свою дверь, я подхватил со ступенек курево.
— Пойдем к тренировочной площадке? Там удобней будет, — с умным видом брякнул я абсолютную чушь, лишь бы увести Майю куда-нибудь подальше отсюда.
— Нет… Я бы не хотела там… Здесь как-то уютней и приватней, что ли, — проговорила девушка с како