Стройная государственная система святилищ, сформированная в начале эпохи Хэйан, утрачивает политическую и идеологическую значимость по мере стремления аристократии «оформить культурную самоидентификацию, отличную от Китая и Кореи»[93], а также в связи с разрушением экономической составляющей государства Рицурё. Возможно, в полную силу стройная система святилищ не действовала, оставаясь недостижимым идеалом.
Сценарий создания сакрального пространства усложняется по мере развития общества, оформления государства. Если на раннем этапе формирование сакрального пространства осуществляется называнием топонимов местностей, связанных с пребыванием государя, то в последующие века с развитием религиозных представлений меняются механизмы включения новых территорий в сакральное пространство, но принцип следования канве «императорского мифа» сохраняется. Закономерности формирования в значительной степени определялись особенностями становления японского религиозного феномена: взаимодействием с китайскими философско-религиозными учениями, даосизмом, буддизмом.
Во второй половине X в. сформировался список святилищ, получающих поддержку императорского двора, нидзюнися («двадцать два святилища»). Поддержка подразумевала выезды государей, участие в ритуалах и церемониях, пожертвования продуктами земледелия, охоты, рыболовства и ремесла, а со временем и земельные пожалования. Это было следующей, после формирования «императорского мифа», ступенью создания особой «императорской религии», рядом с которой продолжала существовать и развиваться «народная религия». Список появился в 966 г. и включал 16, а к 1039 г. он состоял из 22 святилищ, разделенных на три категории: 7 высших, 7 средних и 8 низших. При этом при каждом святилище имелось по одному буддийскому храму[94]. Все они находились в центральном районе Кинай. Комплексы высшей категории располагались преимущественно в столичной провинции Ямасиро, за ее пределами были только два, в Исэ был посвящен божественным предкам императорского рода, в Ямато (Касуга) — божественным предкам Фудзивара.
Возведение святилищ и буддийских храмов на одной территории (дзингудзи) не являлось чем-то новым. Придя на японские острова в VI в., буддизм принес не только новые религиозно-философские и нравственные представления, но и научные знания, известные на материке (астрономия, география, архитектура, составление календаря, труды по магии и пр.), а также впервые приобщил Японию к художественной культуре с развитой образной системой и сложившимися средствами выражения. В конце VII — 60 гг. VIII веков хроника «Сёку нихонги» в правления государей Сёму (724–749), Кокэн (749–758; Сётоку 764–770) отмечает множество событий и явлений, свидетельствующих о росте влияния буддизма в жизни двора, усилении политических позиций его сторонников. По словам Н.И.Конрада, для тех, кто стремился построить централизованное государство, буддизм был наиболее приемлемой идеологией, т. к. 1) воспитывал в человеке общее государственное вселенское мироощущение и тем боролся с идейной замкнутостью мирка, ограниченного рамками рода, 2) создал не только учение, но и великолепную церковную организацию[95].
В целом распространение более совершенной, хорошо структурированной религии имело неагрессивный характер, но при выборе мест под строительство храмов и монастырей буддизм использовал уже существующую на архипелаге разметку пространства. Большинство из самых знаменитых комплексов в период Нара (710–794) возводились на территориях, которые издавна почитались сакральными. Хорюдзи в местности Икаруга (Тацута тайся) — в окрестностях горы Икома, Кофукудзи в местности Касуга — в окрестностях горы Микаса и др. Это явление вовсе не уникально, думается, что так было повсеместно, когда в освоенном, иерархиезированном пространстве появлялась иная религиозная система. В истории западной Европы можно обнаружить похожие процессы[96], однако нетерпимость христианства к существованию того, что оно считало «языческими» культами, привела к почти полному уничтожению древних капищ.
В начале объединения будд и ками (симбуцу сюго) в середине VIII в. ками провозглашались защитниками и охранителями буддизма или дэвами, не достигшими просветления, что и предопределяло строительство буддийских храмов на исконно священных территориях. Данный процесс не мог не оказать влияния на организацию пространства, архитектуру и устройство святилищ.
Буддийские храмы возводились на уже существующих сакральных территориях, о чем свидетельствуют их названия. Таким образом, формировалась идеология, находящаяся в той или иной степени близости с островными культами и верованиями, но постоянно взаимодействующая с континентальными традициями буддизма, даосизма и конфуцианства.
Яркой иллюстрацией этих процессов явилось возникновение и оформление в эпоху Хэйан (IX–XII вв.) синкретических культов божества урожая Инари, божества военного искусства Хатиман, божества знания и учености Тэндзин, получивших всеяпонское значение и создавших сети храмов. Главное исконное святилище такой сети называется хонся, а его филиалы — бунся. Возникновение сети святилищ объясняется особыми свойствами ками. Самый древний и многочисленный культ божества Инари насчитывает более 30 000 храмов по всей стране, с главным святилищем — Фусими Инари тайся. Следующим, а по некоторым подсчетам и более многочисленным, является культ божества Хатиман, хонся — Уса Хатимангу. По количеству святилищ с культом божеств-предков императорского рода Исэ сопоставим культ Тэндзин. Складывание других культов, создавших разветвленные сети храмов, продолжается и в последующие века[97]. Любопытно, что культ самой знаковой горы современной Японии — Фудзи, оформляется сравнительно поздно, не ранее XIV в., а расцвета достигает в XVI–XVII в. (см. Фудзисан хонгу асама дзиндзя), хотя святилище у подножья горы известно издревле.
Святилища являлись центрами деревенской общины, и их количество зависело от роста населения и примерно соответствовало количеству больших деревень. В японских исследованиях приводится следующая динамика. В период Рицурё (VIII–IX вв.) больших деревень (го), состоящих из 50 дворов, насчитывалось 4041, в период Камакура (1192–1333) — 10000, а в начале XVI в. количество деревень увеличилось до 98000. Таким образом, можно предположить, что количество больших и малых святилищ примерно соответствовало этой цифре. В эпоху Эдо (1603–1867) в связи с освоением новых земель возникали новые деревни и в них появлялись новые святилища. Реестры начала периода Мэйдзи (1868–1912) указывают, что количество святилищ достигло цифры 180000-190000.
К эпохе Мэйдзи относится следующий по важности этап систематизации святилищ и организации сакрального пространства государства. Указ Государственного Совета 1871 г., положенный в основу упорядочивания, показывает намерение создать сильное монолитное национальное государство, основой которого является положение о божественном происхождении одной непрерывной правящей династии. Святилища превращались в учреждения государственной или местной власти, канся или сёся соответственно. Первая группа включала 97 святилищ. Канся подразделялись на кампэйся (императорские храмы) и кокухэйся (провинциальные храмы). И те и другие находились в юрисдикции Дзингикан (Палаты небесных и земных божеств), но непосредственное управление кампэйся осуществлялось Палатой, а управление кокухэйся возлагалось на местные государственные органы. Такое подразделение было заимствовано из «Энгисики», оно предполагало поднесение пожертвований (хэйхаку) от императорского двора и Дзингикан в первом случае и от местных властей, во втором. Сёся подразделялись на святилища специальных областей (фуся), владений князей-даймё (ханся), префектур (кэнся) и крупных сел (гося). С ликвидацией земельных владений даймё перестала существовать категория ханся. Первоначально к 97 кампэйся были отнесены 29 больших святилищ (см. далее иерархию святилищ), 6 — средних, а к малым в 1872 г. был отнесен Саппоро дзиндзя (см. Хоккайдо дзингу), поднявшийся на более высокую ступень классификации из малых кокухэй. Все святилища были тесным образом связаны с историей императорского дома. Провинциальные итиномия составили основу кокухэйся. В этой группе категория больших была свободной до 1915 г. до включения Кэта дзиндзя; средних насчитывалось 45 и малых — 17. Помимо этого, для святилищ, которые не подходили ни к одной из групп, была создана особая категория бэккаку кампэйся — специальные императорские святилища. Первым причисленным к ней стало святилище Минатогава дзиндзя.
Создание категории «специальных святилищ» демонстрирует расширения сакрального пространства в рамках императорского мифа, но с помощью нового инструментария. Необходимость подтверждения непрерывности династии потребовало некоторой «корректировки» истории, которая проявила себя и в учреждении и популяризации новых святилищ. Одним из самых трагических и сложных для трактовки в рамках идеи «непрерывности власти» являлось время противостояния двух императорских дворов — северного и южного, период Намбокутё (1336-92). Окончательное конструирование императорской генеалогии требовало времени, а почитание вассальной преданности и героическая смерть за государя были близки устремлениям новой эпохи. Указ 1870 г. об учреждении храма, посвященного герою периода Намбокутё, Кусуноки Масасигэ, открыл череду мероприятий, поддерживающих основополагающие идеи правительства. В 1871 г. было учреждено святилище