— Идём, — решив оставить этот вопрос на «потом», кивнула Шпилька. — Ты Мыш, верно?
— Зачем спрашивать, если уже знаешь? — набычился паренёк. — Капитан уже сказала. Да и информационную табличку ты посмотрела уже, я видел, как ты прищурилась.
Шпилька, в общем, имя уточнила просто так, чтоб завязать хоть какой-то разговор. Но, поскольку спутник чётко продемонстрировал нежелание его поддержать, просто пожала плечами.
Мыш, посверлив её взглядом исподлобья — кстати, тоже прищурился при этом, — молча развернулся и зашагал к носу яхты, на который были перекинуты сходни. Прошёл мимо ящиков и обернулся, проверяя, идёт ли за ним Шпилька.
Второй конец сходен покоился на борту того самого парусника, с которого матросы носили ящики — Шпилька предположила, что в них находится взрывчатка, но уточнять на всякий случай не стала. Вслед за Мышем наступила на сходни и… замерла, не решаясь сделать следующий шаг.
Паренёк, по всей видимости, этого ожидал — уверенно добежал до яхты, присел, скидывая с плеча Лайму, вернулся и протянул руку.
— Давай, крыса сухопутная. Первый раз всем страшно.
Как ни странно, в голосе не прозвучало ни презрения, ни превосходства — только лёгкая и безобидная насмешка.
Крепко держась одной рукой за паренька, а второй зажимая бок, Шпилька кое-как перебралась на палубу парусника. И бессильно опустилась рядом с овчаркой.
— Вон туда отползи, нулёвка, а то свалишься, — посоветовал ей Мыш. — Ща, найду знахаря, дальше он пусть с тобой возится. А у меня к нолдам свои счёты, не упущу случая собственными руками им подгадить.
И умчался.
Шпилька сочла за лучшее послушаться. Бок беспокоил всё сильнее. Настолько, что от боли начинало темнеть в глазах.
Внимание! Показатель шкалы удовольствия близок к критическому значению. По достижении критического значения ваши характеристики начнут снижаться. Не допускайте большого снижения уровня удовольствия, это может вас ослабить. Если показатель опасно снизился, начните делать что-то приятное, это поможет его поднять.
— добавила проблем вездесущая Система.
Шпилька, сжавшись в комочек, прислонилась к деревянному, пахнущему солью и водорослями борту, и закрыла глаза. Ей вдруг стало как-то всё равно, что будет с ней дальше. События сменялись слишком быстро. То она бежала от каких-то ботов, то оказалась в плену у мура, а теперь она — среди пиратов, плавающих на средневековых кораблях с установленными на них КПВТ. Причём последние вроде как должны относиться к ней с подозрением, но вместо этого принимают чуть ли не как дорогую гостью. Ну, дорогую по меркам Стикса — это когда тебя не связывают и не приставляют к виску ствол с вопросом:
— Что ты тут вынюхиваешь?
Шпилька вообще умела такое ценить, хотя осторожностью никогда не брезговала. Но конкретно сейчас ей было вообще наплевать, что будет дальше.
И единственным, что ещё хоть как-то связывало её с реальностью, был назойливый вопрос.
Умения Континента и умения Стикса — в чём разница?
Глава 27Команда
Раньше эскадра Альбатроса насчитывала целых пятнадцать кораблей. Сегодня она стала почти на треть меньше. Потери были катастрофические. Четыре корабля отправились кормить акул, а их команды уплыли на респ — пока их теперь соберёшь. Да и соберёшь не всех — семерым членам экипажей Система наверняка сменила регион. Пятый корабль, зияющий пробоинами как выше, так и ниже ватерлинии, тоже грозился в любой момент пойти ко дну — с него прямо сейчас ударными темпами перетаскивали уцелевшие КПВТ и двадцатимиллиметровые пушки. Ремонтировать сам корабль смысла не было, придётся добывать новый, а это не так-то и просто.
Остальные десять получили повреждения разной степени тяжести, но уверенно держались на плаву. Однако и им предстоял долгий и сложный ремонт, что означало только одно — эскадра Альбатроса на довольно долгое время выбывала из войны, которую вела за право контролировать воды Юго-Восточного побережья Континента. А врагами эскадры были в основном морские боты и прибрежное мурьё.
Сам Альбатрос — иммунный лет пятидесяти на вид, с полностью седыми волосами и бородой, одетый, как образцовый пират века так восемнадцатого, бродил по палубе своего флагманского брига с претенциозным названием «Нолда на рею», и хмуро разглядывал то обломанную ровно посередине фок-мачту, то рваный грот-гаф-трисель на грот-мачте. Время от времени он переводил взгляд на покачивающиеся рядом с «Нолдом» другие корабли своей эскадры, тяжко вздыхал и прикладывался к бутылке, содержимое которой пахло смесью ядрёного рома и не менее ядрёных грязных носков.
Его спутник, высокий мужчина с костистым лицом, держался чуть позади Альбатроса. Ни адмиралом пострадавшей эскадры, ни даже просто моряком он не был, но при одном только взгляде на него сразу становилось понятно, что именно он тут главный и имеет право отдавать любые приказы.
Альбатрос, несмотря на хмурый вид, ни о чём не жалел. К нолдам — мерзким сынам угря-сифилитика и престарелой морской гадюки, — у него были свои счёты. Альбатрос тщательно их записывал и копил силы, усилием воли воздерживаясь от таких набегов, как сегодня. Но, когда на палубе «Нолда» появился гость, которого Альбатрос не видел уже года два и временами даже начинал сомневаться, что тот когда-нибудь явится, без сомнений согласился на его просьбу.
Обернувшись к спутнику, Альбатрос смерил и его оценивающим взглядом, а затем хмурое выражение лица капитана уступило место весёлому.
— Знаешь, а мне всё равно понравилось, — хохотнул он и не забыл ещё раз приложиться к бутылке. — Давно мечтал килем хоть одному нолду на хвост наползти.
— Подкопи силёнок, капитан, — покачал головой костистый. — Это были всего лишь тюремщики, спешащие навстречу очередной добыче, которую им собирался загнать один из муров.
— Кислый, что ль? — прогудел в бороду Альбатрос. — Да это попугай заднеприводный, а не мур! Может, надо было ему навстречу махнуть?
— Там Барракуда местность держит, не пожалей для старой знакомой развлечений, она мурьё ещё больше твоего убивать любит.
— А, так это мы её, получается, прикрыли? — удивился капитан. — А я-то всё думал, что за странную просьбу ты мне вкинул — подраться-постреляться да и свалить по-быстрому.
— Да, — согласился костистый и, обернувшись, вгляделся в горизонт — там ещё виднелись дымящиеся, хорошо потрёпанные, но всё же оставшиеся на плаву и вполне дееспособные катера нолдов. — Нам просто надо было их подзадержать, чтоб с Барракудой, грабящей Кислого, не пересеклись. Знаешь же свою подружку — она единственная, кто из их тюрьмы сумела свалить, от боя не окажется.
— И проиграет, — вздохнул Альбатрос. — Горячая она баба. Если б получше эмоциями владела — давно бы уже была при эскадре судов так в двадцать, а то и больше. Вот говорил я ей…
— Пустое, — махнул рукой костистый. — Она сделала выбор.
— Сколько нас в итоге осталось? — снова погрустнел Альбатрос и, разнообразия ради, не хлебнул из бутылки, а зло стукнул кулаком по обломку грот-мачты.
— Немного, — вздохнул костистый. — Меньше, чем я надеялся. Слишком многих нолды успели выловить. А я ничем не мог тогда помочь. Даже сейчас стараюсь не вмешиваться, чтоб не шатать баланс. Один кластер уже испортил. Так что ты уж прости, что пришлось твою эскадру подключить, знаю, как тяжело тебе было добывать корабли и искать команды на них.
Настала очередь Альбатроса махать руками.
— Брось, отлично повеселились! Я бы даже сказал — начало положено. Ща ещё немного силёнками обрасту и каждому нолду на Побережье киль в задницу засуну, да так, чтоб из горла вылез! Как думаешь, сколько лет мне понадобится, чтоб собрать достаточного размера эскадру и разорить, наконец, их логово? А? Десять? Двадцать? Сотня?
— Не распыляйся, — в голосе костистого прозвучал металл. — Мы тут не с нолдами воюем, так что не рискуй понапрасну.
— Слушай, а что такого ценного вёз Кислый, что ты решил ему помешать? — внезапно сменил тему Альбатрос.
Костистый остался беспристрастен. С минуту он смотрел на морскую гладь, покрытую обломками бригов и одного из нолдовских катеров, а потом снова вздохнул:
— Одну нулёвку.
— Из наших? — догадался капитан.
— Из наших, — подтвердил скуластый. — Там, конечно, характер похлеще, чем у Барракуды, но рисковать ею было нельзя. Слишком уникальные Дары. Да и по навыкам баба, скажу я тебе, ценная. В смысле, по боевым навыкам.
— Да понял я, — опять развеселился Альбатрос. — Ты что мужиков, что баб только с одной точки зрения всегда рассматриваешь. Прям даже интересно — у тебя там всё рабочее, не отсохло за твои-то тысячи лет, а?
Костистый непонимающе посмотрел сначала на капитана, потом опустил взгляд на собственные штаны. Хмыкнул. И, наконец, расхохотался. А отсмеявшись, снова посерьёзнел.
— Она из стронгов. Причём западных.
Альбатрос едва не выронил бутылку.
— Гонишь?
— Они там несколько лет воевали с внешниками, всё никак не могли их достать. А стоило только этой бабе появиться — и база внешников взлетела на воздух, — довольный произведённым эффектом, добавил костистый. — Через год сделала так, что перестала существовать Крепость — стаб килдингов, которые промышляли тем же, что и боги в период их становления. А потом без раздумий махнула в Пекло, потому что, видите ли, её старшая сестрёнка уволокла туда кусок нодия. В общем, ты понял — такую бабу нам терять никак нельзя. На ней, кажется, сошлись вообще все звёзды, которые только есть.
— В лидеры её целишь? — без всякой зависти поинтересовался Альбатрос.
— В лидеры она не пойдёт. Но, поверь, без неё у нас мало что выйдет. В общем, ценная она — пока это всё, что сказать могу.
— Ну тогда понятно, почему ты не побоялся целый кластер ради неё зачернить, — вспомнил про бутылку Альбатрос. — Красивая хоть?
— Это не ради неё, — проигнорировав вопрос про красоту, сказал костистый. — Ещё один нулёвка тут у меня бегает, сам с этой бабой намылился, а я возражать и не стал. Сработанные они, хоть друг друга и ненавидят люто. Не делал я на него никаких ставок, Дары у него так себе, менять придётся. Но в целом тоже хорош.