а.
— К нам? — спросил Минтарл с замиранием, а в голове пронеслось вихрем: не готовы!.. А не должно бы. Идем на любые унижения, чтобы не гневить.
Неужели?… И с облегчением вздохнул, когда услышал:
— На юг отправляют.
На континенте южного полюса Кселены, как и на северном, размещалась промышленная зона, приближенная к источникам сырья и удобно отделенная от метрополии океаном. Южный полюс, как и северный, к тому же весьма удачно решал для кселензов проблему охраны низших каст: полярные морозы стерегли рабов надежнее фаронов, так как выйти из-под заводского купола без специальной экипировки было равнозначно самоубийству. Но, похоже, южане пошли на это…
— Бунт? — спросил Минтарл.
— Пока не знаем, — диспетчер подал ему картограмму. — А нам приказы вают поменять программу.
Минтарл принял от обступивших диспетчеров еще несколько документов, требующих неотлагательного рассмотрения, и прошел в помещение Сбора.
Экстренное заседание Сбора вел распорядитель Ригцин. Он сидел перед главным пультом электронного «Разумника» на вращающемся кресле, явно маленьком для грузного, оплывшего тела Ригцина, и расслабленно, как могло показаться на первый взгляд, а на деле внимательно выслушивал информацию членов Сбора, размещавшихся за дугообразным столом, считывал данные с загоравшихся экранов и экранчиков и виртуозно работал на клавишах, ведя разговор с машиной. Завидев вошедших, приветливо кивнул.
— Что произошло? — спросил Минтарл. Он сел на свое место и тут же опустил картограмму в приемник индивидуальной приставки — на экранчике перед ним поплыли данные перестроенной программы работы шахт Габара.
— Вроде бы меняют гарнизоны, но постоянно грозят, похваляются мощью, — сказал Ригцин.
Минтарл выслушал его и перевел взгляд на Тадоль-па. Спросил:
— Сколько времени вам понадобится, чтобы подготовить отряд боевиков?
— Мы сделали пока черновую запись, — ответил Тадоль-па. — Она может быть воспринята за двадцать суток сна. Но сейчас мы ее переделаем и сможем, наверное, сократить до трех суток.
— Сколько потребуется времени на переделку?
Тадоль- па задумчиво посмотрел на большой экран приставки, привлекая к нему общее внимание. Показывалось, как фароны трогательно прощаются со своими близкими, ласкают детей, жен и, словно оставив им последнюю доброту, встают в строй непримиримо суровые, готовые к любой жестокости во имя сохранения своего благополучия, обеспеченного Новым Порядком. Кивнув на экран, произнес:
— Они нам не дадут его. Будем готовить по черновой записи.
Ригцин толкнул пальцем клавишу на пульте, вывел на большой экран показатели и цифры новой программы работы. Они говорили, что Габар почти вдвое должен увеличить добычу руд. А этого невозможно было добиться даже при посылке в шахты всех каторжан, даже при двойном увеличении времени их работы. Невыполнение же новой программы, понимал каждый, даст повод Верховному кселензу Ведомства горнорудной промышленности расценить их действия как бунт, лишить самоуправления, а при отказе подчиниться — ввести в Габар фаронов, как уже бывало не один раз.
— Значит, поплывут они на север, а не на юг, — сказал Эйлев, и в глазах его загорелись огоньки ярости от предчувствия скорой схватки.
— На север есть трансконтинентальный тоннель, — заметил избранник
Ланзер и быстро застучал на клавишах своего дисплея. — Зачем им тащиться через океан, когда по тоннелю за сутки могут бросить сюда любое количество фаронов.
— Технику не перебросишь по тоннелю, — сказал устроитель материального обеспечения, тихий, малоразговорчивый Окен. Имея дело с прибытием и отправкой грузов, он лучше всех знал возможности трансконтинентального тоннеля.
— Ригцин! — поднял руку Ланзер, требуя большой экран.
Ригцин выполнил просьбу, и на большом экране появилось изображение быстро работающего счетчика, поставленного на входе в трансконтинентальный тоннель для подсчета отправляемых и прибывающих грузов. Сейчас счетчик показывал бесконечное прибытие из метрополии транспортных капсул.
В зале установилась тишина, в которой четче зазвенели приглушенные голоса комментаторов видеопоказа, расхваливающих сокрушительную технику ксе-лензов. На экране стройными рядами шагали и ехали на боевых моторсах фароны в касках с рожками антенн и светящимися индикаторами новеньких батарей лучеметов; мощно завывали тенгеры, тяжелые лучеметы которых способны за считанные минуты вспороть любой купол взбунтовавшегося завода-города; одна за другой проползли громоздкие установки метания электронных гранат. По небу проносились тяжелые глайдеры и скрывались за горизонтом — им, по залихватски многозначительным словам комментатора, предстояло вступать в бой с воздуха.
— Обратимся к нашим, — произнес наконец Минтарл. Он поднялся и с жалостью посмотрел на дежурного по Сбору молоденького инжера. — Ты понял, Ойлен, о чем будем говорить?
— Понял, — вытянулся Ойлен.
— Тогда распорядись: работы прекратить. Всем наверх. К оружию.
Ойлен вышел. Минтарл повернулся к Тадоль-па:
— Сколько вам дать людей?
— Всех! Кроме отрядов обороны.
— Но… Но этого нельзя делать… Невозможно!
— Почему же?
— А ты не понимаешь?… Тогда я расскажу о беседе, которая состоялась у меня вчера в жилом боксе инжеров. Я спросил, что они станут делать, когда увидят тонущую в реке кселензянку? И мне ответили: «Поможем захлебнуться».
Второй, третий и тридцать третий сказали то же самое под одобрительный гул.
— Их можно понять.
— Можно! А можно ли давать им могущество экл-Т-трона? Ты представляешь, что будет, когда обозленная масса получит неограниченные возможности.
А в Габаре таких десятки тысяч. И сотни тысяч на окрестных заводах.
— Каждый, кто воспримет таинства экл-Т-трона за время двадцатисуточного сна, проживет еще и жизнь Кари, станет таким, как она. А в нравственной чистоте
Кари, надеюсь, не сомневается здесь никто.
Тадоль- па обвел взглядом избранников Сбора и ни у кого не встретил в глазах сомнений. С благодарной признательностью, любовью, восхищением они смотрели на Кари, смущенно прижимавшуюся к Даве.
Минтарл встал к транслятору, заговорил с суровой простотой:
— Кселяне! По каналам правительственного видео идет показ отправки фаронов на подавление очередного, как они говорят, бунта. Возможно, что уже завтра мы вступим в бой. Габар переходит на военное положение. Работы по добыче прекратить, отгружать припасенное. Боевикам охраны выйти на защитные рубежи, подготовиться к обороне. Все остальные переходят в распоряжение
Тадоль- па.
Минтарл отошел в сторону и жестом попросил Тадоль-па встать перед окуляром транслятора. Тот шагнул вперед. Заговорил мягко, спокойно:
— Будем спать в анабиозе. Двадцать суток. Во время сна вы воспримете знания и чувства этой самоотверженной женщины, — обернулся Тадоль-па к Кари, жестом руки приглашая ее приблизиться.
Кари смутилась, попыталась избежать показа себя, но тогда Дава, озорно улыбнувшись, забрала ее в энергетическое поле и, как неодушевленный предмет, передвинула к Тадоль-па. Он обнял Кари за плечи и продолжил свое выступление:
— Вы воспримете весь ее жизненный опыт, который вел к овладению тайной экл-Т-трона. Многое в этом опыте будет сугубо личное. За неимением времени я не смог отфильтровать некоторые чувства и взгляды Кари, да и не хотел. Пусть войдут в вас и ее нравственная чистота, и бесстрашие убежденного борца, много-много всеохватывающей любви, нежности, доброты, доверия. Мир ее чувств и убеждений, слитый воедино с вашим жизненным опытом интеллектуальных рабов, даст нам новый тип кселян, которым можно будет доверить могущества нашей цивилизации без опасения, что они будут использованы во зло. Мы желаем вам спокойного сна и пробуждения в облике добрых богов Кселены.
6. Когда приходит бессмертие
Габар спал. В диспетчерской бодрствовали однорукий Минтарл (потому что калека может подождать с обретением могущества экл-Т-трона, как решил он), бессменный оператор «Разумника» Ригцин, несколько избранников, обязанных обеспечить оборону рудников, и, конечно же, Тадоль-па, Кари и Дава. Собравшись вокруг «Разумника», на экране которого мелькали кадры участков обороны, они обсуждали способ наилучшей переброски Эйлева на южнополярный континент для координации совместных выступлений с южанами против кселензов.
Но Эйлев не слушал их, так как прощался с Кари. Все у них в прошлом, понимал он, а в прошлое возврата нет. «Прощай», — мысленно сказал Эйлев и резко поднялся с кресла. На смущенном лице Кари запылал румянец. Эйлев понял: его мысленное прощанье было воспринято. Ему стало стыдно.
— Есть еще один вариант, — сказала Кари. — Я переброшу его на юг нультранспортировкой. На это потребуется мгновение. Оставлю где-нибудь возле завода и вернусь.
Взгляды всех обратились на Тадоль-па: разрешит?
— Мы не можем тобой рисковать, — подумав, решил он.
— А Эйлевом можем?! — Кари поднялась с кресла и, приблизившись к Эйлеву, обняла его рукой за плечо, устремила взгляд в бесконечность.
— Не смей! — закричал Тадоль-па.
Эйлев отпрыгнул от Кари и, встав в стороне, за спиной крутившего головой Минтарла, отрицательно покачал головой:
— Там полярная ночь, холод. Первый вздох сожжет нам легкие… Будет лучше, если я сделаю все по-своему. Прощайте.
— Стой! Тогда я покажу, как это делается. Ты поймешь. Не все, но хоть это…
Сними блокатор.
Кари вновь подошла к Эйлеву, обняла его и, сгущая вокруг него и себя энергетическое поле, зашептала:
— Нуль- транспортировка требует точного видения места, куда хочешь перенести тело. Закрой глаза и смотри ментально, устремляй взгляд спиралью.
— Чернота…
— Это порода горы. Дальше…
— Вертикальная пустота… Скобы лестницы. Должно быть, воздуховод, обрадовался Эйлев и повел взгляд смелее, пробиваясь через толщу горы.
Тадоль- па следил за Кари, не понимая, что она задумала. Ригцин, Минтарл и избранники Барбан и Ланзер, сняв блокаторы, настроились на бионик Эйлева и воспринимали его ментальное пронизывание взглядом горы, увидели пустоты штолен и штреков и, наконец, погрузочную, где капсулы наполнялись рудой и уходили в ствол тоннеля. Раздался хлопок от воздуха, рванувшегося в пустоту после исчезновения Кари и Эйлева, на пол упала их смявшаяся одежда и лежала, приковав к себе взгляды всех наблюдавших за чудом. Им все еще не верилось, что такое возможно, хотя доказательство