ознания, что все трудное осталось позади, и непонятное отчаяние от предчувствия, что с этого момента все в ее жизни приобретает другой смысл. Она рыдала. Ронял слезы и Тадоль-па, безуспешно пытавшийся успокоить Кари. Сумрачно притихли рабы.
· Это истерика, - сказала Дава, пробившаяся к Минтарлу.-У нее полнейшее истощение энергетического поля. В таком состоянии она, вам ничего не скажет.
· Она уже все сказала своим полетом, - заметил Минтарл и распорядился: - Уведи ее.
Дава подошла к Кари, приложила к ее затылку руку и сама передернулась от волной прокатившегося по ее телу напряжения. Подхватила мгновенно уснувшую Кари на руки, как ребенка, и, успокаивающе кивнув Тадоль-па, мол, делается все как надо, унесла ее через запасной вход под восторженный шепот.
Кари спала. Такого сладкого сна у нее не было, наверное, за всю жизнь. Это был первый сон на свободе, когда не надо вставать в предписанный час, а потом весь день спешить, ловчить, изощряться - производить тысячи дел под ментальным контролем, подстегиванием психопарализатора и вечным страхом лишения тела или жизни. А тут она в блаженстве просыпалась, оглядывала чистенькую и до глухоты тихую комнату с вечно сидящей в каком-то странном, опутанном проводами кресле Давой, улыбалась ей и опять уплывала в сон, как в тихую, ласковую реку.
Вскоре паузы между сном увеличились, и Кари могла уже переговариваться с Давой.
· Ты меня лечишь?
· Лечу.
Меня никогда не лечили так… Расскажи, что ты делаешь.
- В общем-то ничего особенного, - улыбнулась Дава, поднимаясь со своего необычного кресла. Она подошла к Кари, отодвинула присоединенные к ее телу провода и присела на край кровати. Рассказывая, водила рукой над Кари, не дотрагиваясь до покрывала, но та чувствовала, как за рукой Давы прокатывалась по ее телу какая-то волна. - Все живые существа имеют кроме кровеносной, лимфатической и нервной системы еще и энергетическую систему.
· Я это знаю.
· Тогда тебе просто будет объяснить. Каждое существо имеет свой энергетический каркас. И каждый орган имеет свое энергетическое поле, в строгих границах которого он функционирует. Как только уменьшился энергетический накал, назовем его так, хотя это слово, видимо, неточное, тут же энергетическое поле уменьшается, становится меньше физических объемов органа, и он, лишенный энергетической защиты и подпитки, начинает истощаться.
Почему уменьшается накал?
- Иногда пи простой причине, когда перекрыт энергетический канал, вроде бы перекручен, как шланг, спазмами мышц. Так произошло с тобой там, кивнула Дава, вспоминая о схватке во Дворце Габара.
· А как ты лечишь?
· Руками, - показала Дава широкие крепкие ладони и поднесла к груди
Кари правую, а затем левую руку, вызвав заметно разные ощущения. Усмехнулась добродушно. - Правой рукой отдаю энергию, левой - отнимаю. Такое их свойство. Когда заболевает какой-нибудь орган, он забирает недостающую ему энергию у соседнего, связанного с ним одним каналом. А я руками выравниваю биополе, убираю лишнее напряжение, добавляю недостающее.
Дава рассказывала о принципах работы концентратора биоэнергии, изготовленного по ее чертежам, сыпала медицинскими и технологическими терминами, говорила вдохновенно, явно гордясь своим детищем, но Кари с трудом удерживала в глазах интерес, изо всех сил боролась с наваливающимся на нее сном. И засыпала…
А когда проснулась в очередной раз, Давы в комнате не было. Свет горел ночной, чуть-чуть рисовавший контуры мебели и всевозможных медицинских приборов. По тому, как много их было в небольшой комнате, Кари догадалась, что все это время находилась в исследовательской лаборатории Давы. Ментальный взгляд за стену убедил ее в этом предположении -она увидела перестроенную в больничные палаты штольню и множество кселян в ней, спящих при таком же тусклом ночном свете. Взгляд глубже, через породу, позволил Кари рассмотреть действующие выработки, где не прекращалась добыча руды. Непонятные механизмы, управляемые инжерами, вламывались в гору, удлиняя штреки, а подсобники-скуды перекидывали породу в грузовые капсулы, закрывали их накрепко верхней полусферой, откатывали в зияющее жерло трубопровода и тут же получали новую капсулу, раскрывавшуюся, как пасть, для приема руды.
Смотреть, преодолевая сопротивление горы, оказалось занятием трудным, и Кари стала думать о себе, о Ворхе… Все в ней опять тоскующе заныло. Ей захотелось побыть с ним, и Кари размечталась о том, как он вернется, чтобы украсть ее и выведать секреты. Ведь он видел ее летящий и захочет узнать, как это делается. Научиться преобразованию энергии в своем биополе, не зная работ Тадоль-па и не побывав на экл-Т-троне, Ворх не сможет никогда. Значит, приедет за ней, увезет с собой. Конечно, его именитые, богатые родственники не потерпят ее в семье. Кто она такая? Кто ее родители? Где они?
Но как Кари ни копалась в памяти, вспоминая себя в детские годы, так и не вспомнила никого из окружающих ее кселян, в ком можно было бы увидеть мать или отца. Вспомнилась лишь мягкая клетушка, в которой она ползала на четвереньках. Почти такими же пустыми были воспоминания отрочества и юности. Мелькали типовые, стандартно меблированные комнаты и какие-то стертые, похожие друг на друга лица детей, которых постоянно сортировали, куда-то отсаживали, формировали в группы непонятного тогда назначения, увозили. Еще не осознавая того чудовищного преступления, которое творили над ее жизнью, Кари инстинктивно противостояла усилиям кселензов сделать из нее послушную рабыню. И была она такой не одна, в чем убедил ее однажды эпизод, до сих пор сохранившийся в глубинах памяти…
В комнату для занятий вошла новая группа прибывших учениц. Стандартные платья, раз и навсегда установленные Предписанием прически и, казалось, одинаково равнодушные выражения лиц. Но вдруг одна из девочек класса бросилась к прибывшим и обняла одну из них, радостно затормошила:
- Виолонна! Я - Гайрана, помнишь?! Тахмирский детский питомник!
Виолонна как бы просыпалась, сбрасывая с себя равнодушие, потом,
наверное, настороженность и, наконец, восторженно всплеснув ресницами над загоревшимися глазами, прижалась к Гайране. Больше они ничего не говорили, а только плакали. Ученицы тоже зашмыгали носами: каждая понимала, что встретились дети, воспитывавшиеся до учебы вместе. У девочек не было родителей, они не знали родственных чувств, но что-то, еще не выраженное словами, пробуждалось в их душах, вызывая потребность вот так же, как две их подруги, обнимать близких людей и без стеснения плакать.
Вспыхнул экран, и, прежде чем появилось лицо воспитателя, послышался его голос:
- Обе в воспитательскую. Быстро! Бегом!!!
Виолонна и Гайрана не сдвинулись с места. Воспитатель, появившийся на экране, закричал:
· Я приказал бегом в воспитательскую! А теперь пойдете в карцер и на отработки. Марш! На пять суток!
· Все равно развезут, - остановила Виолонна Гайрану, когда та вжала голову в плечи и подалась к двери. - Кого встречала из наших?
· Никого. Ты - первая.
· И я - никого. Ах, зачем ты показала, что узнала меня? Мы были бы вдвоем.
· Срочно наряд надзирателей в седьмой класс баянн, - распорядился воспитатель.
Кари и сейчас, много лет спустя, не могла понять, что толкнуло ее на тот безумный поступок. Как разогнувшаяся ветка, она метнулась к двери, закрыла ее и ножкой стула, подхваченного на ходу, что было силы грохнула по блоку запора. Выведенная из строя автоматика наглухо заклинила дверь.
· Это… это… - вытаращил глаза воспитатель, не находя слов, но тут же исчез с экрана, и его место заняло изображение перекошенного от гнева лица
Предводителя колледжа. Кселенз рявкнул:
· Бунт?! Захотелось к скудам?! В шахты?! Прекра…
Глухо разорвался экран видео, со звоном осыпав осколки, - это кто-то швырнул в него вычислитель. Еще одна девочка - всегда тихая и покорная - к удивлению Кари, допрыгнула до телекамеры и, выдернув ее из крепления, оборвала провода, грохнула об пол. И тут, как по команде, все воспитанницы повскакивали с мест, стали выковыривать из столов и стен аппараты подслушивания, крушить мебель, наполняя учебную комнату протестующими криками. Когда раздался стук в дверь, по команде Кари воспитанницы подтащили к двери столы и завалили ее так, что надзирателям пришлось хорошо поработать, прежде чем они ворвались в учебную комнату. Девчонки сбились вокруг Виолонны и Гайраны.
- Запомним друг друга на всю жизнь, - кричала Кари, когда ее оторвали от подруг и поволокли в карцер…
Так Кари впервые узнала, что означает это страшное для кселензов слово «бунт», и сейчас, вспоминая прошлое, почувствовала удовлетворение от того, что бороться начала с детства. Их учебную группу, конечно же, расформировали, и Кари больше никогда не встречала своих соучениц, но всюду, куда бы она потом ни попадала, старалась сеять сомнения в правильности Нового Порядка, подготовить какую-нибудь общую вспышку протеста.
Кари секли, зондировали, сажали в карцер. И не избежать бы ей участи носителя Баука, не будь у нее больших способностей к наукам. Она не уставала их совершенствовать, училась везде, всегда, всему, понимая, что в борьбе с обленившимися кселензами больше всего будет нужен ее мозг. За год до окончания специализированного физико-энергетического колледжа научной систерии, куда она была направлена за предъявленные шесть новых способов доказательства теоремы Ситурка, Кари дала теоретическое обоснование необычного электромагнитного эффекта. Ее работой заинтересовался Тадоль-па и добился перевода Кари к нему в лабораторию. Конечно же, она быстро была понята Тадоль-па и приспособлена им для более важного, чем наука, дела - подготовки восстания против кселензов…
И вот стала самой могущественной женщиной Кселены, усмехнулась Кари, рассматривая пальцы ног, высунутые из-под одеяла. «А что, интересно, он делает сейчас?» - подумала Кари о Ворхе. Если у нас раннее утро, то у них там вечер.