Глава XIIIЯнварские игры 1976 года (продолжение)
«Нападение на редакцию «Либерального вестника» кое-кто считает спланированной акцией. Однако я усматриваю в этом лишь хулиганскую выходку. А то, что преступников не нашли, указывает на неслаженные действия вигилов. Быть может, стоит сменить префекта?
Автор: Гней Галликан».
Летиция смотрела на спящего в кроватке Постума. Как занятно. Личико ребенка меняется с каждым днем. Она почти все время рядом с ним и безумно далеко. Она видит его и не видит. Слышит его плач и не слышит. Она не помнит, каким он был десять дней назад. А месяц назад? Когда он начал улыбаться? Когда стал садиться? Кажется, он болел. Вот только чем? И как его лечили? Постуму постоянно угрожает опасность, и никак не угадать, откуда она придет. Даже пророческий дар Летиции не помогает. Однажды утром пес, огромный Цербер, подкрался к колыбели и лизнул ребенка в губы. Слюна струйкой текла из пасти собаки в рот младенца. Постум задохнулся на миг, верно от страха. Секунду, две, три… он не мог вдохнуть. Сама Летиция перепугалась до смерти. А потом малыш сделал вдох и заплакал. И Летиция тоже завопила, затопала ногами. Цербер, поджав хвост самым жалким образом, удрал. Августа немедленно велела сослать «преступника» за Город, на виллу. Иначе наказать Цербера она не могла – то была собака Элия. Когда это было? Вчера? Три дня назад. Не вспомнить. Или этого не было? Все слилось в один однообразный недень-неночь. Бесконечный поток. Она всматривается в слепящий полдень, пытаясь разогнать черные круги памяти. Всматривается и не видит… То есть не видит того, что хочет увидеть. Видит совсем другое.
Она шагает по небу, и небо уплотняется до твердости мрамора. И вот она поднимается по голубым ступеням. Она уже в зале, где небо черно, как ночь, а пол белизной напоминает облака в полдень. Две женские фигуры несутся друг за другом так быстро, что не уследить взглядом. Меч, сверкнув платиновым всполохом, высекает сноп искр. У одной женщины волосы светлы, у другой темнее агата. Бойцы взлетают к черному звездному небу, потом устремляются вниз. Уже почти ничего не видно – лишь вспышки платинового сияния. И чей-то крик…
– Последнее желание заклеймено! – кричит светловолосая. – Последнее желание…
Теперь Летиция видит дом, похожий на крепость, с крошечными узенькими оконцами, лохматые пыльные пальмы, ослепительно яркое небо. Человек сидит у водоема ссутулившись, глядя в одну точку, шея обвязана белой тряпкой. Она не сразу узнает в сидящем Элия. Он страшно исхудал – скулы едва не вспарывают кожу, глаза запавшие, нос тонок и остр, как бритва. И волосы – серые, будто припорошенные пылью. Она не сразу понимает, что седые… Какие-то люди в пестрых тряпках проходят у него за спиной. Он не обращает на них внимания. Смуглый подросток ведет на поводе тощего верблюда с обвисшими горбами, мальчонка что-то говорит Элию. Но тот не слышит. Смотрит прямо перед собой.
– Элий! – зовет она.
И видение пропадает.
Летиция вскочила. Элий жив! Он где-то далеко. Очень далеко. Но он жив!
– Квинт! – закричала Летиция так, что заложило уши. – Квинт, где ты! Сюда! Сюда!
Постум проснулся и заплакал. Но Летиция уже мчалась по переходам дворца наугад. В галерее она столкнулась с Квинтом.
– Квинт, он жив! Я точно знаю, что он жив! Я видела его.
– Когда? Где?
– Мне было видение. Он где-то далеко… Там, где верблюды…
– Летти, я его искал и не нашел.
– Ищи дальше. Иди вновь! Он жив. Я видела его, – твердила Летиция. – Он был ранен в шею. Но он поправляется. Ищи, Квинт. Скорее. Я дам тебе сколько угодно денег, отправляйся за ним и привези его ко мне.
– Кажется, Постум плачет, – сказал Квинт.
– Кажется, да. Ты ищи немедленно, сегодня же ищи! Я не могу больше без него! Найди его!
Летиция кинулась обратно к сыну. Постум уже замолчал. Потому как кроватку его качал, ухватив хвостом, огромный змей. Постум смотрел на него и улыбался.
– Гет, он жив, – сказала Летиция и поцеловала бывшего гения в плоскую башку. – Он скоро вернется…
– Может, устроим по этому поводу небольшой пир? – спросил Гет. – А то я проголодался.
– Я видела Элия! Он где-то в Аравии или Сирии. Там, где есть пустыни.
– Пустыни есть во многих местах. В Винланде например.
– Это не Винланд!
Гет ожидал чего-то в таком духе и постарался сделать вид, что верит. Чего не бывает с человеком страдающим! Все что угодно.
– Это прекрасно, что он жив, – сказал Гет. – Но до поры до времени не стоит об этом никому говорить.
– Почему? – Ей хотелось поведать о своей радости Риму.
– Не нужно лишних толков. А то враги помешают ему вернуться.
Летиция послушно закивала. Умная девочка.
– Хорошо. Квинт поедет сегодня же. Я дам ему денег. Элий скоро вернется, вот увидишь. Какое счастье! Как он обрадуется, увидев сына! А потом Элий станет императором. Так ведь?
– Скорее – диктатором, – осторожно предположил Гет. – Ведь император – Постум.
– Хорошо, пусть диктатором. Все будет хорошо!
Гет вздохнул. Сам Гет не очень-то верил в эти видения. Но если фантазии несчастной девчонки помогут ей в горе, пусть надеется. К тому времени, когда выяснится, что Элий действительно погиб, она успеет сжиться со своей болью, а Постум чуточку подрастет. И может быть… Ох, мал еще, слишком мал император. А Макций Проб слишком стар. В тревожные годы слишком медленно растут дети. Слишком быстро дряхлеют старики.
– Так как на счет перекуса? – напомнил Гет. – А то молока в бутылочке было на один глоток…
– Ты выпил молоко из бутылочки Постума? – ахнула Летиция.
– Он меня сам угостил, – не моргнув глазом, заявил Гет.
Добиться приема у Бенита было не так-то просто. Но Порция старалась не для себя, но ради Бенита и Понтия. И это ее вдохновляло. Она вымаливала, улещивала, хитрила. Интриговала не слишком успешно, но настойчиво. И добилась своего.
Двери Бенитова таблина распахнулись, и Порция вошла в огромный зал, пустой, гулкий, с нарисованной галереей на одной длинной стене и с застекленным криптопортиком вдоль другой. Стол в дальнем углу казался далекой, недостижимой пристанью. Человек за столом – как минимум полубог. Она шла к нему и протягивала руки. Она рассказала о мерзких просьбах и их исполнении, о поджогах, убийствах и избиениях. Голос ее дрожал. Ей было жаль Бенита. Как могло случиться, что такого прекрасного человека предали? Но она не предаст. Умрет за него, но не предаст. Ведь должен же быть кто-то, за кого хотелось бы умереть. Бенит вышел из-за стола и обнял ее. Она чуть не умерла от восторга. Каждая клеточка ее тела трепетала.
– Ты правильно сделала, что пришла. Я должен узнать правду именно от тебя. Только простым маленьким людям известна правда. Те, кто наверху – продажные, лживые твари. И если такие, как ты, будут со мной, мы справимся. Все вместе! Главное – быть вместе! – Его сильный голос проникал в самое сердце.
– Быть вместе… – Слезы катились по ее щекам – такие прекрасные, такие светлые слезы. Бенит не виноват. И ее мальчик ни в чем не виноват. И она не виновата. Они же ни в чем не виноваты. Все-все…
– Я должен знать правду. Правду маленьких людей. Непременно. – Бенит разжал руки. – Вам причиняли столько зла! – Голос его дрогнул от гнева. – Кто-то должен отереть слезу с ваших глаз! Но для этого вы должны быть тверды. Быть преданы. Все вместе – мне одному!
Порция отступила. Не смея повернуться к Бениту спиной, пятилась задом.
– Ты смелая женщина, ты умная женщина, ты честная женщина, – бросал ей вслед жемчужины похвал Бенит. – Отныне твои мысли принадлежат мне. Твои слова – мои слова.
Едва дверь за Порцией захлопнулась, как Бенит нажал кнопку звонка. Тут же бочком из узкой потайной двери в таблин протиснулся Аспер и вытянулся по стойке смирно, как будто Бенит был центурионом, а он, Аспер, новобранцем из десятой когорты.
– Переведи ее сына в другой отряд исполнителей. В тот, что занимается постройкой статуи Геркулеса. И проследи, чтобы парень вкалывал до седьмого пота. Без выходных. Мамаша будет счастлива. Вообразит, что он теперь на пути добродетели.
– А что делать с женщиной?
– Пусть работает, где работает. Мы получили бесплатного внутреннего соглядатая. Она будет следить за всеми и доносить. Из одной любви ко мне. – Бенит самодовольно ухмыльнулся. – Она считает себя честной и одновременно потакает своим мелким грязным страстишкам. Из таких получаются самые лучшие агенты. Будешь лично получать от нее донесения.
– Накинуть ей сотню сестерциев?
– Нет. Зачем? Она все сделает по велению сердца. Таким людям не нужно платить. Они созданы для нищеты.
Глава XIVМартовские игры 1976 года
«Рост цивилизации связан с уменьшением свободы, – заявил вчера Бенит в своем интервью. – Кто думает иначе, тот обманывает себя и других».
Они ждали, ждали и ждали. Каждое утро Элий говорил себе: сегодня наконец вернутся посланцы Малека, прибудут люди из храма Либерты и привезут выкуп. Но день проходил, наступал вечер, ворота оставались запертыми, никто не приезжал. И вновь наступало утро, и вновь, сгорая от нетерпения, Элий твердил: сегодня непременно. И вот распахивались ворота и мерной поступью входил во двор караван. Мягкими будто обутыми в меховые тапки ногами ступали двугорбые, презрительно оглядывая суетливых двуногих. Бактрианы опускались на колени, закутанные в черные одежды подозрительные личности спрыгивали на землю, обнимались с Малеком и его друзьями, стаскивали со спин верблюдов тюки с поклажей. Но эти люди прибывали по своим делам и уходили по своим делам, не обращая внимания на пленников. Посланцы Либерты не появлялись.